— Это не мой ребенок. — В холодных серебряных глазах мелькнуло удивление. — И он не то чтобы болен… То есть… И это не он, а она. В смысле — девочка.
— Не ваш ребенок? — Ольга растерялась. Какого дьявола ей тут смотрины устраивают? Что это за родители, которые поручают чужим людям выбирать няню для своего ребенка, да еще больного? — Я хотела бы поговорить с родителями ребенка, — заявила она твердо. — Конечно, если это входит в их планы.
В серебряных глазах опять что-то дрогнуло, но ответил он с бесстрастным выражением лица бесстрастным же голосом:
— Конечно. Матери у девочки нет. С отцом ребенка вы поговорите через несколько минут. Я с вами беседую по его поручению. Еще вопросы есть?
— Только к отцу ребенка. К вам — нет. — Ольга подавила внезапное чувство неловкости. — А у вас ко мне?
— Один. — Серебряные глаза смотрели с подозрением. — Почему вы носите черные очки в помещении? У вас проблемы с глазами?
— Никаких проблем. — Ольга сумела даже улыбнуться. — Там есть справка от офтальмолога. Единица. Сто процентов. Просто я не люблю очень яркого света, а здесь солнце прямо в окна…
Серебряный встал и, прикрыв распахнутую раму, быстро задернул шторы.
— Так лучше? — безразличным тоном спросил он, опять садясь за стол.
— Да, спасибо… Вы имеете в виду, что мне надо снять очки?
— Ну, знаете. — Парень смотрел на нее все с тем же подозрением. — Когда разговариваешь с человеком, хотелось бы видеть его глаза.
Ольга вздохнула и сняла светофильтры. Ей бы не хотелось, чтобы видели ее глаза. Ее до сих пор настораживала и даже пугала реакция тех, кто видел ее глаза. Ладно, все равно отец ребенка не он.
Она неохотно распахнула ресницы и настороженно глянула в лицо Серебряному. И вдруг увидела, какой это молоденький паренек. В сущности, совсем мальчишка. Он сидел откинувшись на спинку кресла, лицо медленно заливала краска, и на полуоткрытых губах бродила растерянная улыбка. А серые глаза были просто испуганными,
— Во черт… — бормотал он. — Ничего себе… Черт побери, проклятье… — Он сел прямо, закрыл глаза, потер ладонями лицо и вдруг засмеялся. — Простите.
— Что-нибудь не так? — спросила Ольга. В конце концов, она и не такое видела. Однажды в магазине какой-то мужик, встретившись с ней взглядом, выронил бутылку и даже не заметил этого. Просто переступил через лужу и осколки и пошел за ней, как лунатик. А ее бывший шеф вообще сошел с ума, когда впервые увидел ее после… А, черт с ним. Ольга смотрела на мальчишку за столом и думала, что этот Серебряный — золотой парень. У него вполне человеческая реакция. Кажется, он даже обрадовался.
— Вам что-то не нравится? — настороженно спросила Ольга, наблюдая, как он потянулся к коробке селектора и нажал какую-то кнопку.
— Ну что вы, — поспешно ответил Серебряный и наклонился к аппарату. — Тамара Михайловна, будь друг, зайди сюда. — Он навалился грудью на стол и опять уставился на нее. — Извините, а у вас ресницы настоящие?
В голосе парня слышался горячий интерес, чуть ли не азарт. Визажист какой-нибудь, что ли?
Странно все это. Куда хоть она попала? Ресницы им нужны настоящие. И беседует она не с родителями ребенка, а с пацаном без особых примет. Особые приметы — серая личность.
В кабинет влетела какая-то баба без возраста. От тридцати до пятидесяти, прикинула Ольга. Крупная, крупнофигуристая, крупноглазая, крупноприческовая. Все в ней было несколько преувеличено, особенно макияж, украшения и голос.
— Ну-ка, ну-ка, ну-ка! — заорала она с порога глубоким веселым контральто. — Кто у нас на этот раз? — Баба пронеслась мимо Ольги, зашла за стол и села на подоконник позади Серебряного. И только потом посмотрела на Ольгу. — Так-так-так-так-так… — Она говорила все так же весело, но гораздо тише. Улыбка у нее была широкая, а глаза оценивающие. — Ух ты, ух ты, ух ты…
Заедает в ней что-то или это новый прием психической атаки? — с раздражением подумала Ольга. Дама тронула Серебряного за плечо, они быстро переглянулись, и дама заявила:
— Ему волосы не понравятся. Наталья была платиновая блондинка.
— Так для кого вы няню ищете, я не поняла? — Ольга накалялась с каждым словом. — Какое отношение имеет цвет волос и длина ресниц к исполнению обязанностей гувернантки маленькой девочки, да еще больной?
— Да и молоденькая очень, — продолжала дама, не обращая внимания на Ольгин лепет.
— Тридцать два, — вставил Серебряный, сверившись, с Ольгиными документами, до сих пор лежащими на столе перед ним.
— Ну-у-у? — У дамы округлились глаза, рот и даже, кажется, уши. — Вот в это я никогда не поверю! Это явный подлог. Подлог, подлог, фальсификация, очень грубая подделка…
Ольга стиснула зубы, по возможности медленно поднялась и шагнула к столу. Ничего ей в этом дурдоме не светит, было понятно с самого начала. Неделю только зря убила на дурацкие справки.
— Ладно, все ясно, — произнесла она резко. — Волосы я красить не намерена, тем более ресницы подстригать. Так что я вряд ли подойду…
И вдруг она застыла с протянутой к столу рукой, повернувшись к двери и с открытым ртом напряженно прислушиваясь к невнятному шуму в приемной.
— Чижик, — пробормотала она с недоверием. — Этого не может быть!
— Что? — Голос Серебряного был растерянным, голос дамы Тамары — как ее там? — подозрительным.
Ольга обернулась к ним и быстро спросила:
— Это ведь Анна, Анна Игоревна, правда? Это ведь для нее гувернантка?
— Ну-у-у, вы что-то уж очень много знаете, — совсем угрожающе начала дама Тамара, но тут дверь медленно, мелкими толчками, стала открываться, и Ольга так же медленно, на цыпочках, двинулась к этой двери.
Сначала в щель просунулась маленькая смуглая ножка в красной тапочке, потом ножка исчезла, за дверью пошебуршили, побормотали, и дверь открылась пошире и пропустила маленькую чернокудрую девочку в белых шортиках и голубой футболке. Девочка входила в кабинет Серебряного спиной вперед, с трудом волоча через порог что-то громоздкое. А, мехового тигра величиной минимум с Ольгу. Девочка что-то сердито бухтела и время от времени говорила строго кому-то за дверью:
— Не трогай! Я сама!
— Чижик, — тихо охнула Ольга, не веря своим глазам. — Эй, Чижик, как жизнь молодая?
Анна оставила зверя на пороге, быстро повернулась и потопала к ней, протягивая руки и улыбаясь во весь рот. Ольга опустилась на колени, поймала девочку в объятия и прижалась щекой к ее прохладной тугой щечке.
— А я знала, что ты придешь, — шепнула Анна ей на ухо.
— А я даже и не надеялась, — шепнула Ольга.