– Но это ведь дедушкина скрипка.
– Дедушкина, да. Но, знаешь, я подумала и поняла, что если буду хранить память о нем таким образом, то это совершенно ни к чему не приведет. Он бы меня ругал за то, что я позволяю вещам чахнуть и умирать. Его скрипка, его книги и даже ботинки должны использоваться по назначению, а не гибнуть, спрятанные безутешной старухой.
– Ты не старуха.
– Это спорный вопрос, хорошая моя. Дедушки нет с нами уже десять лет, и за все это время я так и не осмелилась дотронутся до его вещей. Но… Ты помнишь его?
– Плохо, – призналась девушка. – Я помню вы приезжали к нам. Я выбежала из комнаты и увидела вас в коридоре. Дедушка держал в руках этот футляр, а на нем было, кажется, бежевое пальто.
– Да, бежевое. Все так. Оно до сих пор весит в шкафу. Ты можешь посмотреть, если захочешь.
– Потом я помню, как сижу в папином кресле. Накрыт стол, а дедушка играет на скрипке. Я не могла оторвать от него глаз. Но я не помню, что он играл.
– Ты не поверишь. То же самое, что любишь и ты – "Муки любви".
Марта улыбнулась, чувствуя, как на глазах наворачиваются слезы.
– Он… – Марта всхлипнула. – Он был таким чудесным.
– Да, – бабушка тоже заплакала. – Да, был. И если бы он был сейчас здесь или наблюдает за нами, он бы сказал, что хочет, чтобы ты играла на его скрипке. Знаешь, как он говорил?
Марта помотала головой.
– Музыкальные инструменты – живые создания, но живут они только тогда, когда из них льется музыка, – бабушка положила футляр перед внучкой. – Давай откроем ее, и ты сыграешь.
– У меня плохо получается.
– Даже если так, то у тебя есть дедушкина скрипка, чтобы научиться. Давай. Смелее.
Марта нажала на два маленьких замочка, и они тут же отщелкнулись. Ее тонкая рука провела по старой грубой поверхности футляра, тут и там на пути встречая царапины и небольшие вмятины. Марта подняла крышку и увидела ее.
В этом не было никакого смысла, и она не могла объяснить, но она почувствовала запах одеколона дедушки, словно он стоял за спиной и наклонился над ее плечом, чтобы тоже взглянуть на музыкальный инструмент.
Он ушел так рано. Марта помнила его лицо только по фотографиям. Но чувство, как она сидела у него на коленях, пока он читал ей книжку с яркими картинками, никогда не покидало ее. Она помнила, как поднимала голову, чтобы взглянуть на дедушку, но лицо ускользало, и оставался только образ.
– Попробуй, – уверенный голос бабушки говорил о том, что она настроена решительно.
Марта с трепетом прикоснулась к корпусу скрипки и достала ее и смычок из футляра.
– А соседи?
– Не бери в голову! – Леся махнула рукой. – Там живут все те же ворчуны, что и двадцать лет назад, и их никогда не смущало, когда играл твой дедушка.
Марта взяла скрипку, как ее учили, закрыла глаза и провела смычком по струнам. К огромному удивлению, инструмент оказался настроен почти идеально. Если бы девушка знала, что бабушка заранее приготовилась к предстоящему разговору и настроила скрипку, то волшебное удивление тут же исчезло бы.
Пусть мелодия и не звучала, как должна, но все равно у нее получалось. Марта начала с того, что они учили на занятиях в прошлом году. Нервничая и дрожа от волнения, она продолжала играть, не открывая глаза. Но если бы в это самое мгновение она посмотрела на бабушку, то увидела бы на ее лице счастье и грусть, смешанные вместе. Бабушка Леся больше не видела смысла сдерживать себя и плакала, утирая слезы первым попавшимся под руку полотенцем. Неожиданная репетиция продолжалась по-настоящему долго. Марта играла и играла. Она не хотела и не могла остановиться. Так продолжалось до тех пор, пока кто-то не зазвонил в дверь.
Смычок больше не лежал на струнах, а Марта с испугом смотрела на бабушку. Наверняка, соседи пришли жаловаться! Так она и знала! Не надо было начинать.
– Не обращай внимание. Я сейчас.
Бабушка пошла к двери, оставив Марту стоять посреди кухни, крепко сжимая инструмент.
– Леся, привет, – послышался отчетливый старческий голос. – Скажи мне, что происходит? Я выжил из ума и теперь у меня галлюцинации или я слышал скрипку? Что ты так на меня смотришь? Не мог же Борис вернуться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Старый ты дурак! Не говори глупости. Да, ты правильно все услышал, но это Марта играет.
– Кто? – удивился голос.
– Внучка моя. Марта. Она учится, и я дала ей скрипку Бори.
– Ох, Боже мой. А то я испугался. Думал, мне пора скорую вызывать. Вдруг инфаркт миокарда?
– Успокойся. Мы тебе не сильно мешаем?
– Теперь, когда я знаю, что смерть не стучится ко мне, не мешаете.
– Спасибо. Ты извини, что не приглашаю послушать, но репетиция для музыканта дело интимное.
– Да-да. Я понимаю! Привет Марте. И скажи, что она молодец.
– Передам.
Дверь закрылась, и меньше чем через минуту на кухню вернулась бабушка.
– Полагаю, ты все слышала?
– Да, слышала, – с улыбкой подтвердила Марта и положила скрипку обратно в футляр.
– Ты чего? Он же сказал, что мы никак не мешаем.
– Мне кажется, на сегодня хватит. Я немного устала.
– Хорошо, но знай: ты можешь приезжать в любой день. Не слушай, что тебе говорит отец. Он уперся, а ты его знаешь. Приезжай, когда тебе будет удобно. Скрипка будет тебя ждать. Договорились?
– Да. Спасибо, бабуль.
– Я ничего такого не сделала. Я здесь, чтобы помогать тебе, милая моя.
В тот день, когда Марта уехала от бабушки, по дороге к метро она задумалась и, как ей казалось, поняла, почему папа так яро был против того, чтобы она играла дома, да и вообще против скрипки. Увидев реакцию бабушки Леси и свою при воспоминании о дедушке, Марта поняла, что, возможно, отец переживает потерю отца ничуть не меньше. Он также не сумел за все эти годы смириться, а каждый раз, когда он слышал, как смычок двигался по струнам для него это было словно ножом по сердцу. Папа не мог позволить признаться в подобной слабости ни себе ни другим, и все, что ему оставалась, это защищаться от того, что так сильно ранит.
Сделав шаг с платформы в вагон поезда, Марта осознала, что сегодня полюбила отца чуточку сильнее, но пусть это останется ее тайной.
Вернувшись домой, Марта тихонько разулась, заглянула на кухню, где мама снова сидела, уткнувшись в телефон.
– Привет, – сказала Марта.
– Привет, – не поднимая головы, сказала мама.
Марта оставила ее и пошла к родительской спальне. Из телевизора доносился знакомым бубнеж героев очередного фильма. Приоткрыв дверь и заглянув внутрь, Марта хотела поздороваться с папой, но увидела, что он спит, повернувшись на бок, и поспешила исчезнуть.
Умывшись и почистив зубы, девушка спряталась в знакомом для себя мире. Сегодня не нужно было делать никаких уроков, и потому можно было посветить время чему-то по-настоящему приятному.
Марта забралась на кровать и поставила на колени ноутбук – ее ждала новая комедия, только сегодня появившаяся на пиратском сайте. Глядя фильм, Марта и не догадывалась о том, что грядущей ночью вернется в таинственный дом и во второй раз встретит незнакомца, чьего имени так и не смогла вспомнить.
7
На первый взгляд казалось, что в доме ничего не изменилось. Все те же старые стены и бесконечные растения с красными бутонами, заполонившие собой залы, коридоры и комнаты. Но все-таки что-то было иначе. Марта потратила некоторое время, недоумевая, пока не заметила слабый теплый свет, стелившийся по полу из-за закрытых дверей в конце коридора.
Приложив ухо в двери, девушка прислушалась. С обратной стороны доносилось шуршание и чей-то голос. Марта аккуратно открыла дверь и заглянула внутрь. Перед ней предстала гостиная, в центре которой висела красивая кованая люстра с шестью лампочки. Именно от них и исходил столь приятный свет.
Растения не добрались до этой комнаты, и потому здесь были только разбросанные вещи, покрытые толстым слоем пыли. Марта не сразу заметила человека, сидевшего у камина на корточках, поскольку его черное пальто слилось с темными стенами.