Читать интересную книгу Л. Пантелеев — Л. Чуковская. Переписка (1929–1987) - Лидия Чуковская

Вас же я попрошу — при случае — зайти еще раз (надеюсь, в последний раз!) в «Огонек» и взять по прилагаемой доверенности 50 экземпляров моего сборничка. Спешить с этим особенно не надо, будет оказия — пришлете, а то я и сам их у Вас заберу.

Поправляйтесь Лидия Корнеевна! Пишите!

22. Л. К. Чуковская — А. И. Пантелееву

30/X 48.

Дорогой Алексей Иванович. Ну вот я сижу вечером у себя за столом, совершенно как умная, кругом тихо, и я пишу Вам письмо. У нас дома ремонт, так что если я и не в газете, то все равно — из суеты в суету. Мусор, опилки, известка, открытые окна, махорка; на кухне нельзя стряпать, а в ванной — умываться. Глядишь на разгром и не веришь, что когда-нибудь стены будут чистые, столы и стулья — на месте… Но сейчас ночь, маляры, испачкав все, что могли, — удалились; все спят — а я, наконец, сижу в тишине и пишу. Спасибо Вам, милый друг, за Ваше доброе предложение. Спасибо — ведь я и так должна Вам деньги, а Вы еще предлагаете. Но, кажется, я и не делая долгов поеду отдыхать и лечиться. Не верится, конечно, ибо в последний раз я отдыхала в 41 году, весной — но, кажется, поеду. «Пионерка» дает мне отпуск, зарплату 1000 рублей. Путевка в Малеевку, под Москвой, стоит 1800 р. Я сначала хотела ехать в Ленинград, чтобы повидать наконец город и друзей, но потом решила, что это будет счастье, но не лечение, а я дошла до точки, и надо лечиться. Санаторий в Малеевке предназначен для сердечно-сосудистых больных, т. е. как раз для меня. Там отдельные комнаты и очень мало народу. Путевку мне обещали — с 15/XI. Завтра я начинаю ходить по врачам, чтобы собрать нужные справки. Это нудное занятие, но неизбежное. Кроме того, мне давно-давно пора к глазнику. Завтра пойду заодно и к нему — и, признаюсь Вам, плохо буду спать эту ночь.

Если же вдруг окажется, что я в смысле денег прогораю, — непременно попрошу разрешения запустить руку в Ваш кошелек.

Что Вам сказать о Ступникере? Я устала от стиля работы наших издательств… Все редакции почему-то считают, что чем реже автор видит свое произведение, чем меньше прикасается к нему — тем лучше. Сейчас в Географгизе выходит Миклуха; мне не прислали ни гранок, ни сверки; дали верстку на 3 часа, предупредив, что трогать ничего нельзя. Мое литературное имя — Лидия Чуковская; там печатают Л. К. Чуковская, и никакие мои мольбы и протесты не помогают. Я говорю, что я не Л. Н. Толстой, что это — не собрание сочинений, — тщетно: «у нас в серии принято так» и баста… На днях мы с Т. Г. читали верстку книги Сусанны Михайловны[47]; напрасны были наши требования дать нам оригинал или хотя бы корректорский экземпляр… С Вашей книгой еще глупее. Ступникер просил меня составить список рассказов; я составила; он все равно сделал на 80 % по-своему. Почему было не поручить мне предисловия или хотя бы показать его мне? Тогда Белых остался бы Григорием. Если трудно было послать корректуру Вам — то ведь я сижу тут же в доме!

— Помилуйте, какие корректуры Алексею Ивановичу! — сказал мне Ступникер. — Ведь у нас — газета!

— А мне почему не дали?

— Мы хотели сделать Вам сюрприз! Положить на стол готовую книжку.

Этакая дурацкая галантность!

С доверенностью я еще в «Огонек» не ходила; пойду в понедельник непременно и сразу же напишу Вам о результате. Но неужели Вы до сих пор не получили авторских? Галантный Ступникер уверял, что 10 экз. давно посланы…

Однако отвлекитесь на минуту от опечаток и обрадуйтесь тому, что «На ялике» и «Буква „Ты“» и «Долорес» напечатаны в 150 тысячах экземпляров… Я рада — весьма.

Портрет Ваш очень хорош и очень похож. Правда, Ваня утверждает, что Ваша красота на карточке преувеличена, что по такой карточке заочно невесту искать можно, — но это он из зависти.

Дело с Герценом на мертвой точке. Детгиз молчит в ответ на мою последнюю ноту. Я бы хотела, чтобы он промолчал вплоть до моего возвращения из отпуска — сейчас у меня нет сил реагировать на ту жабу, которую они несомненно скоро преподнесут мне.

23. А. И. Пантелеев — Л. К. Чуковской

Ленинград. 28.XI.48 г.

Дорогая Лидия Корнеевна!

Рад был получить Ваше письмо. Рад был узнать, что Вы наконец отдыхаете, что в санатории хорошо, что Вы — хозяйка своего времени и что здешняя обстановка Вам нравится.

Вы приглашаете меня приехать в Малеевку — спасибо. Но боюсь, что не выйдет с этим. Кроме всего прочего, пугает меня светское общество и светская атмосфера, которая там царит. Нам бы попроще что-нибудь. Да ведь и не соберешься быстро-то. Приедешь, а там только Ваши следы на снежных дорожках, а в гостиной — одни ордена и ленты.

Вообще же отдохнуть и подлечиться следует. Работаю — без радости, с натугой, а часто и с отвращением.

«Огоньки», как и следовало ожидать, надули меня: заплатили по 1200 р. за лист, с непостижимой дотошностью подсчитав все тиражи предыдущих изданий моих рассказов и выведя из этого, что больше 40 % я получить не имею права.

Экземпляры (авторские) они мне прислали. А Вашей посылки я — увы — не получил. Надеюсь, рано или поздно она все-таки доберется до меня. Во всяком случае, очень благодарен Вам за Ваши труды и заботы.

Александру Иосифовну видел вчера — на отчетно-выборном собрании в Союзе Писателей. Результаты выборов очень приятные — для меня во всяком случае. Забаллотированы были буквально все, кого я вычеркнул из избирательного списка: в том числе Гр. Мирошниченко, Н. Григорьев и другие подобные.

Третьего дня в Союзе был вечер, посвященный памяти Татьяны Александровны Богданович. Зал был переполнен. Было очень много молодежи, студентов-герценовцев.

Софья Ангеловна Богданович (которую я перед этим не видел 10 с лишним лет) много расспрашивала меня о Вас и просила кланяться Вам.

С воспоминаниями о Татьяне Александровне выступал академик Тарле. В президиуме же сидели две внучки покойной Татьяны Александровны — очень шустрые девочки 9 и 12 лет.

Евгений Викторович говорил очень хорошо, умно и растроганно и, между прочим, несколько раз повторил, что Татьяна Александровна ненавидела всяческий шаблон. Девочки, которые уже устали и скучали, в этом месте его речи оживились и насторожились. А в перерыве старшая девочка спрашивает у матери:

— Мамочка, а кто этот Шаблон, которого так не любила бабуленька?..

24. А. И. Пантелеев — Л. К. Чуковской

Ленинград. 15.II.49.

Дорогая Лидия Корнеевна!

Что касается меня — то я лишь несколько дней тому назад вернулся из Петрозаводска, где пробыл больше 2-х недель. Поездкой очень доволен. Много где побывал и много чего повидал. Весной, если позволят обстоятельства, собираюсь погостить в этих местах подольше. Давно уже в планах моих (и даже в мечтах) стоит одна затея: написать книжку о работниках лесопильного завода — где-нибудь на нашем Севере, в Карелии или в Поморье.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});