На эту новую, неожиданную атаку, гадж отреагировал быстро и решительно. Используя тело мула как палицу, он несколькими точными ударами сбил спасателей с ног.
Сквозь огненную пелену, застилавшую глаза, Рикус увидел Садиру, подбиравшуюся к беснующемуся чудовищу. Она была без оружия.
– Уходи! – закричал он, до глубины души удивленный тем, что девушка была готова рискнуть жизнью в бесплодной попытке спасти его, гладиатора-неудачника.
Гадж тряс мула так сильно, что никто не смог бы угадать, что означал вырвавшийся из груди гладиатора вопль. Рикус снова попытался ударить по глазам, но волосатые щупальца перехватили его руки, обвились вокруг запястий, и новая волна ослепляющей боли захлестнула мула. Судороги сотрясали его тело. Рикус кричал, пытаясь разорвать державшие его щупальца, но руки ему уже более подчинялись.
Третье щупальце обвило голову мула. Словно само солнце вспыхнуло в его мозгу. И мир взорвался ослепительно белой всепроникающей болью. Рикус уже ничего не слышал. Ничего не видел. Он чувствовал, как работает его грудная клетка, набирая воздух для новых и новых воплей, и только.
Внутри его головы, на белой меловой равнине, ставшей миром Рикуса, появились крохотные, с ноготь размером, жучки. Каждый – точная копия гаджа. Спокойно и неторопливо они подбирались к вершине высящейся на равнине горы – поверхности мозга Рикуса. Вот они принялись за еду. Маленькие гаджи вгрызлись в его сознание, оставляя за собой тончайшую паутину боли, понемногу сплетающуюся в густую сеть, обволакивающую все кругом.
Эта сеть затягивалась все туже, и страхи мула, его память, его желание сражаться и мечты о свободе понемногу растворялись, словно сон. Вскоре он уже не знал и не мог знать ничего, кроме мучительной агонии сгорающей заживо плоти. Он чувствовал лишь горький запах своих, ставших уже совершенно непонятными, страхов и сухой пепел разлетающихся мыслей.
А потом исчезло и это. Остался лишь долгий, бесконечный, бесплотный полет в черное, как пустота, забвение.
2. Колдунья
Рикус перестал кричать.
Палки выпали из внезапно ослабевших рук мула. Плечи безвольно опустились, а глаза закатились так, что исчезли зрачки. Гадж торжествующе поднял жвалы, демонстрируя неподвижное тело гладиатора. Одно волосатое щупальце по-прежнему обвивало голову мула, не давая ей упасть на грудь, а два других крепко держали Рикуса за запястья.
Садира остановилась, не дойдя до гаджа несколько ярдов. Она с трудом сдерживала тошноту – кругом царило сотворенное чудовищем зловоние. Она смотрела, ка алая кровь струится по безжизненному телу мула и крупными каплями стекает по черным жвалам на желтый песок.
Слева от гаджа, тряся головой, поднялась на ноги Ниива. Справа, подняв копье, изготовился к атаке Яриг. Анезка, чье оружие так и осталось в теле чудовища, стояла у гнома за спиной. Она выглядела растерянной.
– Пусть этот проклятый мул умрет! – орал со стены Боаз.
Но, несмотря на неизбежное наказание в будущем, никто из рабов и не думал выполнить приказ наставника. Когда гадж обвил Рикуса своими усиками-щупальцами, стало ясно, что мул попал в беду. Они еще никогда не слышали, чтобы Рикус кричал, а увидев его безуспешную попытку отступить, поняли: ему необходима помощь. Отбив в сторону нацеленные ему в горло острия копий, Яриг проскользнул мимо стражников и по веревке съехал на арену. За ним по пятам последовала Анезка. В тот же миг, ловко позаимствовав копья у тройки беспечно наблюдавших за схваткой стражников, Ниива, даже не прикоснувшись к веревке, спрыгнула со стены.
Ко всеобщему изумлению, вслед за гладиаторами на арену съехала по веревке и Садира. Удивленные ее поведением Боаз и стражники, несомненно, решили, что она просто-напросто потеряла голову от страха. Но это было не так. Садира спустилась на арену для того, чтобы с помощью колдовства спасти Рикуса… разумеется, если гладиаторы не смогут это сделать своими силами.
Теперь она стояла напротив гаджа, зажав в руке горсть горячего песка. Она не сомневалась, что когда Ниива, Яриг и Анезка освободят мула, будет уже слишком поздно. А Рикуса следовало спасти. И если Садира хотела это сделать, ей и в самом деле требовалось колдовство, после чего ее собственная жизнь окажется в опасности. Дело в том, что Тире, как и в других городах Ахаса, колдовать позволялось лишь королю и его темпларам. Нарушивших этот закон ждала неминуемая смерть.
Но что еще более важно: любой, кто хоть немного разбирался в искусстве заклинаний, сразу поймет, что Садира сама не могла постичь силу магических формул. Услышав о случившемся, владелец девушки, владыка Тихиан сразу догадается о ее связи с Союзом Масок – тайной организацией колдунов, стремящихся свергнуть Калака – и захочет узнать, зачем Союзу потребовался агент среди его гладиаторов. Темплар обязательно попытается получить ответы на свои вопросы – а это означало разнообразные, но одинаково страшные и мучительные пытки.
Садира понимала это, но другого выхода не оставалось. Она должна была воспользоваться колдовством. Союз Масок очень рассчитывал на помощь Рикуса во время Игр, посвященных завершению строительства пирамиды. Он не должен был умереть.
Садира глубоко вдохнула и приготовилась начать заклинание. Она в последний раз окинула взглядом гаджа и гладиаторов в тайной надежде, что ее помощь не понадобится. Но увы! Гадж успешно отбивал все атаки Ярига и Ниивы, используя Рикуса то как щит, то как дубинку. Что касается Анезки, то потеря копья, похоже, поставила ее в тупик.
– Яриг, Ниива, закройте глаза! – крикнула Садира.
– Что?! – нахмурившись, спросила Ниива через плечо.
– Доверьтесь мне! – резко сказала девушка, – ради Рикуса.
Не дожидаясь ответа, полукровка повернула руку ладонью к земле и растопырила пальцы. Заставив себя забыть обо всем, она сосредоточилась на своей руке, призывая в нее энергию, необходимую для заклинания. Воздух под ладонью Садиры замерцал, и едва заметное свечение, выйдя из земли, вошло в руку девушки.
Непосвященному могло бы показаться, что Садира вызвала силу прямо из песка. На самом деле она получила энергию от жизненной силы Ахаса. Как и все колдуны и колдуньи, она могла черпать ее лишь из растений. Энергия, влившаяся в тело Садиры, пришла от деревьев и кустов, окружавших арену. Земля и песок лишь подвели ее к девушке.
Набрав достаточную для задуманного заклинания силу, Садира сжала ладонь в кулак и перекрыла поток энергии. Если бы она взяла слишком много, то растения, у которых она черпала жизненную силу, завяли бы и погибли. А земля под их корнями стала бы бесплодной. К сожалению, мало кого из колдунов заботили такие мелочи – их беспечность и эгоизм превратили некогда цветущий Ахас в пустыню.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});