Вновь надев платье, она обнаружила, что руки у нее до сих пор трясутся. Она никак не могла отделаться от мыслей о случившемся, преодолеть страх разоблачения. Лайза уже успела обыскать весь дом, кроме комнат виконта. Какое чудовищное невезенье, что он вернулся раньше, чем его ожидали!
Ее руки были холодны и дрожали, она с трудом застегнула платье. Затем присела на кровать и тяжело вздохнула. Если бы только лондонская полиция поверила ее подозрениям, ей не пришлось бы находиться сейчас в этом доме. Но ей не поверили, отослали со снисходительной улыбкой. Однако она не сдалась. Мужчины и раньше смеялись над ней, но это не смертельно, это все можно перенести.
Ей было все равно, что они сказали. Уильям Эдвард был не из тех мужчин, что болтаются по публичным домам и винным лавкам Уайтчепела и кончают в петле. Она помнила сейчас каждое слово полицейских, которые приходили к ней, чтобы она опознала его, так как в кармане его жилета была найдена ее фотография. Ей понадобились месяцы, чтобы поверить в виновность того, кого она теперь подозревала. Она пыталась убедить в этом и полицию. Но они посмеялись над ее подозрениями. Их было так же бесполезно убеждать, как и ее отца. Тот тоже не верил ей и тоже думал, что это самоубийство. Наконец, отчаявшись, она стала действовать сама, пытаясь выяснить обстоятельства смерти Уильяма Эдварда.
Лайза закрыла глаза и вспомнила раздутое лицо брата. Его язык… был… Нет, она не хотела бы увидеть это еще раз.
Она опять мысленно вернулась к событиям той ночи, когда был убит Уильям Эдвард. Он появился у нее неожиданно. После того как она ушла из дома, она жила одна, тайком от отца поддерживая связь с матерью и братом, Уильямом Эдвардом. Отец не мог ничего сделать со строптивой дочерью, от которой он отрекся за ее упрямство и непокорность. Он обозлился еще больше, когда понял, что она не придет и не встанет перед ним на колени, прося о прощении, после того как он изгнал ее из дома. Ему казалось чудовищным, что она захотела стать независимой, выбрав самостоятельное дело по душе. Поэтому Уильям Эдвард навещал ее тайно в доме, в котором она жила и который одновременно служил офисом для нее.
В тот вечер он как-то особенно волновался, выглядел необычно возбужденным, хотя раньше она за ним никогда этого не замечала. Частично его возбужденное состояние можно было объяснить предстоящей встречей в политическом комитете Эшера Фокса, который собирался в доме виконта Радклиффа, куда он собирался пойти после Лайзы.
— Он многого добьется, Лайза, — говорил Уильям Эдвард возбужденно. — Ты бы видела его в Крыму. Такого хорошего подполковника не было ни в одном полку. Он спас жизнь Джослина Маршалла и мою тоже.
— Ты писал, что Маршалл ненавидел тебя, — сказала Лайза.
Уильям Эдвард даже покраснел:
— Он хотел одеть нас, как дикарей. Мы же офицеры, офицеры кавалерийского полка Ее Королевского Величества, а не какие-то там индейцы. Он хотел, чтобы мы были одеты в оленью кожу. И еще, я скажу тебе, он хотел заставить нас ползать по-пластунски и шпионить. Но…
— Ты был не согласен с этим? Прокашлявшись, Уильям Эдвард рассказал:
— Я был с ним, когда за день до сражения под Балаклавой он уничтожил кавалерийский дозор и создал возможность внезапного нападения на русских. Но из-за того, что Кардиган не руководил операцией, мы вскоре оказались отрезанными. Маршаллу, мне и сержанту Поукинсу удалось оторваться от противника. Правда, только лишь потому, что мы были одеты не в красные шинели, а в темную одежду из оленьей кожи. Его неджентльменское отношение к войне он выработал в Техасе и Калифорнии. Ты бы видела нас, Лайза. Зацепившись за бока лошадей, мы прорвались сквозь русских. Ты бы поглядела на их лица.
Подойдя к краю конторки, брат посмотрел на нее, воскрешая в памяти страшные события:
— В тот день я научился убивать. Я подполз по-пластунски к русскому часовому и ударил его сзади ножом. Маршалл велел мне сделать это, грозился пристрелить, если не сделаю.
— Этот человек заставил тебя ползти в грязи с ножом в зубах и… и…
— И я остался жив. Но он, конечно, негодяй, Лайза. Ты даже не представляешь, что он за человек. Приличия запрещают мне рассказать тебе о его отвратительных наклонностях. Такого кровожадного дикаря, как он, редко увидишь. О, я во многом его подозреваю! Ты знаешь, что уничтожены почти все Де Бри, и там практически не осталось ни одного наследника. А недавно старик Гарри был убит. Бедный старик Гарольд Эйри, Гарри Эйри, мы, бывало, называли его. Во время тренировок он всегда падал с лошади. На парадах не падал, только на тренировках. Он прошел через ад Балаклавы, а затем, как говорят, покончил с собой, повесился. В Уайтчепеле. Я и не предполагал, что Гарри Эйри вообще знает, где это — Уайтчепел.
— Некоторые из девушек, что работают у меня, — сказала Лайза, — родились в Уайтчепеле.
— Ну, понятно, когда служанки там родились, но как там оказался Эйри? Он же был кавалерийским офицером, Лайза, понимаешь, кавалерийским офицером!
Он произнес эти слова с почтением, как будто бы говорил о «Ее Величестве». Лайза сочувствовала Уильяму Эдварду, его дух витал высоко. Поэтому, например, она знала, что никогда не сможет заставить его понять нищету бедных людей, живущих в лондонских трущобах, где стояло зловоние от канализационных труб и земля была загрязнена отбросами. Дети трущоб спали в порталах и заканчивали свой недолгий жизненный путь в канаве…
Обо всем этом она тайком читала в «Тайме», а также в специальных брошюрах, еще когда жила у отца. Она боялась, что отец может узнать об этом. Он не одобрял женщин, которые читали подобное и вообще лезли в политику. Часть газет ей передавала мама, после того как их прочитает отец. Некоторые газеты, как правило старые номера, давал ей дворецкий за небольшое вознаграждение. Газеты в ее монотонной жизни были отдушиной, спасавшей ее от скуки.
Лайза очнулась от своих воспоминаний. Что она делает? Сидит и вспоминает о прошлом? Чоук может заметить ее отсутствие, если она не поторопится. Она надела чепец, заправив свои длинные кудри.
Последний разговор с Уильямом Эдвардом все же не давал ей покоя. Если бы он тогда не упомянул о том, что Гарри Эйри был задушен, она, возможно, никогда бы и не подумала связать смерть брата со смертью Гарри и не связала бы их гибель с одним и тем же человеком. Но ведь в тот день он ушел от нее в дом виконта на заседание политического комитета и умер так же, как и Гарри Эйри, и там же, где он.
Сходство этих двух смертей было очень велико. Лайза была уверена, что это дело рук одного человека, что это почерк одного и того же убийцы. Она собиралась это доказать.