— Само собой разумеется.
— Есть что-нибудь такое, чего вы не едите? — Элла спрашивала об этом у каждого нового постояльца, но в данном случае боялась, что мистеру Рейнуотеру подобный вопрос может показаться намеком на его болезнь.
Он улыбнулся:
— Я в еде непривередлив.
— Хорошо. Хотите что-нибудь спросить?
— Когда я смогу занять свою комнату?
Не желая пока задерживаться на этом вопросе, Элла продолжила:
— Постельное белье мы меняем раз в неделю. Между стирками прошу вас использовать не больше трех полотенец. Поддерживайте в ванной порядок — мистер Хастингс заслуживает уважения. Надеюсь, он будет вести себя так же. Если у вас возникнут какие-нибудь жалобы, обращайтесь прямо ко мне.
Рейнуотер кивнул, но вопросов больше задавать не стал. Элла продолжила:
— Разумеется, в доме не должно быть спиртного. От каждого жильца я ожидаю уважительного отношения к другим постояльцам. Посетителей вы можете принимать в большой гостиной, но опять же предупреждайте меня заранее. За незначительную плату вы можете также пригласить гостей к обеду… при условии, конечно, что я буду знать об этом за несколько дней.
— Не думаю, чтобы у меня были посетители, а тем более гости.
Элла невольно отвела взгляд в сторону.
— Я скажу вам номер почтового ящика, чтобы вы могли сообщить его родным и друзьям.
— Буду чрезвычайно удивлен, если получу от кого-нибудь письмо.
— На случай, если это все-таки произойдет, запомните, что ключ от ящика есть только у меня. Всю вашу почту я буду оставлять у вас в комнате. Итак, вы согласны с моими условиями, мистер Рейнуотер?
Спокойно дослушав до конца речь хозяйки, Дэвид Рейнуотер снова повторил свой вопрос:
— Когда я смогу занять свою комнату?
Он спрашивал об этом уже который раз! «Это неудивительно, — подумала Элла. — Того, у кого времени осталось совсем мало, вопрос «когда?» не интересовать не может».
— Во вторник.
— Но сегодня четверг.
— Я вам уже говорила, что комнату нужно привести в порядок. Вы не можете пока пожить у доктора Кинкэйда?
— Я и так пробыл у них два дня. Моя тетушка и Мерди — очень гостеприимные люди. Они отдали мне спальню своих сыновей, но мальчикам теперь приходится спать в гостиной и это, конечно, всем здорово мешает. Так что я хотел бы перейти к вам уже завтра.
— Сегодня у нас день стирки, и мы с Маргарет не можем все бросить, чтобы заняться вашей комнатой. Там нужно все как следует вымыть и вычистить. Матрас и подушки надо вынести на улицу, выбить и проветрить. — Элла раздраженно откинула прядь волос, прилипшую к влажной щеке. — Не думаю, что нам удастся справиться с этим до завтра.
— Наш новый священник ищет работу, — встряла в разговор Маргарет.
— То есть? — Элла перевела взгляд на свою помощницу.
— Я говорю о брате Келвине, — сказала служанка, как будто это что-то объясняло. — Он только два дня как приехал в наш город, чтобы занять место священника, а община ему платить не может, разве что продуктами. Брат Келвин хочет заработать немного денег, чтобы снять приличное жилье и перевезти сюда жену. Она сейчас в южном Техасе, у родственников, и он здорово тоскует по ней. Он сделает для вас всю работу и возьмет недорого, миссис Баррон. Нам не нужно будет таскать тяжести. У меня спина начинает разламываться уже тогда, когда я подумаю, как волоку вниз, а потом наверх по лестнице этот матрас. Почему бы вам не нанять брата Келвина, мэм?
Элла взглянула на Рейнуотера, который с интересом прислушивался к беседе.
— Я заплачу брату Келвину за эту работу, — неожиданно сказал он.
Маргарет просияла и тут же направилась в коридор, где стоял телефон.
— Я позвоню в магазин, — объяснила она Дэвиду Рейнуотеру, — в бакалею Рэндалла. Там работает Джимми — мой сын. Пусть сбегает к священнику и скажет ему, чтобы тот шел прямо сюда.
Как только Маргарет скрылась из виду, Рейнуотер обратился к Элле:
— Надеюсь, вы не против?
Конечно, она была против. Как-никак, это ее дом, и все решения здесь принимает только она. Но сегодня с самого утра все пошло не так. Неожиданности сыпались одна за другой, нарушив привычный порядок. Именно это и раздражало Эллу больше всего.
Но если вдуматься, что плохого было в том, чтобы нанять брата Келвина? Разве разумно с ее стороны отвергнуть предложение Маргарет? Тем более что мистер Рейнуотер готов сам заплатить за работу.
Однако Элле не хотелось так вот сразу идти на уступки.
— Я бы предпочла сделать всю работу сама, мистер Рейнуотер.
— Но это тяжелая работа.
— Я не боюсь тяжелой работы.
— Нисколько в этом не сомневаюсь.
— Но раз уж вы так спешите…
У Эллы и в мыслях не было напоминать этому человеку о том, как мало времени ему осталось. От смущения она замолчала, так и не закончив фразу. Лицо ее, и без того раскрасневшееся от жары, запылало еще сильнее.
— Это хороший план, — пожал плечами Рейнуотер. — Он избавит вас от тяжелой работы и спасет Маргарет от болей в спине. А брат Келвин сможет быстрее воссоединиться с женой.
В глазах его мелькнули веселые искорки. Улыбнись она сейчас, и он бы тоже наверняка расплылся в улыбке. Однако Элла не склонна была к веселью.
— А вдобавок ко всему этот план как нельзя лучше подходит лично вам, — заметила она.
— Вы правы.
Молодая женщина вздохнула, признавая свое поражение.
— В любом случае я буду вам признательна, если вы оставите в моем распоряжении завтрашнее утро.
— Я мог бы приехать в четыре пополудни. Вас это устроит?
— В четыре? Хорошо. К этому времени комната будет готова.
— Завтра я заплачу брату Келвину и вам. За первый месяц.
Он улыбнулся, однако ответной улыбки не последовало. Элла встала, давая понять, что разговор закончен. Она показала рукой на дверь, ведущую в коридор.
— Я могу выйти через заднюю дверь.
Элла кивнула. Он надел шляпу и вежливо коснулся ее края:
— Мое почтение, миссис Баррон.
— До свидания, мистер Рейнуотер. Надеюсь, вам у меня понравится.
Ей давно пора было возвращаться к своим делам, в частности, нужно было посмотреть, съел ли Солли свой ланч. Но Элла, сама не зная почему, задержалась на пороге и наконец посмотрела в глаза человеку, которому предстояло провести здесь последние недели своей жизни. Должно быть, в ее взгляде что-то промелькнуло, поскольку мистер Рейнуотер тут же сказал:
— Он ведь сообщил вам, правда? Мерди рассказал вам обо мне.
Ханжество было не в ее натуре. Да она и не стала бы оскорблять этого человека ложью.
— Доктор Кинкэйд решил, что я должна знать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});