еще один в сторону, спрятавшись за стулом Маркуса. — Хха, еще произвожу впечатление.
— Меня зовут Эрен, уважаемый Скарье Донву. — пришлось выползать и снова кланяться. Я блин за танец столько раз спину не гнула! Тут я сильно вздрогнула почувствовав как рука Маркуса легла мне на талию и притянула к себе.
— Ну, вот зачем ты мне пугаешь ее, Скарье? Она еще совсем малышка, можно сказать тепличное растение. Смотри, как трясется! — я бросила слегка возмущенный взгляд на хозяина, в ответ мне ухмыльнулись и сильнее надавили пальцами на кожу. — Хотя она быстро ко всему привыкает, потрясающий цветочек.
Пока мужчины перекидывались шутливыми репликами обо мне, и просто ни о чем, я так и стояла притиснутая к стулу Маркуса. Только пришлось расслабиться и легко улыбаться, производя впечатление полностью довольной жизнью девушки. Когда началась новая мелодия, меня отпустили и подтолкнули к сцене. Отойдя от стола на пару метров, позволила себе облегченный вздох. Чтобы сосредоточиться на музыке, а не на болезненных ощущениях оставшихся после пальцев хозяина, пришлось закрыть глаза. В этот раз мелодия была еще медленней и я почти что отдыхала лениво как разморенная кошка двигаясь ей в такт. Снова летали ленты вееров, то собираясь в одну, когда я его складывала, то снова образуя широкую реку. В этот раз ленты под конец взлетели вверх и ласково касаясь моей кожи осели вниз. К столу меня не позвали, так что я шмыгнула в коморку, где меня ждали фрукты и сок.
В третий раз я вышла спокойная и собранная, уже не переживающая о зрителях. Под звуки флейты я рисовала прекрасные картины…вот только если бы я отпустила на волю свою кровь, было бы намного лучше, но такого приказа не было. Так что я как и многие другие девушки танцовщицы вкладывалась в плавность и легкость движений. Это только кажется легко, на самом деле легче двигаться быстрее и на инерции, а тут приходится напрягать все мышцы, чтобы получилось красиво.
После этого я просидела на подлокотнике стула Маркуса оставшееся время обеда. Иногда отвечала на вопросы старика, игнорировала взгляды его внуков и даже позволила себе наглость положила руку на плечо хозяина. Это было нормально, мы даже отрабатывали такой прием, чтобы смотрелось естественно и непринужденно. Вот только, мало кто может себе представить, чего мне стоило удержать маску расслабленной и довольной всем девушки. Я ни как не могла перебороть в себе животный ужас в отношении Маркуса. Скрывать его научилась, но перестать бояться не могла. Это было что-то иррациональное, с чем я никак не могла совладать.
Вечером, сидя в своей комнате и пытаясь вникнуть в одно из великих произведений прошлого, я все время возвращалась мыслями к обеду. После того как гости ушли, меня похвалили и дали выходной, освободив от учебы, так что завтра я пойду гулять, и пусть меня неотлучно будет сопровождать парочка амбалов, но за прошедшее время я к ним привыкла. Тем более они не ограничивают моего передвижения, лишь охраняют от нежелательного внимания.
Спустя два месяца после этого выступления. Маркус взял меня в подвал. Точнее первый цокольный этаж. Всего их оказалось пять. Минус первый был просто клуб для любителей острых ощущений. Здесь было…ммм, даже не знаю как сказать, вроде и обычный клуб, каких много, но в то же время атмосфера была другая. От музыки у меня проходила дрожь вдоль позвоночника, люди бьющиеся в конвульсиях под эту неповторимую какофонию звуков, пугали…
— Пойдем, присядем. — Маркус взял за руку и повел к одной из многочисленных ниш. Здесь прятался стол окруженный мягким диванчиком. — Хочешь чего-нибудь? — я помотала головой не в силах пока сказать хоть слово. — Хха…забавный ты все-таки лисенок!
Решила не обращать на него внимания. Правда отсаживаться подальше не стала. Что противнее не знаю, руки незнакомого мужчины под кайфом или же руки привычного убийцы и работорговца…ндааа! Наркотики я так поняла здесь были в свободной продаже, а не из под прилавка. Хочешь в баре купи, хочешь у диджея заслужи. Как? Очень просто, есть два варианта. Зажги под музыку так, чтобы ему понравилось, либо подставься ему…ну последнее касается девушек…
— Господин Маркус! Как давно вы нас не навещали! — не замечая меня к хозяину полезла миловаться дамочка энного возраста. В смысле она была столь сильно накрашена, что определить возраст не представлялось возможным. — Ах, мы по вам соскучились! — еще чуть-чуть и меня раздавит ее грудь… — Ой, а это что такое? Какое миленькое рыженькое… — после того как я пихнула ее в плоский и оголенный живот меня естественно заметили и даже отодвинулись. Вот только зачем она хватает меня своими лапами за лицо?
— Руки, будьте любезны, уберите. — вроде и фраза не сильно оскорбительная, но вот интонации…
— Что такое, лисенок? Ты грубишь. — вздрогнула, но все так же твердо смотрела на девку.
— От нее воняет, жуткие духи с афродизиаком…беее! — я скривилась и прильнула к Маркусу, подальше от убийственного взгляда этой…девушки. — К тому же ты не разрешал ей ко мне прикасаться. — вот тут я сделала кукольно наивное личико и обиженно надула губки, пальчиками вцепившись в короткий рукав рубашки хозяина. — Она противнаяааа!
— Хха…ха-хах-ха! Лисенок, потрясающе! — лицо Маркуса перекосило в жуткой гримасе, от чего местная работница непроизвольно шарахнулась, а я даже не вздрогнула…внешне, а вот внутреннее я уже билась в истерике. — Свободна, и впредь не смейте притрагиваться к лисенку. — девушку как ветром сдуло.
— Она работает или…ммм…
— Работает. На этом этаже все наемные работники. А вот ниже уже где как. На втором пятьдесят на пятьдесят, на самом нижнем только рабы, причем с такими же украшениями как у тебя. Когда ты будешь готова выступать?
— Да уже в принципе готова. Здесь что ли? — я ужаснулась при одной только мысли о том что мне придется развлекать эту толпу наркоманов.
— Нет, здесь не поймут. Для начала на третьем. Там закрытый клуб для моих хороших знакомых. Все чинно и до противного прилично, разве что выступления бывают на грани, но все равно в рамках. Нужно будет что-то искрящееся, сексуальное и не такое тягучее как на том обеде.
— Хорошо, мне нужно будет три свободных дня. — бррр, теперь на меня будут пялиться все его деловые партнеры и приближенные. Как будто одного его мало. — Я пить хочу.