Читать интересную книгу Белая кость - Валерий Романовский

Начпо  подошел  к  тюку,  присел  и   прокуренным  желтым  пальцем  начал  его ощупывать.     Произнесенные «комсомольцем»  фразы  вдруг  ввели  его  в  оцепенение.

— Товарищ  капитан  1 ранга,  когда  я  его  нёс,  мне  показалось,  что  в нем  периодически  что-то  тикает.

— Как тикает?!  Да  вы  что,  с  ума  сошли? Я  же  вас   предупреждал! Срочно  вызовите  сюда  флагманского  минера   дивизии!

«Комсомолец»  пробкой  вылетел из  кабинета,  выполняя  приказание.

Флагмин  прибыл  незамедлительно.  Узнав  о  «мине»  и  предчувствуя,  что  придется  лично  участвовать  в  выполнении  несвойственной  ему  задачи,  он  выглядел  откровенно  растерянным.  Еще  по  дороге  к  начпо  он  тщетно  пытался  реанимировать  все  знания  по  взрывным  устройствам.

Увидев   флагмина,  начпо  ткнул  пальцем  в  сторону  тюка  и сказал:

— Товарищ  Некрасов,  возможно,  заминировано…  сделайте  что-нибудь!

С получением вводной флагмин окончательно скис. Волна  кутерьмы  тем  временем, рожденная   беготней   по штабу  «комсомольца»  и  вестью  о  том,   что  Лешего  заминировали,   прокатилась  по  кабинетам,  вызвав  среди  офицеров    неадекватную  реакцию.  Кто-то  злорадно  хихикал,  потирая  руки,   кто-то  озабочено охал или  делал  вид,  что озабочен, а кто-то просто ждал  развязки  этой, нежданно посетившей  штаб хохмы.

Докатилась эта «волна» и  до  начальника  отдела  кадров. Сообразив,  что  к  чему,  он  взял  личное  дело  молодого  Копытова  и  направился  к  начпо.  Войдя  в  кабинет,  он застал  незабываемую  сцену.  Тюк  по-прежнему  лежал  на  полу.   «Комсомолец»  на  карачках  ползал  вокруг,  периодически  прикладывая  ухо  к  мешку и  пытаясь  выявить  посторонние  шумы.

Седалищный  нерв  и  воспалившийся  на  днях  геморрой  наводили  начпо  на  тревожную мысль  о  грядущих  приключениях,  скорей  всего, неприятного  характера.  Дымя  папиросой  и  перемещаясь  по  кабинету,  словно маленький паровоз,  он  периодически  командовал:

— Комсомол,  не  сиди  как  муха  на  параше,  а  слушай  и  докладывай,  слушай  и докладывай!  И  не  надо  балетных  поз  и  безумных  глаз! — Продолжал  нервно  заводиться   начпо.

Впрочем,  и  без  того казалось,  что  «комсомолец»  полностью  обратился  в  слух.

В  углу,  мокрый  как  использованный  презерватив,  стоял  флагмин,  нервно  вытирая  непрерывно  потеющую  лысину.

Доклад  начальника  отдела  кадров,   частично  прояснил  обстановку. И  начпо  с  внезапным  азартом  облегчения  заорал  ему:

— Ну,  так,  где же  этот  грёбаный  однофамилец?!  Давайте  его  сюда!

Прибывший  в  штаб  дивизии   по  «высочайшему  вызову»  доктор  Дима  Копытов  не мог не обратить  внимание  на  царящие  там  ажиотаж  и  суету.   Напрашивался  вывод — происходит  что-то  не  вполне  понятное! По  жизни  далеко не  глупый  Дима  сознавал,  что  если  ты  спокоен,  а  вокруг  тебя  в  панике  и  суете бегают  люди,  то,  возможно,  ты  что-то  не  понял  или  не  знаешь.  Интеллигентно  обходя  толпившиеся  кучки  незнакомых  пока  офицеров,  он  пробирался  к  кабинету  начпо.  Приемная  была  пуста.  В  творящейся сумятице обычно  трудно  определить  правых  и  виноватых,  но  выявить  начальника — всегда  просто.  Войдя  в  кабинет,  доктор  постарался  сделать  все,   чтобы  как  можно   больше  походить  на  военного. Представился  и  четко  доложил  о  прибытии.

Деланно  улыбаясь,  начпо  встал  из-за  стола,  на  ходу  вынул  папиросу  и,  подойдя  к  лейтенанту, протянул  руку.

— Приятно  познакомиться  с однофамильцем, — затем, переведя  взгляд  на  груз,  он  спросил, — Это  ваше?

Взглянув  на  мешок,  Дима  ответил  утвердительно:

— Да это мой багаж. В нем  предметы  формы  одежды  и  личные  вещи.

— А  что  же  у  вас  там  тикает?  — спросил  начпо  грозно.

— Будильник,  наверное. Я  его  сунул  в  боковой  карман  парадной  тужурки,   вот  он, видимо,  и  тикает.

— Будильник …? — недоверчиво  переспросил  начпо, — а  показать  его  можете?

— Конечно, могу, — ответил  Дима.

Взяв  протянутые  начальником  ножницы, он  вспорол  мешок  и  начал  шарить  в  тюке.  Офицеры  внимательно  следили  за  его руками.  Поиски  были  недолгими.  Нащупав  нужное,  он  начал  медленно  вынимать  руки.  С  этого момента  присутствующие  следили  за  манипуляциями  Дмитрия,  как  за  руками   акушера,  достающего  помидор  из  трехлитровой  банки.

— Ну,  вы  лейтенант,  даете!  Мало  того,  что  послали  посылку  с  адресом  «на  деревню  дедушке»,  так  еще  с  заведённым  будильником.  А  мы  уж  подумали,  что  здесь  мина.

Присутствующие   вздохнули  с  явным  облегчением.  Только  сейчас  доктор  заметил  улыбающееся  лицо  «комсомольца».  Тот  сиял  как  новенький  рубль.

Отпустив  измученных  офицеров,   начпо  пригласил  Дмитрия  сесть.

— Ну,  раз уж  вы,  лейтенант  Копытов,  прибыли  ко  мне,  давайте  побеседуем.

Первым  встал  вопрос  о партийности. Дмитрий  скромно ответил, что пока еще не член КПСС и  даже не кандидат.

Затем  начпо  поинтересовался  насчет  семейного  положения  и,  узнав,  что  военврач  не женат,  перешел к поспешным  выводам: «Беспартийный  и  холостой!  Наверное,  вино  и  баб  любите?»

Димка,  ничего  не   ответив,  скромно  пожал  плечами.

—  Так,  а  что  больше  любите,  вино  или  женщин? — продолжал  допрос  начпо.

Выдержав  небольшую  паузу,  Дима  скромно,  с  достоинством  ответил:

—  Это  зависит   от  года  выпуска…

Потом  пошли  вопросы:  про  родителей,  про  институт,  про  специализацию.

Начпо  был  поражен,  узнав,  что  Дмитрий  по  специализации — врач-уролог. Не  особенно  разбираясь  в  медицинских  премудростях  и  вспомнив  вдруг  про  свой  обострившийся  геморрой   он,  поерзав  в  кресле,  наконец,  задал главный  вопрос:

— А,  что, товарищ  Копытов,  в  настоящее  время  в  медицине  нового,  к примеру,  по  лечению  геморроя?

Дима  на  мгновение  задумался  и  ответил:

— Нового,  пожалуй, ничего нет. Лечат  по-прежнему,  по-дедовски. И  каким  бы  гениальным  не был  лечащий  врач,  геморрой он все равно будет  лечить  через  задницу.

На  том  и  сошлись.

Задумавшись,  начпо  вытащил  пачку  папирос  и,  любовно  обозвав  их  «палочками  здоровья», вновь закурил. Разговор,  в принципе, был закончен.  Знакомство однофамильцев  состоялось.   Дмитрий,  забрав  свой  мешок,  взвалил  его  на  плечо  и,  как  простой «биндюжник», побрел в казарму, благодаря бога, что, по крайней мере, теперь не надо тащиться за ним на  вокзал, а потом «корячиться» в подплав. Нежданная помощь однофамильца  оказалась, как никогда  кстати.  Служба  начиналась  удачно.

5 февраля 2004 г.

Подкол

Подплав утопал в обильной зелени сирени и каштанов…

Был обычный день недели, который, как всегда, начался с построения на подъем флага и проворачивания. С окончанием «проворота» экипажи снова выползали на пирсы, толпились в курилках, нежились на еще не особенно палящем солнце.

После ставшего уже традиционным перекура, людей разводили по плановым работам. День был погожий, к работе не располагал совершенно и все лениво «тянули лямку», коротая время до обеда. Кто-то грузил боезапас, кто-то продукты, кто-то менял батарею, а еще кто-то занимался покраской корпуса подводной лодки или пирса. Со стороны это общая суета напоминала большой муравейник и называлась повседневной деятельностью кораблей в базе.

Прибытие же на пирсы прямых начальников всегда вносило дополнительную суету в ряды подчиненных. Окрики жаждущих продемонстрировать служебное рвение мичманов и офицеров, руководящих работами, порой сменялись руганью, и недовольными криками начальства, делающего «вливание» нерадивым.

Всю эту картину с высоты верхней палубы плавказармы «Сайма» наблюдал лейтенант Ростовский, заступивший в свой первый наряд дежурным по ПКЗ. Пятипалубная плавказарма была аналогична той, что служила родным домом для курсантов 4-го и 5-го курсов училища, которое он только что окончил. Отличие было лишь в названии. Та именовалась «Вексой» и стояла у набережной Лейтенанта Шмидта, то есть прямо возле училища. Уюту и комфорту, царившему там, завидовали все курсанты. Вот и теперь, ощущая привычные, присущие всем ПКЗ этого проекта запахи пластика, линолеума, краски, лейтенант погрузился в приятные воспоминания о вчерашней курсантской юности…

Время неумолимо тянулось к обеду. Об этом лейтенанту напомнила прилетевшая на запах пищи огромная зеленая муха, которая с первых минут своего появления начала вести себя исключительно нагло. У Романа даже пару раз появлялось желание пристукнуть ее. Но представив, что кто-то увидит ловящего мух офицера, да еще «при исполнении», напрочь погасил мимолетный порыв. «Сама сдохнет, тварь»,  —  решил он про себя.