Толстяк отвел глаза от Фалька, посмотрев на парня в кожаном жилете.
– Покажи ему, Брутус!
Брутус скривил жирную рожу в дьявольской усмешке, обнажив два ряда кривых и черных, похожих на надгробные кладбищенские камни зубов. Он вытащил из внутреннего кармана кожаного жилета длиннющий нож. Фальк выпучил глаза, хотел отступить назад, но стоявший позади силач с татуировкой схватил Фалька за правую руку, стараясь вытянуть ее на столе, в то время как Брутус неторопливо приближался с ножом. На острое, чуть подрагивающее лезвие упал свет факелов, и оно зловеще сверкнуло.
– Боже мой, – прошептала служанка, прижав ко рту ладонь. – Они отрубят ему руку.
– Он смошенничал в игре, – заметила Зара, снова затянулась и откинулась на стуле. – С одной рукой ему будет сложнее плутовать.
Служанка посмотрела на Зару с ужасом и презрением, но не стала отвечать, вновь обратив внимание к разворачивающейся менее чем в десяти шагах от нее драме.
В то время как силач своей огромной лапой прижимал к столу руку Фалька, Брутус с ножом обошел стол и занял позицию. Чуть раздвинув для удобства ноги, он, энергично размахнувшись, с силой опустил острое лезвие, не задев Фалька Брутус как бы репетировал удар и теперь с удовлетворением кивнул.
– Два удара, – сказал он.
– Два удара для чего? – нервно спросил Фальк. – Два удара для кисти руки? Но это чересчур жестоко, ведь я хотел вам только разок показать, как играют на Востоке, и конечно, миска с монетами принадлежит вам. Но если иначе нельзя, я, само собой разумеется, покоряюсь своей судь…
Толстяк с повязкой на глазу прервал его.
– Два удара, чтобы отделить кисть от руки,- пояснил он с самодовольной улыбкой. – Можно и одним ударом, но тогда удовольствие слишком быстро закончится, если ты понимаешь, о чем я.
Глаза Фалька раскрылись широко-широко. Взгляд лихорадочно метался между партнерами по игре к ножу в руке силача с татуировкой – туда и обратно.
– Послушайте-ка, друзья, некоторым образом я могу понять, что вы недовольны, возможно, даже рассержены. Однако не кажется ли вам, что вы заходите слишком далеко? Может, будет достаточно сломать мне два-три пальца? Насколько я знаю, это также чрезвычайно болезненно.
На его щеках цвели красные розы, и холодный пот росой выступил на лбу, в то время как Брутус отступил на шаг и поднял нож с широким, чуть подрагивающим лезвием, чтобы сделать то, что, по его мнению, необходимо было сделать. Безразлично, каким прожженным шулером казался этот юнец, – в действительности он был куда слабее и гораздо менее циничен, чем пытался убедить мир. Он продолжал говорить и говорить, как будто речь шла о жизни и смерти, а не всего лишь о правой руке, и с каждым словом все быстрее и быстрее, пока отдельные слова не слились в бесконечные причитания:
– Или вы можете выжечь мне клеймо, что-то вроде: «Не играйте с этим парнем». Тогда каждый узнает, какой я подлец, и вы получите моральное удовлетворение. Ведь вы этого хотите или нет? Ваше удовлетворение…
Внезапно Фальк смолк, когда Брутус неожиданно опустил нож. Bсe, что он видел, – стальная молния, летевшая со свистом вниз, и Фальк истерически закричал – короткие, полные муки крики, широко распахнутые, так что выступили белки, глаза.
Он все еще продолжал кричать, когда Брутус мощным рывком вырвал нож из доски стола, в которую клинок вошел сантиметров на пять. Увидев, что на лезвии нет крови, а подонки подло хохочут, Фальк понял, что отделался на этот раз, и тяжело перевел дух. И сразу постарался использовать момент, чтобы повернуть ситуацию в свою пользу.
– Ну и нагнали вы на меня страху! – нервно пробормотал он. По красному лицу ручейками тек пот. – Вам непременно нужно выступить с номером в варьете, вы очень одаренные актеры! В какой-то момент я действительно подумал, что вы всерьез собираетесь отрубить мне руку и…
– Это была репетиция, – злобно пояснил толстяк; было видно, что он в высшей степени наслаждается паникой юнца. – Теперь Брутус прочувствовал, как лучше нанести удар. И для тебя настало время примириться с жизнью однорукого.
Он обратился к Брутусу:
– Сделай это тремя ударами!
Брутус злобно ухмыльнулся и поднял нож.
– О древние боги! – тяжело задышала вконец растерявшаяся служанка, по-прежнему стоявшая рядом с Зарой. Ее голос дрожал.- Боже мой, боже…
Нож замер на высоте плеч. Брутус пристально смотрел на запястье Фалька блестящими, как у безумного, глазами.
Фальк запаниковал, попытался вырваться, но безуспешно.
– О, пожалуйста, не трогайте меня! – затараторил он, не в силах оторвать взгляд от лезвия. – Прошу вас, не трогайте меня, нет, вы не сделаете этого, ведь я еще так молод! Да помогите же кто-нибудь!…
С мольбой и отчаяньем он оглядывал присутствующих, но никто даже не шелохнулся, только служанка в отчаянии заламывала руки.
– О нет, – совсем тихо бормотала она, так, что ее никто не мог услышать, кроме Зары.
– Пожалуйста, смилуйтесь над ним, пожалейте…
Но подобные чувства Брутусу были чужды. С широкой ухмылкой он опустил лезвие вниз, точно на правое запястье. Острое как бритва лезвие со свистом рассекло воздух, металлическая молния, преломляющая световые лучи, устремилась вниз!
И вдруг мускулистая рука мужчины застыла в воздухе, и вибрирующее лезвие замерло прямо над запястьем Фалька. В первый момент юнец подумал, что Брутус решил продлить его мучения, но, увидев вытаращенные глаза мучителя, понял: тут что-то не так. Он повернул голову и увидел, как Зара правой рукой нанесла его палачу мощный удар в лицо, в то время как левой с легкостью перехватила руку с ножом.
Удар отбросил оглушенного Брутуса от стола. Нож выскользнул из его пальцев и, воткнувшись в пол, слегка покачивался.
Мгновенно все устремили взгляды на Зару, удивляясь, что она, женщина, осмелилась вмешаться в дела мужчин. Растерянная служанка недоумевала, как Заре удалось так быстро оказаться у стола игроков, ведь еще секунду назад она сидела на своем месте и курила трубку. Брутус пришел в себя и полным ненависти взглядом уставился на Зару. Из сломанного носа по подбородку текла кровь, оставляя пятна на рубашке; выглядело так, словно его кто-то закидал помидорами.
– Ты! – дрожащим от злобы голосом прорычал Брутус и уставился на Зару горящими бешенством глазами. Было видно, как на висках подрагивают жилки, словно крошечные змейки, ползающие под кожей.- Как ты осмелилась поднять на меня руку?!
– Да, – подключился одноглазый толстяк, – как ты посмела?
Зара ничего не отвечала. Ничто в ней не выдавало, что она нервничает, тем более боится. Она была совершенно спокойна, что, очевидно, еще больше разъярило Брутуса, потому что он заорал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});