Мой результат на полмили был третьим результатом, показанным новозеландцем в Новой Зеландии, и при этом довольно необычно я стал обладателем своего первого рекорда Новой Зеландии. Рекорд страны в беге на полмили принадлежал Дугу Харрису и равнялся 1.49,4, но Харрис показал его в те дни, когда рекорды на 800 м специально не регистрировались (на самом деле его рекорд был равен 1.49,3, но тогда десятые доли секунды не фиксировались). Рекорд же на 800 м до Харриса был равен 1.52,0, поэтому мой результат на 880 ярдов 1.51,6 шел в счет и был признан в качестве рекорда на 800 м. (880 ярдов составляет приблизительно 804 м. В ряде случаев в забеге на 880 ярдов фиксируется время бега на 800 м установкой дополнительной ленточки. Таким образом, бегун, пробежавший 880 ярдов, имеет два результата, один на 800 м, а другой на 880 ярдов. — Прим. ред.)
Я выиграл обе дистанции, применяя одну и ту же тактику: быстро начинал, а затем отсиживался за лидером. В беге на милю первую половину дистанции прошел за 2.02,0, а затем сидел на пятках у лидера до тех пор, пока не смог начать спринтовать. Такой метод преследования лидера до финишного спринта составил мне репутацию отсиживающегося, но я на это не обращал внимания. Я был один из немногих, которые стали чемпионами Окленда в двух видах, и мне еще было только 20 лет. Все пришло, пожалуй, несколько быстро.
Перед первенством Новой Зеландии я получил легкую травму, выступая за клуб в прыжках в высоту, но все же встречал эти соревнования с уверенностью, что у меня хорошие шансы завоевать два еще более почетных титула.
Вместо бега — на костыли
Во время первенства Новой Зеландии на одну милю я встретился с Дэйвом Бьючэмпом из Веллингтона, который иногда применял ту же тактику, что и я. Он внес в состязание дух серьезного соперничества. Во время бега я ограничился позицией в хвосте группы и первую половину мили прошел за 2.10,0.
Темп бега оставался низким и на протяжении всего третьего круга, но после гонга Бьючэмп вышел вперед и обострил состязание. Я следовал за ним до следующего виража, но в спринте на прямой оказался сильнее его.
Через 55 минут мне предстояло бежать полмили, в которых участвовали Бьючэмп, фаворит из Кентербери Джерри-Хэк и Тони Эстон, тот самый Тони Эстон, который постоянно выигрывал у меня в школе. Все они были серьезными конкурентами. Исход состязания снова был решен на последней прямой. Я вышел вперед, обошел Хэка и Эстона и показал 1.52,4 — рекордное время чемпионата. Бьючэмп, очевидно сильно уставший после мили, закончил бег в хвосте.
С этих состязаний у меня началась серия хороших дублей, из которых особенно примечательны достижения в Дублине — лучший результат в мире на полмили в 1961 году и заключительный этап в эстафете 4 по 1 миле с новым рекордом мира, лучшие полмили и миля в Перте в 1962 году, 800 и 1500 м в Токио в 1964 году.
Спустя неделю после чемпионата в Окленд приехал Дон Боуден, американский бегун, имевший результат менее четырех минут на милю; встреча с ним стала для меня первым участием в большом международном состязании.
Соревнования ничем волнующим отмечены не были, если не считать того, что проводились в отвратительный вечер, когда ураганный ветер гнал по дорожкам Олимпийского стадиона мусор с соседней свалки.
Я сделал ошибку, сконцентрировав все свое внимание только на Доне Боудене и ни на ком другом. Следуя этой тактике, я вышел вперед за 300 ярдов до финиша и повел бег. Казалось, никакой угрозы извне не было. Внезапно Билл Бейли обошел меня. Я сделал все возможное, чтобы догнать его. Но у ленточки, выиграв грудь, все же первым был он.
В то время Билл переживал важный период в своей жизни — он выступал на всех дистанциях, и ему везде везло. Он был чемпионом Новой Зеландии на шесть миль, был вторым в беге на три мили, где уступил Мюррею всего несколько дюймов, побил меня на милю, а Рея Пакетта на 30 миль по марафонской трассе.
Он не мог, естественно, не похвалиться своей победой над так называемыми специалистами. Однажды вечером у Кейта Скотта, где собрались легкоатлеты, его похвальба весьма сильно расстроила Пакета. Я не был сильно обижен, однако позиция превосходства Билла над всеми остальными бегунами вряд ли внушала к нему расположение.
В следующий сезон кроссов я обнаружил удивительный прогресс. В оклендском кроссе я был на финише в числе трех первых, а на чемпионате страны, где еще в прошлом году был лишь 55-м, мне удалось занять четвертое место. Этот успех стимулировал мое участие в нескольких важных соревнованиях на шоссе. Я выиграл бег вокруг мостов в Гамильтоне, был вторым после Рея Пакетта в Грейт-Истерн и собирался показать в сентябре хороший результат в эстафете по трассе, опоясывающей порт.
Во время разминки к соревнованиям в эстафете мою ногу пронзила острая боль. Я и раньше чувствовал некоторую боль и не придал этому большого значения и теперь, полагая, что хорошая разминка решит все дело. Когда я начал последний этап от Авондейла до Грей Линн-парка, в течение первых двух миль моя нога слегка побаливала. Пробежав две с половиной мили, я уже хромал, а спустя еще полмили перешел на ходьбу. Прошло еще немного времени, и я не мог даже идти. Я вскарабкался в сопровождающую машину, чувствуя себя чертовски удрученным из-за того, что подвел команду, которая шла довольно прилично. Со стороны все это выглядело так, как будто бы я сошел с дистанции не в силах продолжать соревнование из-за неподготовленности.
Как оказалось, я бегал и ходил с болью слишком долгое время и поэтому сильно навредил себе. На следующий день я пошел в местную больницу и попросил костыли, Только таким образом я и мог теперь передвигаться.
Спустя несколько дней я все еще продолжал хромать. Врач, который меня обследовал, поставил диагноз «мышечная травма» и назначил глубокое прогревание. Прошла неделя, улучшение не наступило, и я обратился еще к одному специалисту. Он сделал рентгеновский снимок и обнаружил трещинку в большой берцовой кости. Его приговор — три месяца покоя. Травма оставалась без лечения столь долгое время, что началось воспаление, и ногу нельзя было положить в гипс.
Прошли два месяца полного бездействия, и у меня появились мрачные мысли о перспективах на приближающийся сезон. Для новозеландцев это был сезон отбора в олимпийскую команду. В это время один из моих близких друзей, узнав о моем отчаянном положении, рассказал о присутствии в Окленде доктора Кристофера Вударда из Лондона. Тот разъезжал по Новой Зеландии с лекциями, но мы знали, что он также один из виднейших в мире специалистов в области лечения спортивных травм.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});