— Направо, — Буйвол свернул к глухому деревянному забору, по верху которого часто торчали острые шипы.
Ворота не были заперты и легко распахнулись, пропуская гостей на просторный двор. Буйвол вошел и сразу остановился, осматриваясь. Шалрой, ступив на утоптанную землю двора вслед за воином, зачем-то снял с головы шляпу и принялся мять ее в руках.
Прямо перед ними, метрах в десяти, высился двухэтажный каменный дом с просторным перекошенным крыльцом и множеством неровных пристроек. Вытянутые окна его были забраны некрашеными коваными решетками, стены местами потрескались, фундамент зарос вьющейся травой. Видно было, что хозяин не очень-то заботится о внешнем виде своего заведения.
Чуть в стороне, привалившись одной стеной к забору, скособочился длинный бревенчатый сруб конюшни. Из крохотных окошек доносилось фырканье лошадей и негромкое ржание. Ровная, идеально сложенная скирда сена возносилась над крышей конюшни, словно сторожевая башня.
Из-за дома слышались азартные выкрики. Буйвол заглянул за угол. На площадке, на обширном деревянном помосте под дощатым навесом, где новоприбывшие торговцы обычно разгружают лошадей и складывают из своих тюков высоченные пирамиды, толпились люди.
— Он здесь, — сказал Буйвол, обернувшись к Шалрою и чему-то улыбаясь.
Пастух промолчал, надел шляпу, спрятав слезящиеся глаза от солнца, и сел прямо в пыль возле ворот. Ему было все равно. Он до изнеможения устал.
Глава 3
— Эй, парень, а зовут-то тебя как? — прокричал румяный здоровяк, выступив из толпы.
— Зачем тебе, Круглый?
Новоявленная кличка понравилась зевакам, и они засмеялись, захлопали здоровяка по заплывшим жиром плечам.
— Чтобы знать, как зовут самого хвастливого человека в этом городе.
— А при чем здесь мое имя?
— А что мне написать на твоем могильном камне?
— Мой могильный камень уже давным-давно готов. Дома лежит. Матушка позаботилась об этом с самого моего рождения, таким слабым я был. Думали, и десяти дней не проживу. Мне даже нормального имени не дали. А на камне написано: “Малыш”.
— Хорошо, Малыш, — посерьезневший здоровяк кивнул. — Значит, я стреляю в тебя трижды. И если ты останешься жив, то получишь от меня десять монет. Я все правильно понял?
— Схватываешь на лету, Круглый, — невысокий, худощавый парень, назвавшийся Малышом, широко улыбался и похохатывал, но глаза его оставались серьезными, и лоб морщинился глубокими складками. — Неужели тебе доставляет удовольствие стрелять в безоружного?
— Еще какое.
— А приходилось тебе раньше иметь дело с луком?
— Нехитра наука… — Здоровяк потер ладони, похлопал себя кулаками по бочкообразной груди, хрустнул запястьями, словно готовился к рукопашной.
— Эй! Где там мой лук? — крикнул в толпу Малыш. — И три стрелы.
Вперед вышел хозяин гостиницы в кожаном фартуке и тапках на босу ногу, протянул оружие. Малыш принял лук, дернул тетиву, поднял над головой стрелы.
— А не тупые? — крикнул кто-то из задних рядов.
— Кто хочет, может проверить, — сказал Малыш, и сразу несколько рук протянулись к нему. Он неспешно подошел к каждому сомневающемуся, легко царапнул наконечниками стрел кожу подставленных ладоней.
— Все нормально! Острые! — вразнобой подтвердили несколько голосов.
— Эй, парень, — негромко обратился к Малышу вдруг побледневший, изменившийся в лице здоровяк, — а если я тебя убью?
Его услышали, заметили дрожь рук, заулюлюкали, засвистели:
— Давай, Круглый! Сам вызвался! Давай, не трусь!
Малыш улыбнулся широко, сверкнул ослепительно великолепными зубами, лукаво подмигнул толпе. И люди закричали громче, затопали ногами по доскам помоста. Они жаждали зрелища.
— Держись, Круглый! Давай-давай! Это тебе не свиней забивать!
— Разойдись! Дай простор! — Малыш развел руки в стороны, пошел на толпу. Люди посторонились, попятились, освобождая место. Кое-кто уже видел это представление, но большинство наблюдали за происходящим действом впервые.
— Целься как следует, — быстро шепнул Малыш, передавая лук и стрелы здоровяку. — Все будет нормально, — и торопливо отошел, чтобы зрители не могли потом обвинить их в сговоре.
Он встал на конце помоста, спиной к глухому забору, по верху которого торчали острые шипы. Попрыгал, проверяя доски под ногами, примеряясь к чуть пружинящему помосту. Глянул на солнце — главное, чтоб не светило в глаза. Поднял руку, давая понять, что готов.
Люди отступили еще на шаг, расширив коридор для полета стрелы. Кто знает, куда попадет трясущийся мясник, из-за глупости своей вовлеченный в спор? Зеваки перестали галдеть, закрутили головами, переводя взгляд с одного края помоста на другой — со спокойного Малыша на растерянного здоровяка. И назад — со здоровяка с луком в руках на едва заметно напрягшегося Малыша. В чем хитрость? Кто обманывает? Обманывает ли?..
— Не вздумай промазать, — угрожающе крикнул кто-то из толпы зрителей. — Мы потом тебя самого стрелами утыкаем.
— Ну же, Круглый! — подзадорил Малыш.
Здоровяк посмотрел на выстроившуюся толпу, увидел что-то в лицах людей и сник еще больше.
— Давай-давай! Не тяни! — хищно прокаркали голоса.
Он наложил стрелу, поднял лук к груди, медленно натянул тетиву. Постоял так, никуда особенно не целясь, собираясь с духом. Мотнул головой, опустил лук.
В толпе разочарованно засвистели, затопали ногами.
— Давай, сволочь! Не тяни!
Откуда-то вылетел булыжник, ударил мясника в бедро, и тот вздрогнул, дернулся было к разозленной толпе, но увидел оскаленные рожи, злые глаза и остановился, не сделав и шага. К лицу его прилила кровь, ноздри раздулись.
— Стреляй,сволочь!
Здоровяк вновь поднял лук. Прищурившись, глянул на застывшего в пятнадцати шагах Малыша. Постарался забыть, что это стоит человек. Представил, что это просто силуэт на фоне забора. Мишень, нарисованная на досках.
Он натянул тетиву, — чувствуя, как она врезается в плоть непривычных пальцев.
— Лучше целься!
Сверкнула металлом острая грань наконечника, что-то резануло его по пальцам, ожгло, содрало кожу, и он не сразу понял, что это сорвалась тетива.
Толпа ахнула. Они следили за мясником, ожидая выстрела и не успели заметить, как Малыш немного повернулся корпусом, пропуская летящую стрелу.
— Мимо! — проревели голоса. — Куда метишь, раззява?! Давай еще! Подстрели его!
Мясник послушно взял в ободранные пальцы еще одну стрелу, прицелился. Точно в плечо. Чтобы не убить. Только ранить. Ранить, чтобы это все наконец-то кончилось…
— Чего ждешь!
Стрела сорвалась, со свистом прошив воздух. И на этот раз увидели все: Малыш как-то странно дернул плечом, слегка изогнулся, коротко отмахнул рукой, не сходя с места… Стрела вонзилась в забор рядом с первой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});