Читать интересную книгу Сокровища Перу - Карл Верисгофер

И осла, и наездницу шумно вызывали, требовали повторения, предлагали за этот номер повторную плату. Многие из товарищей были уверены, что узнали в старухе Бенно.

— Ура! Ура! Бенно! — кричали многие голоса.

— Да, да! Ура, старуха с поварешкой!

— Повторить! Повторить! — слышалось со всех концов.

Между тем Бенно уже давно сорвал с себя чепец и фартук и старательно смывал румяна.

— Да, да! Неслыханный успех! — говорил Рамиро, седлая вороного, — нечто невероятное, моя дочь обходит с тарелкой, люди бросают в нее деньги, как будто это опавшие осенние листья. Да, вот оно, торжество искусства!

А мадам Хуанита, подойдя тем временем к Бенно, ласково опустила руку на его плечо и сказала голосом, в котором слышались слезы:

— Благодарю вас, молодой господин, благодарю за каждый шиллинг, который мы получили благодаря вам! Господь благословит вас за то, что вы сегодня сделали для нас.

— А завтра будет продолжение, не так ли? — засмеялся «человек-змея».

— Нет, это совершенно невозможно, — отвечал Бенно, — я заранее предупреждал, что это будет единственный раз. Имей я деньги, я с радостью отдал бы их вам, мадам, но вторично проделать это представление, право, не могу! — и, пожав всем присутствующим руки, Бенно направился в сопровождении Михаила к боковой калиточке, ведущей на площадь.

— Видите вы там эти таинственные видения? — робким шепотом спросил юноша, наклоняясь к самому уху Бенно.

— Это белое там, над городским рвом, просто туман, мой друг, и больше ничего!

— Нет, я уж знаю! Это — покровы, все застилающие собой! Давно, как-то раз, мне удалось проникнуть под эти покровы, и теперь я знаю… Не ходите вы туда, Бога ради, молодой господин, не подходите к ним близко! — молил бедняга.

— Нет, нет, Михаил, вы можете быть спокойны, я туда не пойду!

— Спокойной ночи! Меня зовут!..

— Спокойной ночи! — отозвался Бенно и вышел за калитку.

Под свежим впечатлением всего пережитого, а главное, одуряющего успеха и громких оваций, Бенно незаметно дошел до городских ворот; теперь ему хотелось как можно скорее вернуться.

Позади уже слышались голоса его товарищей. Очевидно, представление кончилось, и они тоже спешили теперь домой веселой гурьбой, как всегда, громко разговаривая и делясь впечатлениями вечера. Бенно решил дождаться их, чтобы идти вместе. Но вдруг, когда товарищи его уже поравнялись с ним и обступили его со всех сторон, за его спиной точно из-под земли выросла высокая фигура старика с палкой под мышкой, большими круглыми очками на носу, в опрятном, но довольно поношенном платье, который так и впился глазами в Бенно. Это был господин Мельман, правая рука главы торговой фирмы «Цургейден с сыновьями», чуть ли не целых пятьдесят лет прослуживший в конторе этой фирмы, такой же человеконенавистник, такой же скряга, такой же ярый противник всяких увеселений и развлечений, как и сам сенатор Цургейден.

— Ну-с, молодой человек, — вымолвил он, усиленно покачивая головой, — что это еще за новости, какими это вы судьбами в полночь попали сюда, за городскую заставу, в предместье Сент-Паули! А?

Подавленный смех мальчуганов был ответом.

— У меня только десять минут одиннадцатого, — сказал один из мальчиков, — не знаю, почему у вас уже полночь!

— Плюнь, Бенно, на это старое пугало, пойдем своей дорогой, — говорил другой.

Но старик загородил Бенно дорогу и, стоя напротив него, сердито постукивал своей палкой о плиты панели.

— Ну-с, сударь, спрашиваю вас, известно ли господину сенатору, что вы в такое время ночи находились еще за чертою города?

— Господин Мельман, — сказал Бенно насколько мог спокойно, — я действительно немного запоздал с моими товарищами, но в этом, полагаю, нет ничего особенно дурного. Что касается того, что я был за городом, это мне никогда не было запрещено!

— Во всяком случае, я сообщу об этом господину сенатору. Это моя священная обязанность, а я за всю свою жизнь не нарушал никогда своих обязанностей и честно служил своей фирме. Ну, а теперь — марш!

И он быстро зашагал вперед. Мальчики поотстали от него и дружной толпой провожали своего любимца, всячески выражая ему свое сочувствие и негодуя на старого соглядатая и доносчика.

На прощанье все они дружески пожимали ему руки и еще долго смотрели ему вслед даже тогда, когда он уже скрылся в длинном темном проходе цургейденского дома.

— Ай, ай, голубчик, поздненько ты сегодня задержался, ведь скоро одиннадцать часов! — полудосадливо, полушутливо сказал старый Гармс, запирая за ним двери.

— А что? Спрашивали меня?

— Кто тебя станет спрашивать, бедняга? Кто о тебе заботится или беспокоится? Бабушка не смеет, а дядюшка не хочет! Вот, на тебе свечу: на лестнице темно, да разуйся лучше здесь, чтобы не стучать сапогами, и ступай осторожней по полу, мой милый!

Закончив это наставление, старик случайно взглянул в лицо своему любимцу и даже испугался.

— Как ты бледен, родной мой! Уж не болен ли ты?

— Нет, нет, Гармс, это тебе только так кажется!

— Ну уж, не знаю, а только выпей рюмочку доброго винца, это тебе не повредит!

Бенно повиновался, затем осторожно стал пробираться в свою комнату. Плотно закутавшись в одеяло, бедный мальчик, несмотря на теплую летнюю ночь, дрожал, как в лихорадке. Что-то принесет ему наступающий день? — вопрос этот гвоздем засел у него в голове.

Долго-долго не мог заснуть бедняга, а на следующее утро проснулся со страшной головной болью, его знобило, и он был бледен, как полотно, но, несмотря на все это, пошел в гимназию: просидеть целый день одному в крошечной комнатке, не видя ни одной живой души, не имея возможности с кем-нибудь перемолвиться словом, было совершенно невыносимо.

Но вот, по окончании занятий, волей-неволей приходилось идти домой, а дома предстояло неизбежное объяснение с дядей, объяснение, в котором он, Бенно, не мог скрыть случившегося, не мог, если не хотел лгать, а лгать он не хотел: пусть будет, что будет, а надо идти навстречу неизбежному!

У калитки его поджидал Гармс. Его доброе старческое лицо казалось встревоженным и взволнованным.

— Слушай, — сказал он, — господин сенатор спрашивал тебя и приказал, чтобы, как только ты вернешься, сейчас же шел к нему!

— Хорошо, иду! — отвечал Бенно, и как ни готовился он к этому объяснению, все же сердце его судорожно забилось при словах старика.

Гармс тихонько вздохнул.

— Знай, голубчик, что сенатор сильно не в духе, — шепнул он на ухо своему любимцу, — видно, ему опять насплетничали что-нибудь! Но если с тобой случится беда, не забывай, что я здесь, во мне ты всегда найдешь и опору и поддержку, мой милый мальчик!