— Почему бы тебе не рассказать мне… откуда ты?
Я выдохнула с облегчением. Теперь он интересовался историей моей жизни? Ладно, рассказывать все равно не приходилось слишком много. — Я переехала сюда семь месяцев назад из Розвелла. Это небольшой городок к востоку отсюда.
— И чем ты занималась в Розвелле? — спросил он, снова взглянув в мою сторону. Его глаза делали что-то невероятно смешное со мной, в особенности, когда он смотрел на меня так пристально.
Все это время я думала, что Блейн просто поддерживал вежливый разговор, но теперь казалось, он на самом деле интересовался тем, что именно я ему отвечу. Мне даже пришлось себе напомнить, что он очень хорошо умел внушать людям, что он ими действительно интересовался.
— Не многим, — ответила я уклончиво. — Управляла баром. Ухаживала за мамой.
— Ухаживала за мамой? — повторил он вопросительно.
— У нее был рак, — ответила я. Сейчас уже говорить об этом было не так болезненно. На мгновение сердце сжалось, но я уже была способна на этом не зацикливаться.
— Она…? — он оставил предложение недосказанным, и я кивнула.
— Два года назад.
Последовала пауза.
— Я сожалею.
Я ничего на это не сказала, снова возобновив созерцание панорамы за окном. Мне не хотелось, чтобы он относился ко мне хорошо и изменил тем самым мое мнение о себе. Тогда было бы слишком легко поддаться его обаянию, а, если вспомнить весь шлейф его женщин, это было бы с моей стороны крайне неумно.
— Остальная семья? — снова спросил он.
Я опять повернулась к нему, гадая, почему он задавал так много вопросов. А потом вспомнила, что это опять-таки была его работа. Знание являлось силой, по крайней мере, именно так учили меня в старшей школе на курсах правоведения.
— Мой отец — коп, — ответила я. — Погиб при исполнении, когда мне было пятнадцать.
Блейн ничего не сказал и, слава Богу, на этом прекратил задавать вопросы.
Через пару минут мы подъехали к зданию организации, интересы которой представляла наша фирма. Припарковавшись, Блейн открыл дверь и взглянул на меня:
— Я бы мог сказать, что ты можешь подождать в машине, но это не самый благополучный район…
— Все нормально, — кивнула я, выбираясь из машины. Мои руки невольно погрузились в карманы пальто, чтобы хоть как-то спастись от ледяного холода. Отставая от Блейна на пару шагов, я направилась за ним к зданию.
Лобби организации оказалось совершенно пустынным, и мы, не останавливаясь ни на секунду, прошли вниз по длинному коридору. Блейн, казалось, знал, куда направлялся. Остановившись возле одной из дверей, он резко постучал. Приглушенный голос попросил нас войти, и мы прошли в презентабельный офис — гораздо более презентабельный, чем я ожидала, основываясь на внешнем облике здания. За столом сидели двое мужчин, курившие сигары.
При виде Блейна на лице одного из них расползлась широкая улыбка. На вид ему было далеко за пятьдесят и, благодаря характерной внешности торговца подержанными машинами, он сразу же мне не понравился.
— Блейн! — воскликнул мужчина загрубевшим от многолетнего курения голосом с заметным итальянским акцентом. — Превосходно, что ты смог сегодня к нам заехать. — Его глаза остановились на мне, и в них появился блеск. — Кто твоя милая спутница?
Блейн обернулся ко мне:
— Это Кэтлин, — представил он меня. — Она работает на меня. Кэтлин, позволь представить тебе Фрэнка Сантини.
Я прилепила на губы фальшивую улыбку и сделала шаг вперед, чтобы пожать Фрэнку руку. Его имя казалось мне знакомым, но я не могла определить откуда. Фрэнк вытащил изо рта сигару, взял мою ладонь и прижался к ней влажными губами. Брр. Я изо всех сил пыталась сдержать гримасу отвращения.
— Приятно познакомиться, Кэтлин, — протянул итальянец, все еще удерживая мою руку в своей. Я кивнула и, продолжая улыбаться, отступила назад так, чтобы оказаться за спиной Блейна.
Фрэнк ввергал меня в почти панический ужас. Оглянувшись, я осторожно взглянула на другого мужчину, который все еще сидел в громоздком кожаном кресле, наблюдая за нами. Он сделал долгую затяжку, и когда его глаза встретились с моими, улыбнулся.
— Я принес аффидавит с изложением фактической стороны дела, как вы просили, — произнес Блейн, передавая бумаги в руки Фрэнку. — Не уверен, что понимаю, зачем вам понадобилось это так срочно… — Его слова вопросительно повисли в воздухе.
— Я общался с Уиллом по этому поводу, — произнес Фрэнк, игнорируя вопрос Блейна. Обогнув стол, он бросил конверт на стол.
Я предположила, что он говорил о главе фирмы Уильяме Гейдже, хотя мне никогда раньше не приходилось слышать, чтобы кто-нибудь называл этого человека «Уиллом».
— Мы бы хотели переговорить с тобой, — заявил мужчина в кресле. — Наедине, если ты не возражаешь. — Он бросил тяжелый взгляд в мою сторону, и я не могла не заметить, что в отличие от Фрэнка, который казался, более ли менее дружелюбным, этот тип держался откровенно враждебно.
— Джимми, выведи ее из офиса, — бросил он, кивнув на дверь. Оглянувшись, я увидела третьего мужчину, который каким — то образом избежал моего внимания. Он стоял в тени и теперь выступил в тусклый свет, лившийся со стороны настольной лампы. Мои глаза расширились, и я инстинктивно шагнула ближе к Блейну.
Джимми был высоким и худощавым мужчиной, впалости, под скулами которого еще сильнее подчеркивали темноту его глаз и бровей, его губы были отталкивающе тонкими, и я могла отчетливо разглядеть слабый шрам, тянувшийся через все его лицо от самой брови.
Встретившись с ним взглядом, таким же холодным, как осколки гранита, я содрогнулась, и когда он сделал шаг в мою сторону, мои расширившиеся глаза метнулись к Кирку. Лицо Блейна было мрачным, но он коротко кивнул головой, и я интерпретировала это, как сигнал того, что у меня не было выбора.
Тяжело сглотнув, я последовала за Джимми в направлении холла, стараясь подавить едкую дрожь, когда за нами глухо закрылась дверь.
Я шла вперед, потому что сворачивать все равно было некуда, чувствуя, как Джимми молча, следовал за мной. Неподалеку стояло несколько кресел и диван. Я поспешно погрузилась в одно из них.
Остановившись в пяти шагах от меня, Джимми несколько секунд молча, смотрел на меня, а потом сел в соседнее кресло. Под его пронизывающим взглядом мои руки повлажнели, а сердцебиение болезненно ускорилось. Нервозность вызывала у меня желание о чем-нибудь говорить. В какой — то момент у меня даже мелькнула мысль, что возможно, если удастся завязать с ним разговор, его общество перестанет казаться таким жутким.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});