<p>
- Вызови, пожалуйста, скорую. – Анфиса выпрямилась и посмотрела на бледную, от потери крови, Патрицию.</p>
<p align="center">
5.Старый солдат и металлические пиявки.</p>
<p>
Наверное, раз став солдатом, невозможно перестать быть им. Даже если ты пережил всех своих командиров. Даже если ты восемнадцатый самый старый человек на планете с населением более ста тридцати миллиардов. У тебя есть право на получение военной пенсии минимум от трёх полисов. Твоё обычное пособие способно покрыть любые нужды. Все без исключения военные и охранные организации готовы платить бешеные деньги, лишь бы видеть тебя хотя бы своим консультантом.</p>
<p>
Солдат всё равно остаётся солдатом. Не генералом, это важно. Невозможно быть кабинетным стратегом, солдат должен находиться на передовой. Что же делать, если нет войны, и даже конфликтов? Определённо, полицейская работа не может удовлетворить, того, кто привык проливать чужую кровь. Даже силовые подразделения не то.</p>
<p>
Роман пробовал себя и так и эдак приладить к этому новому миру. Не получалось. Идти в пустоши стрелять мародёров и охранять генераторы кислорода, скорее охота, чем война. Не благородно. Служба в силовых структурах разлагает. Всё же, госбезопасность — это доминирование над гражданскими. Куда пойти старому солдату, когда уже нельзя перестать быть солдатом. Причём на столько старым солдатом.</p>
<p>
Конечно же, не хотелось больше убивать. Всегда есть момент, когда разум затмевает такая возможность, лишать людей жизни. Казнить и миловать. Когда тебе подчинён самый фундаментальный закон, делающий человека человеком, наличие разумного сознания. Ты можешь лишать его или оставлять в существовании. Вскоре приходит осознание, что бытие, лучше, чем небытие.</p>
<p>
Многие убийцы, через некоторое время становятся ярыми пацифистами, готовыми защищать свои убеждения с оружием в руках. Потому, что более никак не умеют. Роман же нашёл изящный способ оставаться на службе, неважно какой, и заодно бороться с врагом, не убивая живых существ.</p>
<p>
Роботы. Роботы, которые нападают на других роботов или присасываются к источникам энергии. Незарегистрированные, списанные единицы. Те, кого по каким-то причинам не разобрали на материалы, для вторичного использования, и не перепрограммировали. Некоторые единицы настолько древние, что даже не различают разницы в живых и не живых объектах. Правда, это редкость. Всё же, в большинстве случаев срабатывает запрет на причинение вреда человеку, если это не военный экземпляр. Или охранный. Или боевой полицейский. Что бывает, но, как правило, крайне редко. Силовые структуры следят за своим утилем.</p>
<p>
Роман, живя в скромной квартирке, скромного рабочего района, был в отличие от соседей обеспеченным человеком, а также, имел работу. Примерно половина жителей подобных кварталов существовала исключительно на пособие. Он был своего рода местной звездой, ещё бы, восемнадцатый из старейших людей на планете. Человек, прошедший десятки войн и конфликтов. Тот, кто остался в живых и видел ещё становление полисов и гибель государств.</p>
<p>
Сегодня он бесстрашно опускался в лифте, туда, куда никогда не светило солнце. Потом долго спускался по щербатой бетонной лестнице, до площадки, где его встретили сослуживцы. Во всяком случае, Роман по привычке считал их именно сослуживцами, а не просто коллегами.</p>
<p>
- Четыре человека в аду. – Попытался пошутить Жак.</p>
<p>
Пожалуй, только Роман имел нормальное представление о том, что такое ад. Остальные были настолько моложе, что к моменту их рождения, религия, в систему мировоззрения которой входило это понятие, умерла. Представление об аде, осталось как о мифическом месте, где страшно и нет ничего хорошего.</p>
<p>
В этом отношении всё вполне соответствовало представлениям молодёжи. Здесь не было ни жара, ни чертей, зато, били растрескавшиеся бетонные стены, сочащиеся влагой и покрытые колониями грибка. Когда-то давно установленные на потолках коридоров лампы не горели. Температура окружающей среды составляла плюс десять градусов по Цельсию. Она была здесь постоянна, никогда не менялась.</p>
<p>
Четверо смелых спустились ниже уровня трущоб, для устранения гнезда металлических пиявок. Логово роботов обнаружил накануне один из дронов разведчиков, что в изобилии шныряют по старым коллекторам в поисках критических повреждений структуры стен.</p>
<p>
Для уничтожения гнезда всегда выделяются добровольцы. Никто не знает, с чем придётся столкнуться. Металлические пиявки тащат в своё логово, всё потенциально ценное, захламляя его всяким мусором. Роботов полагается уничтожать, а найденное добро, сдавать в специальную комиссию по учёту ценностей. На деле же, ликвидаторам гнезда, никто не запрещал забирать всё, что натащили роботы, для личного обогащения. Беда в том, что это могли быть, как ювелирные украшения, так и противопехотные мины.</p>
<p>
Когда тоннель закончился, четверо мужчин, вооружённых электромагнитными пушками, оказались в метре над площадкой строго коллектора. Ничто кроме налёта ржавчины не намекало на то, что здесь когда-то текли потоки воды. В углу уныло молчали два старинных углеводородных электрогенератора. На бетоне валялись какие-то металлоконструкции, а в самом дальнем углу возвышалась гора вещей, явно случайно найденных роботами, но не нашедших применения.</p>
<p>
- Пора! – Рыкнул Роман и бросил вперёд электромагнитную гранату.</p>
<p>
Сверкнуло. Голубоватые молнии замелькали по всему залу. Треск, запах озона, и, казалось бы, вся техника погибла. Однако стоило людям выпрыгнуть из тоннеля, как с заваленного мусором пола поднялись несколько роботов. Сразу можно было различить двух дворецких, двух крупье и ещё пару фасовщиков. Они не представляют опасности для людей. Отреагировав на раздражение, роботы слепо дёргались из стороны в сторону, не видя людей в принципе. Так были устроены их электронные мозги.</p>
<p>
Команда в состав которой входил Роман, была опытная. Во избежание инцидентов, они сначала отключили всех роботов. Потом установили ловушки во всех тоннелях, сходящихся к старинному коллектору. Только после всех приготовлений, стали осматривать трофеи.</p>
<p>