Дважды пытался бежать, но каждый раз они меня отлавливали и били до полусмерти, после приходил в себя и все начиналось по новой, даже была мысль повеситься, но они зорко следили за мной, на ночь привязывая к наровым столбикам.
После моего второго побега, третий из них самый молчаливый Михаил, раздул импровизированный горн и из старых капканов, сковал мне на ноги кандалы, так чтобы свободно мог передвигаться, поднимая звенья цепи перед собой, но не смог далеко с ними убежать в тайгу.
Кончался август, я у них в рабстве уже четвертый месяц и просвета для себя не вижу. Они уже так сильно не обращают на меня внимания, потому-что знают, что с такими гирями на ногах, навряд ли далеко убегу. И я свободно брожу по территории поляны, вот только моторки свои они пристегивают на замки, вкопав столбы с кольцами на пристани. Знают на лодке еще у меня есть возможность убежать, а пешком шансов нет.
И вот как-то идя от отхожего места я подслушал разговор Митрича с Иваном.
Молодой и Михаил, поехали трусить сети, а эти двое остались и пили самогонку.
Я, взяв в руки цепи, чтобы не дай бог загремели, подобрался тихонько к окну и пристроившись сбоку, поближе к стеночке, стал прислушиваться к пьяному разговору.
— Митрич, вот скажи, что с этой девкой делать? — слышался голос кряжистого мужика — попользовались ей мы знатно, но нам на зиму пора сваливать отсюда, а куда мы ее денем. Здесь оставлять ее нельзя, не дай бог до людей доберется, тогда нам точно крышка, сколько дней ее сильничали. А оставлять ее живой нам, ну никак нельзя. Кто на себя этот грех возьмет, а?
— Ваньша! — ответил ему старший — не кипишуй, я все уже продумал, недаром вы выбрали меня бригадиром. Я недавно был на золотом прииске у Егора.
— Это, что у черных копателей, что ли? — переспросил Иван.
— Да у них самых — подтвердил тот — и уже договорился с ними, что нашу немую девку отдадим им в аренду на зиму, за золотой шлих.
— Ну и что? — тупо удивился Иван.
— Как что? — горячился Митрич — ты знаешь скока там мужиков? Человек тридцать, не меньше и все до баб голодные. Да они ее там затрахают до смерти, даже ежели и выживет, все равно забирать ее от них не будем, так и так, они ее сами и кончат, а у нас руки будут не замараны и грех не придется на себя брать.
— Ну ты и голова! — восхитился его напарник — молодец все продумал, а я бы ни в жизсть не догадался никогда! Давай выпьем за твою светлую голову.
И они чокнувшись, выпили по полному стакану, а я потихоньку отошел и подошел к пристани. Присев на бревно горестно задумался. Вот ты Женечка и дождался!
И мне вспомнилась моя прежняя беззаботная жизнь в Москве, с ее тусовками и ночными клубами. Сейчас они для меня оказались настолько далеки и нереальны, что казалось все было неправдой и иллюзией.
Я уже не раз задумывался о себе, о своих поступках. У меня все время перед глазами стоит дочь того полковника, которого оболгали наши адвокаты и говорят позже он умер от инфаркта, сердце прихватило. И эта девочка, видя вопиющую несправедливость кинула мне в лицо правду.
— Бог есть! — кричала она, утаскиваемая коллегами полковника — и за каждый твой подлый поступок он воздаст тебе по заслугам! За все ответишь!
Вот теперь наверное, бог все расставил на свои места и я заслуженно получаю кару, выпавшую на мою долю! Почему же к нам понимание приходит тогда, когда мы сами окунаемся в боль и страдания, и я уже наверное много раз просил прощения у бога и всех кого обидел, даже прощения просил у шаманки, что превратила меня в девушку. Видать не долго мне осталось ходить по земле и я стал понимать тех изнасилованных мной девчонок, что они после этого чувствуют, наверное шаманка увидела это в моей ауре и специально превратила меня в женщину, чтобы я все мог прочувствовать на своей шкуре. Я взглянул на ночное небо и мне так стало жалко себя, что из глаз у меня невольно полились слезы.
С прииска, за мной приплыли двое на моторке. К этому времени все четверо браконьеров были в курсе планов бригадира и поэтому приготовили для дорогих гостей таежные угощения, наварили рыбы, нажарили грибов и даже убили молодого подсвинка и теперь угощали старателей собственноручно приготовленным шашлыком.
Наварили браги из ягод, да и золотодобытчики приехали не с пустыми руками.
Пьянка им предстояла грандиозная.
Сначала все шло чинно и благородно, но по мере дальнейшего употребления горячительных напитков, градус споров повышался, речь шла о сумме моей *аренды*.
Потом на пир притащили меня и заставили раздеться.
— Ну и страшила! Да к тому же немая! — покачал головой один из старателей.
— Зато женский орган на месте! — возразил тот — и работает как надо. Можете даже бесплатно попробовать, угощаю — сделал широкий жест Митрич.
Естественно меня после этого все употребили, даже гости, а на меня напала аппатия и мне все было безразлично и когда я оделся, меня самый молодой потащил к пристани, он был почти в невменяемом состоянии, до того был пьян. И тем не менее у него хватило сил просунуть мою цепь через кольцо на пристани и вновь застегнуть замок.
— Сиди здесь, ик — икнул он сильно- скоро у тебя будут новые хозяева и будет тебе много, много счастья — и заржал, скот, как жеребец.
Я только горестно вздохнул, ведь я подслушал свою дальнейшюю участь и опустил взгляд вниз. Там что-то блеснуло. Я напряг зрение, на земле валялся ключ от моих кандалов. И я резво рванул к ним.
Но цепь натянулась и не пускала меня дальше, дотянутся до них я не смог. Наверное этот Димон, когда ложил ключ от моих кандалов в карман, попал мимо и тот упал на землю. Я лихорадочно стал шарить взглядом вокруг, ища какую-нибудь палку, ничего не нашел. Тогда кинулся к лодке золотоискателей и вытянул из нее багор. Этим багром и подцепил ключи.
А в это время в избушке во всю шла пьянка-гулянка. Хорошо, что лодка золотоискателей не была заякорена на пристане, а только вытащена подальше на берег. Я знал времени у меня в обрез, в любой момент меня могут опять хватиться.
Ведь у пьяных мужиков, после определенной дозы алкоголя работает другая головка и их всегда тянет на подвиги и похоть.
Нашел топор у приисковиков и им порубал все моторы у лодок на пристани, знаю, что у них в сарае висит запасной, но он временно разобранный.
Покидал все полные канистры с бензином в лодку и оттолкнув ее от берега, взялся за весла и тихо погреб на выход из ручья.
Достигнув реки, я быстро завел мотор и лодка со скоростью рванула вверх по Енисею……
Глава 5. Егерь
Моторка мчала меня вверх по реке, все дальше и дальше, унося меня от заимки браконьеров и страшного для меня места. Не скоро они меня хватятся, а если и хватятся, то догнать им меня не на чем, все двигателя на моторках привел в негодность. Чувствовалось приближение осени, особенно на Енисее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});