Читать интересную книгу Побег в другую жизнь (СИ) - Unknown

- Я так и понял, - ответил я. – Ты уж извини, никак не мог удержаться. Здорово вы со своим другом меня повеселили.

- Не тебя одного, - вздохнул Тири. – Ну, мое имя ты уже знаешь, а тебя как зовут?

Я представился. Мы еще немного поболтали.

- Вернешься? – спросил я его, прощаясь.

- Должен же я ему рожу начистить, - улыбнулся парень. Я выпросил у него на память лист с «любовной перепиской» и пошел домой, улыбаясь и по-хорошему завидуя новому знакомому.

Приближался праздник Середины года, отмечающий зимний солнцеворот. Летний же праздновался как наступление нового года. Все мои домочадцы на эти дни возвратились в поместье, праздновать с основным трудовым коллективом, а я остался «на хозяйстве».

Оставшись один в большом доме, я затосковал. Скучал по немудреным, но всегда увлекательным рассказам Халега, по его грубоватому юмору и вечным подколкам на мой счет. Скучал по Ости, к которой привязался, как к младшей сестренке. И вообще, за эти пару месяцев, я успел осознать себя полноправным и нужным членом нашего маленького домашнего мирка, можно сказать, семьи. И теперь чувствовал себя неприкаянным и брошенным, хоть и понимал, как это глупо.

И, конечно, в этом состоянии я еще острее чувствовал свое одиночество в интимном, так сказать, плане. Мне до зубовного скрежета надоела моя затянувшаяся невинность. Недавно мне исполнилось двадцать четыре года, о чем, кстати, я узнал далеко не сразу. Просто вспомнил как-то, что у меня день рождения второго декабря и, подсчитав, понял, что он уже прошел. Так вот, до двадцати четырех лет я дожил практически полным девственником - единственный, очень неловкий, только смутивший меня опыт со знакомым с гей-форума не в счет. И то тогда до непосредственно секса у нас не дошло. Больше я и не рискнул пробовать. Но раньше было как-то легче, из вечного страха проколоться я тщательно подавлял свою сексуальность, теперь же, потихоньку освобождаясь от моральных запретов, тело все настойчивей требовало своего. Сейчас бы я, пожалуй, не стал так однозначно отказывать тому парню из кабака. Я даже подумывал еще раз сходить туда же, но хоть убей, не смог вспомнить, где это место, а Халега спросить постеснялся. И хотелось-то не только секса. Я часто рассматривал подаренный Тири лист с «объявлением» и с горечью думал, что у меня, наверно, никогда не будет таких отношений. От того, что в этом мире к геям относились лояльно, их не стало больше. Судя по замеченным мной эпизодам, едва ли их процент среди мужского населения превышал земной, просто здесь они не скрывались. А отсутствие необходимости противостояния обществу подразумевает и отсутствие необходимости создания субкультуры. Гей-сообщества здесь не было, не было специальных мест, куда ходят, чтобы найти партнера, не было соответствующей направленности прессы. Оставалось надеяться на случайное знакомство, но я сам понимал, как эфемерна такая надежда.

Еще и кошки подливали масла в огонь. Маське шел уже третий год, но до сих пор она ни разу не входила в охоту. Видимо, поздно созрела, да еще и постоянный стресс последних восьми месяцев помешал. Зато теперь ее организм запросил любви по полной программе, а изголодавшийся по дамскому обществу Барсик охотно ее поддерживал.

- Смотреть на вас противно, - сказал я похудевшей от усердия парочке, без сил валяющейся перед камином. Барсик только пренебрежительно зевнул. Ну-ну, понял, завидую молча.

Середина года праздновалась с размахом, несколько дней. На всех городских площадях, кроме Храмовой, почти круглосуточно гудели народные гулянья с ярмарками, уличными представлениями, песнями и танцами. Везде продавали специальные праздничные пироги, в виде толстого кольца, необычайно вкусные, с ягодной начинкой и неизвестными мне пряными добавками в тесто. Я просто влюбился в них, съел за эти дни, наверно, десятки. Все развлекательные заведения работали на полную катушку, сшибая шальную выручку, даже, несмотря на холод, многие выставили столы на улицу, и они не пустовали. Я пару раз посидел с приятелями-грузчиками за таким столом, но, в основном, гулял один, пользуясь случаем изучить местные обычаи. Обычаи никакой особенной экзотикой не отличались, но мне очень нравилась сама атмосфера праздника, удивительно легкая, радостная, пьянящая. Даже мои мрачные мысли отступили, я просто бездумно растворялся в радостной, нарядной, бесшабашной толпе. А народ веселился с душой, фигурально выражаясь, все ходили танцующей походкой. Наверно, в древности у нас так праздновали Масленицу.

Я за эти дни обошел, наверно, все места массовых гуляний, но вечерами выходить не решался. Опасался и воров, без сомнения, выискивающих в эти дни пустующие дома, так что сидел дома, только смотрел со двора на фейерверки, каждый вечер озаряющие небо над Королевским холмом.

В тот, последний праздничный вечер, фейерверк был особенно долгим и красивым, словно утешительный приз за уже закончившиеся гулянья. Я изрядно продрог и уже собирался зайти в дом, когда заметил приоткрытую дверь конюшни. Хотел было просто закрыть и уйти в тепло, но все же пересилил лень, зажег фонарь и вошел внутрь. И страшно испугался, когда обнаружил там человека.

Но человек нападать не спешил и, вообще, видимо был напуган куда больше меня. Я поднял фонарь повыше и разглядел незваного гостя. Гость оказался совсем еще ребенком, худеньким подростком лет пятнадцати. Одет он был довольно прилично, хоть и вещи выглядели грязными и потрепанными, и вообще бродяжкой не казался.

- Что ты здесь делаешь? – как можно более грозным тоном спросил я.

Мальчишка громко сглотнул, но промолчал. Его мелко трясло, не то от страха, не то от холода, глаза лихорадочно блестели. Он выглядел таким маленьким и жалким, что у меня сердце защемило. Ведь совсем недавно и я мог оказаться в таком же положении. Понимая, что поступаю опрометчиво, я, тем не менее, сказал:

- Пошли уж в дом, хоть согреешься. И есть, наверно, хочешь?

Подросток посмотрел на меня недоверчиво, но все же пошел со мной.

Мальчишка не просто хотел есть, он был голоден, как волк. Я скормил ему приготовленный на два дня суп, оставшиеся праздничные пироги. Наевшись, парень слегка оттаял и наконец-то заговорил. Назвался Миканом, сыном близкой подруги нашей домоправительницы Руты. Год назад его мать умерла, а спустя совсем короткое время отец женился снова. Мачеху парень не принял, она отвечала ему тем же. Вооруженное перемирие закончилось неизбежной битвой, в которой Микан, как оно обычно и бывает, проиграл. Как я понял, из дома пропало что-то ценное, и мачеха обвинила пасынка в краже, а отец ей поверил. В общем, смертельно обиженный и оскорбленный парень ушел из дома. Несколько дней он просто бродяжничал, в праздничные дни найти еду и ночлег было не слишком трудно. А сегодня, случайно оказавшись на Арочной площади, вспомнил о Руте и решил зайти, вдруг для него найдется какая работа с проживанием. Во дворе увидел меня, испугался, спрятался в конюшне, где и был застигнут.

История выглядела правдоподобно, да и проверить ее было легко, стоило только дождаться приезда Руты. Рассудив, что несколько дней держать Микана под присмотром большого труда не составит, я предложил ему пожить эти дни здесь. Мальчик с очевидной радостью согласился. Чтобы он находился на глазах круглосуточно, я постелил ему на полу в своей комнате и велел укладываться спать, что он с удовольствием и сделал. Когда я ложился сам, он уже давно сладко посапывал, что еще больше убедило меня в его правдивости. Паренек явно был домашний, не озлобленный, доверчивый. Засыпая, я подумал, что, возможно, спас сегодня ему жизнь. Мысль, конечно, глупая и самонадеянная, но приятная.

Я оказался прав, поверив Микану. Рута только руками всплеснула, выслушав его, и сразу бросилась к хозяину с просьбой пригреть сироту в качестве мальчика на побегушках. Келтен не отказал, и в доме появился еще один жилец.

Ости за те пятнадцать дней, что я ее не видел, стало много хуже. Когда она с восторженным писком вцепилась в вышедшего навстречу Барсика, тот жалобно мяукнул, видать, из-за усилившегося тремора она все-таки сделала ему больно. Но вырываться кот не стал, наоборот, растекся по полу, подставляясь под маленькие дрожащие ручки.

- Ба-арси, - приговаривала растроганно Ости, - Коти Ба-арси, мягонький, тепленький… Как я соскучилась!

И стала совсем счастливой, когда осторожненько, бочком подкравшаяся Мася деликатно ткнулась головой ей под локоть. Я благодарно посмотрел на своих зверей. Вот говорят, что твари неразумные, а ведь они все понимают. Первый раз я видел, чтобы Мася вела себя так не со мной, а Барсик безнаказанно стерпел причиненную ему боль.

Всего через дней десять я с удивлением заметил, что дрожь у Ости стала заметно меньше. Я, было, подумал, что девочка просто устала тогда с дороги, вот и тряслись руки больше обычного. Но тут Тайя, заметившая мой удивленный взгляд, тихонько шепнула :