Читать интересную книгу Роковая ошибка - Александр Романов

Лене не спалось, она почувствовала досадную ломоту в ногах и, оперевшись рукой о подушку, перевернулась на другой бок. Обычно в эти ранние часы, она все еще пребывала в состоянии самозабвенной дремоты, но сегодня ее почему-то прервали вспоминания из детства и, что оказалось весьма не радужным, о первых ссорах с родителями.

В отличии от мальчиков, мотивами к ссорам у которых чаще всего становятся непристойное поведение или вредные привычки, первые ссоры девушек обычно случаются на почве неугодных знакомств с противоположным полом. Переломный период знаменовался ее встречей с Егором. Это была та настоящая, хотя, как это часто и бывает, беззаветная и бессмысленная любовь. Та любовь, которую испытывает девушка, поддавшаяся влиянию мимолетных чувств. Это детское, еще не обрамленное в законченную эмоциональную форму, вожделение овладело ею, и она, словно потеряв голову, впервые окунулась в этот загадочный и полный опасности океан, именуемый влюбленностью. Ее детские грезы и самые сокровенные мечты начинали сбываться.

Впрочем, как это обычно и происходит в подобных жизненных ситуациях, родители Лены совсем не спешили одобрить этот кажущийся им таким нелепым и абсурдным, союз. Мать и отец смотрели на Егора совсем иными глазами, глазами полными трезвости и холодного расчета. Егор был совершенно не готов к каким-либо серьезным отношениям с их дочерью, слишком развязано общался и не имел хоть сколько-нибудь серьезной цели в жизни. Для ее родителей он был настоящим олицетворением бесперспективности выбора и туманного будущего. И, нужно признать, для этого у них было предостаточно оснований. Именно желанием еще больше понравиться Егору, Лена и оправдывала появление на своем животе ужасной, уродующей ее пупок сережки. От одной только мысли о том, как было больно прокалывать такую нежную и чувствительную кожу, у ее матери Галины Васильевны Черновой щемило в груди. Однако спустя годы кольцо все равно продолжало «красоваться» на ее животе. Мама, не имевшая сил бороться с аргументами дочери о том, что, сняв украшение у нее навсегда останется некрасивый шрам, со временем сдалась и вспоминала об этом дне лишь в ванной, где она иногда встречалась с дочерью, только вышедшей из душевой.

Пагубным влиянием Егора подогревались и другие страсти. Лена стала покуривать и прятать на балконе сигареты; все чаще задерживалась из школы, сначала до восьми, затем до девяти и даже одиннадцати часов. Домашние задания были заброшены, оплаченные на квартал вперед спортивные секции игнорировались, а все интересы сместились в сторону совместных поездок по ночным клубам и увеселительным мероприятиям. Ситуация накалялась до предела, родители Лены чувствовали, что негативное воздействие Егора начинает слишком сильно проникать в ее душу. Вспоминая свое собственное детство, они прекрасно осознавали, насколько сильно влияние первого возлюбленного на сердце и сознанье, по сути все еще детской неокрепшей психики. Лена же, напротив, вспоминала те годы с особым трепетанием душевных ноток. То, в чем родители видели пошлость и безвкусицу, ей казалось адекватным ответом на закоренелые и опостылевшие ей правила. То, в чем родители усматривали злой умысел двадцатидвухлетнего Егора, ей представлялось самым нежным и добрым чувством, которое не испытывал к ней ранее еще ни один молодой человек. Ее влечение к Егору никак нельзя было назвать простецким, за ним таилось весьма четкое и недвусмысленное желание душевного бунтарства, скрывавшего за собой еще более глубинную проблему взаимоотношений родителей и детей – желание стать самостоятельной, желание выбраться из порочного круга постоянной опеки. Отец и мать усматривали в подобном однобоком влечении их дочери что-то неразумное и абсурдное, подобно тому, как абсурдно и лишено смысла хлопанье одной рукой.

Вспоминая, как серьезно она менялась в те месяцы знакомства с Егором, Лена и сама не могла не удивляться той силе и тому влиянию, которому поддавалась она тогда. Компании, в которых они общались, новые люди, знакомства и бесконечная череда оторванных от учебы и самосовершенствования занятий с каждым днем делали ее все более, как говорил отец “несносной, вульгарной и порочной”. Все усилия, которые тратили родители, чтобы оторвать ее от Егора оказывались тщетными и приводили лишь к все более ожесточенным и дерзким с ее стороны ссорам. Она по-бунтарски уходила из дома и грубила, подражая своим новым знакомым. Моментом завершения этого безумия оказался день, когда Егор, чего в общем-то и следовало ожидать, заявил, что больше не хочет иметь с нею ничего общего. Известие об этом стало для Лены настоящим ударом, который только может почувствовать еще не окрепшее в любовных интригах молодое женское сердце. Она не находила себе места, металась из угла в угол, подобно загнанной охотниками тигрице. Весь тот мир, который поддерживал в ней тягу и страсть к жизни внезапно рухнул и, упав с небес, она снова оказалась на бренной земле со всей ее серостью, будничностью и скукой. Родители как могли утешали ее, старались занять чем-то, пытались поговорить с нею, дав возможность выговориться, но ничто не могло залить пылающий огонь ее печали, чувства одиночества и подавленности.

Лишь через несколько недель, к нескрываемой радости родителей, Лена все таки вернулась к своей размеренной жизни. Мечты о Егоре со временем трансформировались в мечты обычной молодой девушки о принце на белом коне. Ее снова начали интересовать, пусть и недоступные, но так манящие своей популярностью знаменитости. На ее столе опять появились глянцевые журналы, подаренные ей подругами, а на стене вырезанные плакаты с обликами все новых и новых кумиров. Как и любой другой девушке ей хотелось быть рядом с теми, кто заслужил признание и был широко известен. Не то, чтобы она думала, что они идеальные сами по себе, скорее просто ее девичья интуиция подсказывала ей, что знаменитой и успешной самой можно стать лишь тогда, когда общаешься с подобными популярными и узнаваемыми людьми. Впрочем, увещевания Галины Васильевны не проходили даром, и после ее рассказов о том, какая грязь и непристойность царят в подобном обществе, Лена все же прятала мысли о мире, в котором жили ее кумиры, и возвращалась к своей обычной, пусть серой, но все же реальной, а не вымышленной действительности.

Рядом с ней появился новый друг, не без труда выпрошенный на день рождения, щенок породистой немецкой овчарки. Альме было всего несколько месяцев: кончики купированных ушек неуклюже клонились вниз, шерстка еще не успела обрести взрослую упругость, а несносные забавы во время тренировок обнажали младенческий шаловливый характер. И все же занятия со своим новым питомцем приносили ощутимые плоды. Лена получила такую нужную для самосовершенствования возможность посмотреть на себя со стороны, увидеть как иногда бывает сложно заниматься воспитанием непокорного и ретивого ребенка. Характер Альмы на удивление оказался почти прототипом ее собственного, и продолжительные занятия со щенком вскоре позволили ей узреть свое отраженье, что не могло не сказаться на положительных изменениях ее собственной натуры.

Лена снова заинтересовалась привлекающими ее ранее предметами в школе: литературой, в которой она черпала для себя новые знания и душевное умиротворение от умных мыслей великих людей, русскому языку, к которому у нее, безусловно, были особые способности, биологии, книжки по которой всегда находились на почетном месте ее стола. Страсть к исследованию животного мира и самого главного существа в нем – человека, не оставляла ее даже в самые трудные минуты ее смятения и страданий. Желание разобраться в строении организмов и поиски путей его совершенствования и лечения были настолько сильными, что она с полной серьезностью мечтала продолжить свое обучение в медицинском институте. Рвение помогать людям бороться с их болезнями и тяготами, начало зарождаться в ней еще в глубоком детстве и в отличии от всех своих подруг, набор игрушечных медицинских инструментов был для нее больше простой забавы.

Обратившись к воспоминаниям из своей юности, Лена взбодрилась и на ее устах засияла солнечная улыбка. Эти воспоминания пронеслись в ее сознании так быстро, что она едва могла отличить: был ли это сон или обычные размышления. В этот день нежно-розовый туман ее романтических снов разрушился на полчаса раньше, чем было необходимо. Она представила себе как снова спешно собирается на работу, толкается в транспорте, запыхавшись, прибегает на работу, весь день до шести вечера будет монотонно и скучно ударять по клавишам, отвечать на опостылевшие звонки, как придя домой снова ощутит почти обморочное изнеможенье, поужинав и приняв душ, вновь будет тщетно пытаться заснуть, ведь соседка снова включит на полную мощность безумную музыку и остановить ее, как всегда, сможет лишь «анонимный» звонок по телефону с угрозой пожаловаться в милицию.