самой шорничать. Молодая была, с характером. Думала, одна справлюсь, не нужен мне никто. Вот и резала, пока не отняли до локтя, когда почернело все. Чего я теперь могу? Просила, писала — не присылают молодых, тихо у тебя, говорят, как в могиле. Взяла я торбу и пошла. И тебя нашла. Никто не знает, никто не получит! — И она погрозила кулаком в сторону окна. — Голодный? Супу налить?
Хотел отказаться, но почему-то согласился. Хотя и так уже три часа тут торчал — пора было намекнуть бабке, что у него есть собственная жизнь. Все, что ему было нужно, он выяснил, а с людоедом из Володарского пусть профессионалы разбираются.
— А как же кот? — растерянно спросила Калерия, когда он, поблагодарив за обед, начал обуваться. — У соседки кот бесов видит…
— И что?
— Дык бесов бы убрать.
Ага, теперь еще и бесов убрать. А потом она снова скажет, что завтра он тоже должен прийти, а иначе она передумает, — и по кругу, нашла себе раба… Так он и повелся.
— Вот пусть кот и убирает, — выпалил Мирон и хлопнул дверью.
* * *
Вроде освободился, только легче не стало. Сбежать сбежал, думал, теперь будет как раньше, но нет. Хотя вокруг ничего не изменилось: комната, письменный стол, учебники, с которыми Мирон проводил теперь много времени. Даже помощь Алисы не понадобилась — пока сидел и разбирался с примерами, получалось не вспоминать про Калерию. Он ничего ей не должен и в слуги не нанимался — он вообще этого всего не хотел! Мало ли что она его нашла — только его мнения забыла спросить. Вот и пусть идет куда подальше.
Но отчего-то не проходило чувство, будто он ее обманул.
Каждое утро Мирон вставал по будильнику, умывался и выходил на пробежку. Гонял по Школьной от дома до перекрестка с Медицинской и обратно, потом шел в душ, готовил яичницу, завтракал и садился учить. Пару раз компанию составляла Алиса, но потом перестала, хотя Мирон ее об этом не просил: то ли поняла, что он сам справляется, то ли почувствовала себя лишней. Ее отсутствия он почти не заметил. Мама отчитывалась о здоровье бабушки — та восстанавливалась, «но, наверное, пока придется с ней пожить, возможно, папа вернется, а я еще побуду, ты там как? Ну хорошо, мы очень скучаем, может, приедешь к нам после экзаменов?» По вечерам парни из класса собирались тусить. Мирон отмазывался — не было настроения поддерживать бессмысленные разговоры и смеяться, когда совсем не смешно. Вместо этого он пешком шел в центр и бродил по скверу вдоль Тимоховского пруда с абсолютно пустой головой, слушая подкасты в наушниках. Чужой треп помогал справиться с собственными мыслями почти так же хорошо, как математика.
Там он ее и встретил.
После долгой прогулки ноги протестовали — пришлось сесть на бортик фонтана напротив кинотеатра и рассмотреть трещину в подошве кроссовки. Новые сейчас не светили. Гугл подтвердил — неподъемно. Или купить, а потом жрать только доширак неизвестно сколько времени. Можно, конечно, написать родителям, но дергать их лишний раз не хотелось.
Отросшая челка упала на глаза. Парикмахерская — еще один пункт расходов. Нормальная стрижка стоила полтора косаря, хотя если записаться в эконом…
Мирон мотнул головой, откидывая волосы со лба, и увидел Калерию. Она шла с той же сумкой, в которой, как он знал, лежало два камушка с пляжа, и приставала к прохожим с просьбой о помощи. Вот студент в наушниках — даже не заметил спешащую к нему бабку. Молодая мама, державшая дочку за руку, попыталась, но… «Простите, я не подниму. Может, вызвать вам такси?» Бородатый хипстер и его подружка взялись вдвоем. Заржали: «У вас там что, тонна золотых ершиков для унитаза?» Калерия пошарила взглядом по площади и уткнулась в Мирона. Он накинул на голову капюшон чуть позже, чем она узнала его и прошла мимо, придерживая сумку своей костяной рукой, — тем временем соседский кот видел бесов, в Володарского кто-то вываривал пойманных девушек, а отец семейства ходил по Прудкам и искал.
Посильнее натянув капюшон, Мирон побрел домой.
* * *
— Ты изменился, — сказала Алиса. — Я постоянно об этом думаю.
— Я тоже. И что теперь?
Она сидела на его кровати, поджав под себя ноги.
— Мы с Катей назвали собаку Лаки. «Счастливая». Я узнала, кем работает Катя. Гострайтером, есть такая профессия. «Призрачный автор». Пишет книги за блогеров и всяких известных людей. Я спросила, не обидно ли ей, что ее имени никто не знает, а она ответила, что это не ее истории и что эти люди сами пережили то, что пережили, и ценность в их опыте, а не в том, насколько красиво они пишут. Ну, так себе…
— Болтовня, — отозвался Мирон из-за учебника. — Дурацкая болтовня. — И добавил, даже не запнувшись, словно всегда так думал: — Болтают, потому что смерти боятся. Или совесть нечиста.
— Ты как будто не своими словами говоришь. А что тогда не болтовня?..
Он не ответил, потому что не услышал вопроса: смотрел на ютубе видео с объяснением решения задачи.
— Лаки умирает. — Не дождавшись реакции, Алиса повторила громче: — Она умирает! Мы собрали деньги в соцсетях, но ничего не помогает, ее всю переломало, а ты говоришь о какой-то болтовне. И сидишь тут. Учишь… Как будто ничего не можешь сделать.
— Давай, пользуй меня, — сказал он тихо. — Все пользуйте, че уж там.
— Я не все. Но если для тебя это так…
— Подожди, — поморщился он, когда Алиса зашуршала покрывалом, вставая. — Давай договоримся. Прямо сейчас, это важно. Я не супергерой. Мы по-прежнему дружим, но я не могу решать все твои проблемы, потому что… потому что не могу, ясно? И вообще ничьи — я еще не уверен. Не уверен, как со всем этим быть. Я помогу Лаки, но потом приходи ко мне, только когда будешь понимать, что иначе никак. Или я тебя пошлю. Проблема на сто из десяти. Смотри на меня, на сто из десяти, это понятно?
— На сто из десяти, — кивнула она, не сводя с него сияющих глаз, — или я иду лесом. Согласна.
Почему ему показалось, что с этого момента лесом идет именно он?..
— А теперь я должен что-то для тебя сделать, — сказал Мирон обреченно. — Могу заказать пиццу.
— Я не хочу пиццу. — Она приблизилась и щелкнула его по носу. Мирона на миг охватил страх перед ее словами. Что, если он не сможет или не захочет такое выполнять?.. — Любое желание? Зайди в «ВК».
Мирон забегал пальцами по клавиатуре. Алиса велела найти профиль какого-то Дениса.
— Пиши ему, что я твоя девушка и чтобы он отвалил.
— Э-э…
Поколебавшись,