рот маленький плод инжира, перевернулась на спину и блаженно замерла, прикрыв глаза.
— Иногда — очень редко — такое испытывают обращенные существа. Они называют это единение тел и душ».
— Но я не вампир.
— В минуты страсти мы становимся другими, мальчик.
— Я знаю, каким становлюсь в минуты страсти.
— Значит, сегодня ты впервые испытал настоящую страсть.
Эрфиан смотрел на нее, откинувшись на подушки. Он был голоден, как волк, но двигаться не хотелось.
— Я не понимаю, что на меня нашло, — признался он. — Не знаю, зачем это сделал.
— Это не важно.
— Я не люблю тебя.
— Я знаю.
— Я больше никогда не полюблю. Это слишком больно.
Нави положила голову Эрфиану на колени.
— Когда-нибудь ты полюбишь. Любовь не приходит, она расцветает внутри.
— Я помню тебя другой. Ты стала более… человечной.
Вампирша рассмеялась.
— Я уже стара. Вижу многое, что скрывалось от меня раньше. О чем-то жалею. Что-то потеряла. Что-то приобрела. И кое-что поняла.
— Что?
— Мне нужен мужчина.
Сказав это, Нави перебралась на подушку и легла, положив ладони под щеку.
— А как же Табал?
Ее лицо осветила теплая улыбка.
— Мне нужен мужчина, который будет рядом. Табал для меня не просто друг или любовник. Не знаю, смогу ли объяснить тебе это. Не уверена, что сама до конца понимаю.
— Он согласится жить здесь, если ты его об этом попросишь.
— Он не оставит Такур. А я не соглашусь жить там.
— Из-за Следопытов?
Нави размышляла над ответом, покусывая губы.
— Может быть, — наконец ответила она коротко.
Эрфиан почувствовал, что говорить об этом она не намерена, и решил, что пришло время для беседы о главном.
— Ты помнишь, что я хотел попросить у тебя помощи?
— Ты говорил о просьбе, но о помощи не упоминал. Что бы там ни было, я буду рада помочь.
— Мне нужен кто-то из Следопытов.
Вампирша приподнялась.
— Зачем?
— Я ищу вампиршу. Ее зовут Мирития, она поет, и… она исцеляет с помощью песен.
Нави смотрела на Эрфиана так, словно он бредил.
— Да ты издеваешься надо мной, мальчик?
— Она древний вампир, у нее нет эмоционального запаха, и она умеет скрываться так, что позавидуют даже Безликие. С помощью Следопытов я смогу отыскать ее быстрее.
— Боги, светлые и темные. Я знаю Миритию. Но почему ты решил, что она тебя излечит?
— Она является мне во сне.
Вампирша раздосадованно покачала головой.
— Будь по-твоему. Спустимся в город. Там есть женщина, которая знает, где искать Миритию. Кстати, родом она из Фелота. Младшая дочь правителя. Ее зовут Янтин.
Сказав это, Нави испытующе глянула на Эрфиана.
— Вы знакомы. — Она не спрашивала — утверждала.
— Да.
— Ты помог ей в чем-то?
— Дал совет. Но не уверен, что она послушала.
Эрфиан молчал, вспоминая ясные карие глаза девочки, в которых плескались и страх, и боль, и ненависть. Убила ли она молодого вампира? Он знал, как становятся Следопытами. Кого-то обращенные лишают братьев или сестер. Кого-то лишают всей семьи или друзей. Каждый человек с печатью рано или поздно оказывается перед выбором: вечность или несколько десятков лет смертной жизни, проведенных в страхе. В словах Нави о том, что в таких существах живет тьма, была доля истины. Некоторые из них, между вечностью и страхом выбирая страх, снова сталкиваются с вампирами. И, если человек, одержавший в такой схватке верх, убивает обращенное существо, то остановиться уже не может.
— Выйдем после заката, — нарушила тишину Нави.
— Да.
Она свернулась калачиком, прижавшись к боку Эрфиана.
— Что бы ты там ни говорил, а ты мой маленький воин. Смелый и сильный. И навсегда останешься таковым.
— Как скажешь.
* * *
Жители города, завидев Нави, замирали и почтительно склоняли головы. Вампирша шла, кутаясь в длинный плащ, и время от времени оборачивалась, проверяя, не отстает ли спутник. Следопыты провожали чужака недобрыми взглядами, но молчания не нарушали. Здесь было столько ненависти, что Эрфиану стало трудно дышать.
Неожиданно вампирша остановилась. Она подняла руку, привлекая внимание, и заговорила.
— Слушайте все. И передайте мои слова тем, кого нет в городе. Этот эльф, — она указала на Эрфиана, — советник Царсины Воительницы, янтарной Жрицы.
Следопыты закивали и начали перешептываться, а советнику Жрицы Царсины только и оставалось, что удивляться тому, как далеко распространилась ее слава.
— Его зовут Эрфиан, — продолжила Нави. — Он пришел за помощью. В его присутствии вы будете вести себя так же, как ведете себя со мной. Вы будете говорить с ним так же, как говорите со мной. И если хотя бы один волос упадет с его головы, то вы разделите участь последнего убитого вами вампира.
С этими словами Нави пошла дальше. Эрфиан поспешил следом.
— Они тебя не тронут, мальчик, — уверила вампирша.
— Не переживай, я могу за себя постоять. Я, как-никак, твой маленький воин.
Жизнь в городе шла своим чередом. Следопыты разжигали костры, запекали овощи и фрукты, жарили дичь. Кто-то подбирался ближе к огню в ожидании холодной ночи, а остальные — их было больше — растворялись во тьме, набросив на плечи серые плащи. «Хорошей охоты», вспомнил Эрфиан традиционное прощание Безликих.
Когда-то по возвращении из этого города он был вне себя от гнева и не понимал, как Нави может использовать слабость людей с печатью, а теперь думал, что ему все равно. Может быть, потому, что они с вампиршей провели в постели весь день, и на смену тягостным мыслям пришла приятная истома. Может быть, потому, что слишком часто убивал за деньги и перестал ценить чужую жизнь. Но, скорее всего, потому, что понимал: все эти люди пришли сюда не потому, что их зачаровала вампирша Нави.
Живущие в двух мирах всегда будут делиться на людей и темных существ. Кто-то будет умнее или глупее. Кто-то — беднее или богаче. Кто-то — сильнее или слабее. Равенства не бывает, но справедливость существует. Справедливость — это когда ты получаешь то, что выбрал.
У Эрфиана не было янтарных глаз, и он мог стать воином или слугой, но Жрица Царсина дала ему шанс — и он сделал выбор. И люди с печатью ничем от него не отличаются. Они отрекаются от имен и приносят клятву богу Воину. Виновата ли в этом Нави?
— Госпожа.
Женщина,