вширь? Наверняка мама позовет парочку новеньких женихов на этот вечер. Она уже и не надеется на одного. Конкуренцию им создает, чтобы стимул был заинтересовать меня.
Вот потенциальным женихам небось про пилон первым делом рассказывает! И где справедливость, спрашивается?
Но делать нечего. Поэтому стащила платье, сделала растяжку и завалилась спать. Завтра с утра поеду посмотрю место выступления и быстренько между делом отрепетирую свою «импровизацию». А там и на ужин уже пора будет.
Утром все прошло по плану. Внутри даже зрело подозрение, к добру ли это. Совсем стала сходить с ума после пожара. Руслана! Все будет хо-ро-шо!
Диалог с самой собой – первый признак психоза, но где наша не пропадала. Поэтому собралась и пришла в один из крупных клубов столицы. Если честно, то даже название смотреть не стала. Все равно – лишь бы платили нормально.
На подходе к новому месту выступления поняла, что невероятно волнуюсь. Давно забытый мандраж и состояние предвкушения. Аплодисменты, жадные мужские и восхищенные женские взгляды. Зависть и страсть, летающие в воздухе. Я скучала.
Давид встретил меня у входа и проводил внутрь. Озвучил сумму гонорара и условия. Немного опешила от такой наглости.
– Ты не многого ли хочешь? Я тебе не куропатка на птицефабрике, чтобы меня так обдирать. Я уже узнавала, сколько что стоит и какие у кого расценки. Давай-ка, дорогой, выключай режим «и ртом, и…»
Он поднял руки в примирительном жесте и с досадой перебил меня:
– Ладно, ладно! Я просто вбухал много в рекламу. Оказывается, тебя многие помнят и ждут. Это дорого стоило. Лан, не кипятись. Да добавлю я десять процентов.
Зная этого засранца, ни капли не сомневалась:
– Двадцать пять, или я ухожу.
Приятно было наблюдать, как его внутренняя жаба съежилась и издала протяжный стон. А он сам побагровел и забегал глазками по окружающей обстановке.
Хорошо, не по моему телу. Но когда дело касалось денег, Давид становился существом бесполым. Поэтому и сработались.
– Двадцать.
– Двадцать – и с тебя хороший тренировочный пилон. Можно бэ у.
Он нехотя протянул руку, и я пожала ее. Вот и ладненько. А теперь перейдем к главному. К сцене.
Без блеска софитов и спецэффектов она казалась совсем простенькой и пустой. Осиротевшей без новомодных примочек, от которых в ночи становилась загадочной и манящей.
Прошлась по покрытию, оценила расположение. А потом повернулась к Давиду:
– А где, собственно, пилон?
Он непонимающе посмотрел на меня, затем на сцену, потом опять на меня. Эх, плакала моя репетиция «импровизации». Придется вечером изгаляться.
– Лан, забыл. К вечеру все подготовят и установят. Все будет в лучшем виде. Ты меня знаешь.
– Именно потому, что я тебя знаю, мне бы хотелось все проверить лично. Не мне тебе рассказывать, как в моем деле важна безопасность.
Все-таки вывел из себя. Вот сколько лет работаю с ним, и каждый раз все на грани фола. Ну нельзя же быть таким рассеянным. Пилон закрепить – это вам не поручень в лестницу воткнуть!
Там особая система, и если ее повредить или нарушить порядок действий, то при очередном элементе я могу просто улететь в зал, как самонаводящийся снаряд.
А мне еще выступать и деньги зарабатывать на новую студию. Тяжело вздохнула. Как бы мне ни хотелось доверять Давиду, но другого выбора не было.
Наставила на него указательный палец и строго сказала:
– Если что-то пойдет не так, я тебя из-под земли достану, а потом обратно засуну.
Он вновь поднял руки в примирительном жесте:
– Сделаю все в лучшем виде!
Сомневаюсь. Ну да ничего. Попробую вырваться от любимых родственников пораньше и лично осмотреть сцену и пилон на предмет правильной и безопасной установки. От этого слишком многое зависит.
Вышла на сцену и посмотрела в пустой зал, где туда-сюда сновали люди. Он сейчас казался неуютным и серым. Но уже этим вечером здесь я получу свою дозу эндорфинов. Главное, чтобы все получилось.
Глава 7. Лана
Ровно в три часа дня стояла возле калитки отчего дома. Мы переехали сюда лет двадцать назад. Сначала в квартирку на краю столицы, а потом и в этот огромный дом.
С годами он практически опустел, и теперь пятьсот квадратных метров охраняют лишь мой младший брат, два карликовых пуделя по кличке Гита и Зита да вредный кошак Гера.
Давно говорила маме, чтобы продали этот бестолковый дом, построенный под девизом «из хрущевки в кухню тридцать метров», да купили себе небольшой таунхаус поближе к природе.
А то тут из растительности лишь рисунок елки на обратной стороне щитов, ограждающих нас от МКАДа. Как родители вообще что-то еще могут есть с собственного огорода при такой экологии! Но их разве переубедишь?
Отец вообще заявил, что этот дом построил сам и собирается в нем умереть. Мои заверения в том, что дом построила бригада ушлых строителей из ближнего зарубежья, а умереть, надышавшись выхлопными газами, можно значительно быстрее желаемого, его ни капли не смущали.
Упрямство – общая черта всего моего огромного армянского семейства. И вот теперь я стояла и пилила взглядом дверь. Сегодня как никогда не хотелось идти на этот праздник жизни. Сумятицу в мои чувства вносили лишь ароматы шашлыка и плова, которые просачивались сквозь забор и заставляли мой голодный желудок делать сальто.
Я ж готовилась. С утра ничего не ела. Кто ж идет в гости сытый? Точно не я и точно не к своим родным. Еще часок в запасе у меня есть, а потом –только вода до самого выступления.
В этот момент внутренние терзания были прерваны резким открыванием калитки. Передо мной возник братец собственной персоной. Караулил, что ли? Засранец.
– Ты что стоишь здесь уже пять минут? Опять слинять решила? Ты… Огоооо! Руся, ты что, решила наконец-то мужика себе подцепить на семейном празднике? У тебя сегодня как раз будет выбор аж из трех ухажеров.
Он восхищенно обвел взглядом мой наряд и причмокнул. Потом схватил меня