Читать интересную книгу Консорциум - Всеволод Глуховцев

Дима подтолкнул его локтем:

— Ну, искатель приключений, идем?

— Да.

Обошли дом, приблизились к парадному. В дверь подъезда был вставлен примитивный механический замок — задачка для полудурков, но не для человека, владеющего элементарной смекалкой. Ну, а уж для риэлтора-профи…

Умело растопырив пальцы, Дима нажал одновременно четыре кнопки. Замок щелкнул. Ребята вошли в подъезд — самый обычный подъезд самой среднестатистической хрущевки: в меру прибранный, в меру грязноватый… Поднимаясь, Максим напряженно вслушивался: где-то играла музыка, где-то смеялись… жизнь как жизнь.

На площадке между вторым и третьим этажами Дима вынул ключ, прижал палец к губам: тихо!.. Макс кивнул.

Последний пролет одолели бесшумно, почти на цыпочках. Ключ наготове — Дима сразу же вставил его в замочную скважину, крутанул, толкнул дверь.

Это случилось так быстро, что Дима с запозданием подумал: а какая она сама, эта дверь?.. — уже в квартире. И вторая мысль: а оно тебе важно?.. — после того, как Дима аккуратно прикрыл дверь, и они остались вдвоем в тишине.

2

Несколько секунд оба не двигались, почти не дышали. Затем Дима негромко рассмеялся:

— Ну и что мы, дураки, остолбенели?.. Идем!

Он первым двинулся вперед. Дощатый пол слегка поскрипывал под шагами. Максим чувствовал, что его взгляд обострился, замечал такие мелочи, какие сроду бы не заметил: рисунок на обоях, на шторах… Ясно было, что это жилище одинокого пожилого человека: бедненько, чистенько — если, конечно, не считать изрядного слоя пыли на полу, на мебели, на подоконнике…

— Тот самый диван, — кивком указал Дима.

Максим взглянул. Старенький потертый диван стоял в собранном виде и очень несложно было представить, как он выглядит разобранным. Макс представил. У него вообще порядок был с воображением. Оно живо нарисовало эту комнату ночью: тихо, темно, одежда, второпях брошенная на стулья… два тела под простыней…

Невесело, должно быть. Люди прячутся от всех на чужой съемной квартире, каждого из них грызет мысль о том, что он предает своих родных, ничего не подозревающих об измене… и оба пытаются отогнать эту мысль алкоголем, сексуальным возбуждением, искусственным, припадочным весельем…

А потом…

Он вздрогнул — Дима хлопнул его по плечу:

— Что застыл?

Максим заставил себя оторвать взгляд от дивана.

— Так. Ничего.

Дима смерил шагами расстояние до двери в спальню.

— Ну вот так оно примерно и было. Я много раз представлял себе эту картину… но так до конца и не могу представить. Лица, изуродованные ужасом — это как? Бред, видения…

Дима огляделся. Лицо его странно изменилось, как-то повзрослело, что ли.

— Ты знаешь, — сказал он, — я вот сейчас пытаюсь прочувствовать пространство. И ощущаю какое-то… черт знает… у тебя ничего такого нет.

— Есть, — хмуро кивнул Максим. — Но ведь это само собой.

Он в самом деле ощущал давление некоей неприятной силы — но еще бы не ощущать в месте с такой мрачной историей! И отнес это на счет внутреннего напряжения.

Дима прошел в кухню:

— Ну, а суицид имел место здесь.

Максиму видеть ЭТО не хотелось, но он себя заставил. Обстановка и на кухне была столь же скудной и запущенной: стол, буфет, холодильник — пережиток советского быта, закопченный потолок… Дима, задрав голову, смотрел на узкую водопроводную трубу, а когда подошел Макс, ткнул пальцем вверх — ну, вот оно и есть, то самое.

Максим тоже глянул, и от этого тоскливая муть стала только гуще. Он поспешил выйти, в зале остановился у окна, стал бездумно глядеть в вечернее небо.

Мысли если и были, то не задевали сознание. А вот тревога стала явной, она будто вылилась из души и стала растворяться в тишине, в пыльных углах, в полутьме коридора…

Дима подошел, встал рядом.

— Ну что, — спросил Максим, — какие выводы?

— Да никаких пока. Ощущения тягостные.

— Это точно.

Постояли.

— Слушай, — Максим повернулся к Диме, — давай-ка продумаем план действий. Начнем с цели: чего мы хотим?

— Понять, что здесь произошло.

— Так. И вот мы здесь. Что-то прояснилось?

— Нет.

— Так, — повторил Макс. — Следовательно?

Дима подумал. Пожал плечами неуверенно:

— Черт его знает. Метод тыка?.. Поговорить с кем-то, кто знает, слышал…

— Ага, — Максим оживился, — ну уже что-то! А знающих таких у нас — кто?

— Соседка? — догадался Дима. Максим кивнул. И добавил:

— Правда, к ней нужно подход искать.

Здесь оба сошлись в том, что женская психология — нечто такое, на чем сам черт ногу сломит. Дима оживился, чуть было не начались воспоминания, но спохватился вовремя, переключился на дело.

Дело, как всегда, оказалось проще и грубее теорий. Как реально подойти к объекту?.. Тут-то все умничанье свелось к тому, что надо позвонить в дверь, спросить хозяйку — а там что-нибудь придумаем.

— Ты знаешь, как ее зовут? — спросил Макс.

Дима с сожалением развел руками.

— М-да, — Полканов огляделся.

Нет, черт возьми, это не только впечатление, навеянное сумрачным прошлым! Что-то здесь есть тяжкое, страшное, скрытое за скудным безмолвием, за обманчивой пустотой!.. И это «что-то» затаилось, выжидает — и чем может обернуться выжидание?!

— Слушай, — решился Макс, — в общем-то есть еще одна тема…

Все просто: остаться здесь, в квартире на ночь и посмотреть, что будет. Логично?

Дима, выслушав, неопределенно поиграл бровями:

— Н-ну… резон есть. Только, сам понимаешь, не сейчас. Это же надо как-то подготовиться… Ладно, подумаем. Мысль здравая.

С тем они и вышли. Дима кивнул на дверь семьдесят второй:

— Звоним?

— Конечно, — сказал Макс.

Дима звякнул. Тихо. Подождали. Дима повторил — никого.

— Не судьба, — улыбнулся он, пошел вниз.

Потом Максим не раз вспоминал эти слова. Жизнь странная штука — самые важные истины в ней часто звучат мимоходом, да и сам сказавший иной раз даже не догадывается, каких глубин он коснулся.

3

Дима шел первым, Макс вторым.

На входной площадке, перед самой подъездной дверью была, как водится, тьма непроглядная. Дима споткнулся, чертыхнулся, зашарил руками…

А Максим, сроду не боявшийся темноты, вдруг пережил острый приступ…

Страха?

Черт знает. Страх-не страх, но острая, как нож, тревога — острее, чем там, наверху. И Макс с совершенно ясной, пугающей силой понял, что в той квартире с ним случилось нечто, изменившее ход его жизни. Он попал в западню, и пока может только бежать, бежать без оглядки, спасаясь от неведомого, чей почти неслышный злой бег едва уловим сзади напряженным слухом.

Вряд ли Макс успел осознать все это.

Дима сладил с замком, тот щелкнул, дверь распахнулась.

Парни вышли из подъезда.

Вечер заметно сгустился, стало прохладнее, сладко пахло шиповником, чьи заросли заполоняли этот двор. Ребята вышли на проезжую часть…

Сзади бешено взвыл мотор, мелькнуло что-то — и тут же дикий визг тормозов. Максим, успевший краем глаза угадать рывок авто, метнулся влево, дернув Диму за рукав.

Машина тормознула в полуметре — темно-синий «Шевроле», каких сотни. Из нее выскочил мужчина лет сорока.

— Сюда! — крикнул он. — Скорей! Да скорей же, на хрен!..

Скорей не вышло. Парни очумели — а незнакомец, видно, был не мастер объяснять.

— В машину, ну! Давай… А, сволочь, все. Приехали!

Невесть откуда вырвалась еще машина — тоже самый обычный «Рено». Она подлетела в упор к «Шевроле», дверцы распахивались еще на ходу, из них рвались наружу крепкие молодые люди, чьи лица вызывали желание уклониться от встречи…

Мужик из «Шевроле» стал бледен как мел.

— Бегите! — крикнул он. — В лес, быстро! Ну!..

Максим вдруг увидел, что этот тип одет в ветровку — странно для теплого летнего вечера. Правая рука нырнула за левый борт куртки, вынырнула…

И в этой руке был пистолет.

— Бегите! — еще раз крикнул водитель «Шевроле» и открыл огонь.

Максим оцепенел. Такое не могло присниться ему в самом диком сне. Он стоял и глазел как в кино.

Мужик в ветровке палил почти в упор, держа «Макар» жестким двуручным хватом — у ребят из «Рено» все сразу стало очень плохо.

Бах-бах-бах! — три выстрела хлестнули как очередь, и через секунду еще один — бах!

Ближний из парней кувыркнулся так, что хрен знает, то ли пуля зацепила, то ли он такой жуткий трюк отмочил — жить захочешь, и не так спляшешь. Второй грузно осел у заднего колеса, точно снеговик, который резко начал таять. Убит? Ранен?.. В лобовом стекле «Рено» возникла дырка со множеством звездных лучей-трещин.

Максим ощутил себя заколдованным — стоял и смотрел на все это, не зная, верить или не верить. Как будто время сломалось. Дырка в стекле. Люди на асфальте. Чей-то истошный вопль вдали…