Барон поднялся, не отрывая от нее глаз. В старой гостиной, которая казалась древнее поднимающихся за окном гор, он выглядел мудрым нестареющим королем из волшебных сказок с серебряными волосами и светлыми глазами волка. Да, король-волк! Хотя его фигура была скорее плотной, чем худощавой, что-то придавало барону голодный вид. «А Кассий тощ, в глазах холодный блеск. Он много думает, такой опасен»[5], – машинально процитировала про себя Алси.
Она тряхнула головой, отгоняя наваждение. Нет ничего менее подходящего для брачного пира, чем цитата из «Юлия Цезаря». Барон слишком много думает? Это скорее относилось к ней самой. Ей следовало бы цитировать «Эпиталаму» Спенсера. Ее ум начал повторять первую строчку этого созданного для свадьбы стихотворения и споткнулся, не в состоянии продолжить.
– Ваша милость, – с акцентом сказал по-английски барон и отвесил низкий поклон, в котором глубокое уважение смешивалось с иронией.
– Сэр, – ответила Алси, шагнув в комнату и закрыв за собой дверь в спальню.
Она понимала, что таким приветствием барон недвусмысленно намекает на завоеванный ею наконец дворянский титул, которого отец добился для нее с помощью приданого. Ей бы упиваться триумфом, теперь она баронесса, хозяйка замка, супруга мужчины почти сверхъестественной красоты. Подспудная тревога не отпускала Алси, почти теряясь в других, более земных ощущениях, которые пробуждались под пристальным взглядом барона. Что-то здесь не так, чувствовала Алси, но пока не могла распознать, что именно.
Барон резко отвел глаза, и, повинуясь его взгляду, слуга подвинул ей кресло у маленького круглого стола. Алси села. Грациозные движения – результат долгих часов немилосердных упражнений – давно вошли в ее плоть и кровь, но сейчас Алси чувствовала себя страшно неуклюжей.
Барон быстро занял свое место, и его движение показалось ей почти хищническим. Алси отнесла это на счет своей повышенной чувствительности и, пытаясь отвлечься, взглянула на молча выстроившихся у стены лакеев в ливреях, столь же старых, как столовый гарнитур. В Лидсе, в поместье в Мидлсексе и в лондонской резиденции по настоянию отца при каждой трапезе Картерам прислуживало полдюжины лакеев. В этом не было для Алси ничего удивительного, но сейчас она не могла отделаться от чувства, что здесь это показное соблюдение формальностей, сделанное исключительно для нее.
Алси переключила внимание на барона Он начал разливать суп из стоявшей рядом с ним большой супницы.
– Вы должны извинить нашу стряпню, – сказал барон – Должно быть, она совершенно не соответствует тому, к чему вы привыкли, хотя повар искупил недостатки качества количеством. Я привез из поездки по Франции не повара, а массу книг по кулинарии – Несмотря на слова, в его голосе не было извиняющихся ноток.
– Но почему, сэр? – нерешительно спросила Алси Она не хотела выглядеть любопытной, поскольку настроилась вести себя так, чтобы сегодня муж не нашел в ней недостатков, но казалось, что он ждал ответа на свое высказывание.
Барон насмешливо взглянул на нее.
– За книги платишь один раз, а повару постоянно – особенно такому, кто согласится работать в затерянном уголке Европы.
Алси осторожно поднесла ложку ко рту, чтобы спрятать неловкость от явного намека барона на причину, по которой он выбрал богатую английскую невесту. Суп был горячий, густой, вкус рыбы и масла смешивался с пряными травами.
– Что ж, должна сказать, что ваш повар, руководствуясь исключительно книгами, прекрасно справился со своей задачей. Они ведь на французском?
Барон по-волчьи улыбнулся, во всяком случае, Алси так показалось.
– Ах, вы открыли еще одну трудность, с которой мне пришлось столкнуться. Повар не только не знает французского, он вообще неграмотный. Не одну ночь я провел на кухне, диктуя ему свои переводы, пока он смог приготовить приличный соус бешамель. Поэтому половину ваших комплиментов я принимаю на свой счет, а остальные передам тем, кто их заслуживает.
Бенедек подозвал одного из слуг, тот уважительно поклонился и что-то пробормотал в ответ. Барон заговорил с ним на том сильно напоминающем латынь языке, что и священник, выразительно поглядывая на Алси и давая понять, что переводит ее слова. Что-то проговорив, слуга снова поклонился и выскользнул из комнаты.
Супруги погрузитесь в молчание, которое барон, кажется, не намеревался прерывать. Внутренний голос нашептывал Алси, что теперь она в известном смысле хозяйка этого дома и ее долг в такой ситуации поддерживать вежливую беседу.
– У вас чудесные апартаменты, – с деланной живостью сказала она – Они занимают весь верхний этаж башни? Вид отсюда потрясающий.
Едва скрываемое веселье снова промелькнуло во взгляде Бенедека.
– Это идея моего деда Он считал, что такие виды взволнуют любую душу, а лестница победит лень и праздность.
– Не думаю, что мне слишком понравился бы ваш дедушка, – состроила гримасу Алси, – хотя мы бы прекрасно поладили. На мой взгляд, такое расположение спален скорее побудит человека холодным зимним днем остаться в постели, иначе к теплым одеялам придется долго карабкаться по лестнице.
Барон рассмеялся густым раскатистым баритоном, от которого у нее побежали мурашки.
– Боюсь, мой дед никогда не сталкивался с такими аргументами, мисс Картер – Бенедек насмешливо приподнял бровь, молча укоряя себя за то, что обратился к супруге по девичьей фамилии – Алкиона – Он произнес ее имя на греческий лад.
– Алсиона, – поправила она. – По-английски звучит так. – Поколебавшись, она добавила: – Обычно те, кто зовет меня по имени, называют меня Алси.
– Алси, – сказал барон, словно пробуя имя на вкус. – Похоже на перевернутое Алис, но очень приятное имя для слуха и языка. Оно вам идет.
Именно так. Он угадал. Алис – имя для нормальной, респектабельной юной леди. Переставь буквы, и в результате получится непредсказуемая, своенравная Алси. Алсиона снова занялась супом, чтобы отвлечься от этой мысли.
– Вы не рассказывали мне, почему родители дали вам такое необычное имя, – продолжал барон.
– Моя мать любила историю, античную и современную, – сказала Алси. – Отец отказался смириться с именами Изольда и Элоиза, но ему понравилось, как звучит Алсиона. Оно из греческого мифа…
– Я его знаю, – прервал барон, взглянув на жену со снисходительной улыбкой. Алси постаралась не рассердиться. – Это миф без убийств, трагедии, порока. Он настолько необычен этим, что запоминается.
– Счастливая история пары, чья крепкая любовь была вознаграждена, – сказала Алси с легким оттенком язвительности, от которой не могла удержаться.