Читать интересную книгу The ТЁЛКИ два года спустя, или Videoты - Сергей Минаев

– Группа готова к выезду? – взвизгивает Таня.

– Так! Быстро! – Я начинаю нарезать круги по комнате. – Гуля, собираешь оперативную информацию. Тоня, едешь на объект и пытаешься очаровать ментов, эмчээсовцев, кто там у нас еще?

– Представители мэрии Москвы?

– Постарайся сделать так, чтобы они к концу сюжета были в еще более полном говне, чем в начале!

– Героев сколько подбирать? – уточняет Вова.

– Не знаю, пока не решил. Да, Тоня, возьми с собой Анального карлика, он что-то у нас засиделся.

– Сам ты карлик! – огрызается Вова.

– Я не карлик, я мозг! – Я хлопаю в ладоши. – Работаем, работаем, работаем! Вы еще сидите?!

В комнате все приходит в движение, грохочут ящики, хлопают крышки ноутбуков. Один за другим комнату покидают все, кроме Гули.

– Я уже думаю про шоу, – обращаясь к ней, я плотно закрываю дверь офиса.

– Шеф! – Гуля достает из ящика своего стола ксерокопию фотографии Хижняка, поверх которой наложена круговая мишень, и прикрепляет ее к доске для дартс. Над фотографией надпись:

DIE, DESHOFFKA!

Я достаю из-под клавиатуры единственный дротик, дохожу до двери, резко разворачиваюсь и кидаю:

– Ха!

– Девять очков, – изрекает Гуля, глядя на дротик, вонзившийся в переносицу Хижняка. – На прошлой неделе было хуже.

– Но все равно есть над чем работать, да?

– Еще попытка!

– Скажи мне, что ему очень, очень больно!

– Он истекает кровью, шеф!

– Я тотально люблю тебя, Гульнара Ибрагимовна!

– Спасибо, Андрей Сергеевич!

– Хочешь выходной в пятницу?

– Нет. Ты все равно не подпишешь, проще заболеть.

– Ну скажи, что хочешь, дай мне ответить: «невозможно», потешить свой начальственный комплекс неполноценности.

– Не хочу. Я с понедельника и так в отпуске.

– Рррррр! – рычу я. – Моя маленькая неприступная татаро-монголочка! Как, кстати, твой бойфренд?

– Перманентно! – чихает Гуля.

– Смотри, чтобы к новому сезону никаких беременностей!

– Я повесила замок. Можно пойти пообедать?

– О! Как же я забыл-то. У меня тоже обед! С Семисветовой!!

– Действительно, как же ты забыл?! – кривится Гуля. – И у меня не записано...

– Кто бы сомневался! – хмыкаю я, открывая дверь. – Кстати, где? Надеюсь, в Останкино?

– Понятия не имею! – Гуля капризно вытягивает губы.

– Ты... – я пристально смотрю на нее, – ты убиваешь меня своей...

– ...бессердечностью. Обычно ты говоришь бессердечностью.

– Вот именно! – Я щелкаю пальцами. – Держи меня в курсе событий...

– Тебя, очевидно, сегодня не будет?

– Придумай ответ сама! – говорю я, уходя.

– Кстати, тебе сегодня звонили от Эрнста! – несется из-за двери.

– ЧТО?! – Я врываюсь обратно. – И что сказали?

– Сказали, перезвонят.

– Так! Ты сидишь здесь и ждешь звонка!

– У них сейчас тоже обед!

– Не уверен, что такие люди вообще едят! – У меня начинает стучать в висках.

– Они сказали, что перезвонят завтра, – уточняет Гуля.

– Как думаешь, что за тема?

– Придумай ответ сам!

– Давай пойдем в «Твин Пигс»!

– Давай не пойдем в «Твин Пигс»!

– Слушай, здесь уже есть невозможно! И потом, столько народу вокруг, все пялятся... – Даша говорит это весьма раздраженным тоном, кивком здороваясь, по меньшей мере, с каждым вторым.

– Интересно, что ты будешь делать в тот день, когда на тебя перестанут пялиться? – Я закуриваю и ныряю носом в меню.

– В смысле? – Мой вопрос вышел за рамки ее понимания. – Почему перестанут?

Семисветова проверяет, достаточно ли естественно ее платье в абстрактный сине-бело-голубой рисунок задралось, чтобы все увидели стройные ноги. Удовлетворившись платьем, она поудобнее устраивается на стуле, проводит рукой по волосам, и несколько браслетов на левом запястье мелодично звенят, потом бросает взгляд на свои большие, почти мужские часы и на секунду замирает. Вроде бы все в порядке, и она по-прежнему самая сексуальная, молодая и желанная звезда канала М4М, но вместе с тем...

– Хм! – Даша достает из сумочки пудреницу, придирчиво смотрит на себя в зеркальце, морщит нос, слегка вытягивает губы дудочкой, наносит пару мазков блеском, складывает все обратно и, весьма довольная произведенными действиями, ставит локти на стол. Затем сцепляет пальцы, кладет на них подбородок и, устремляет свой взор на меня. – Вот и не правда, Андрюшечка! Я все так же на свете всех милее, всех румяней и белее!

– А главное, умней, талантливей и сексуальней! – Я поднимаю указательный палец вверх.

– Не в рифму! – Она показывает мне язык.

– Конечно не в рифму, во времена Пушкина не было кабельного телевидения. А то он бы непременно написал: «всех моложе и моднее!»

– Если ты намекаешь на то, что мне скоро двадцать девять, то это меня совершенно не трогает! – Даша поворачивает руки ладонями ко мне, рассматривая свои ногти. – Я не чувствую своего возраста, а ты – яркий представитель мужчин-шовинистов!

Стоит отметить, что выглядит Даша в самом деле охуительно. Рыжеволоса, стройна, с высокой грудью и тонкой талией. Ей кажется, что когда она слегка прищуривает свои пронзительные голубые глаза, это делает их похожими на две далеких звезды, наполненных мудростью космоса и отражающих непрерывный, глубокий мыслительный процесс. Тогда как мне они напоминают два влагалища, ежеминутно готовых трахнуть этот мир. Заебать до смерти, а потом медленно, по кусочку, отправить в соблазнительный рот (нижняя губа пухлее, чем верхняя, что мне кажется весьма сексуальным). Даже слегка полноватые бедра не портят Дашу, а скорее намекают на готовность к деторождению.

Последние несколько месяцев Даша отчаянно пытается за мной ухаживать. Да-да, выглядит это совершенно по-мужски. Предложения подвезти меня до дома, приглашения посмотреть на свою кошку, еженедельные обеды вдвоем, постоянные сползания разговоров в сторону постели, пьяные танцы с объятиями на вечеринках, где мы как бы случайно встречаемся. Редкие ужины под предлогом обсуждения работы. «Ведь в наших программах так много общего», – говорит она, сравнивая еженедельный хит-парад и мое шоу. В наших программах общее только одно: желание трахаться, – когда-нибудь отвечу я.

Наши отношения давно уже воспринимаются всеми на канале как роман, хотя Семисветова при каждом удобном случае – читай: коллективной пьянке – заявляет: «Миркин мне как подружка, я могу проводить с ним все свободное время. С ним так интересно!». Глупо было бы отрицать, что мне льстит зависть окружающих, еще глупее – утверждать, что я не хотел бы переспать с красивой девушкой, на которую мастурбируют тысячи зрителей и весь канал М4М. Но меня останавливают три фактора.

Во-первых, служебный роман непременно станет достоянием широких масс общественности, особенно после его окончания. И соображение о том, что каждая вторая гримерша будет знать, как я скриплю во сне зубами, или мочусь в душе, или кричу во время оргазма, меня совершенно не греет. Согласитесь, нет ничего приятного в том, чтобы встречаться взглядом со стайкой редакторов в столовой, которые смотрят так, будто сотню раз с тобой переспали, всем своим видом показывая, мол, нам известно, что ты пердишь во сне.

Во-вторых, ходят слухи, которым я, мать их, очень склонен доверять: Семисветова спала (продолжает спать/переспит) с Хижняком. А секс втроем со злейшим врагом не входит в число моих любимых фантазий. Я был бы готов делить ее, скажем с Расселом Брендом, но уж никак не с этой примитивной воинствующей бездарностью.

В-третьих, Дашу не нужно завоевывать. За ней не нужно ухаживать, ее нет необходимости покорять. Она вся как на ладони – понятная и доступная. Мне кажется, я даже знаю, на каком боку она любит спать. Здесь нет страсти, а следовательно, никаких перспектив развития отношений. В этом случае даже одноразовое соитие не катит – оно будет превратно истолковано Семисветовой как моя готовность к роману.

Но как всякий тщеславный ублюдок я позволяю себе не сопротивляться ее настойчивым ухаживаниям. В конце концов кто знает, как оно все повернется? Мы уже не в том возрасте, чтобы разбрасываться такими активами. Хотя иной раз я говорю себе, что, в принципе, было бы неплохо – однажды и, конечно, безо всяких обязательств. И черт с ними, этими гримершами и Хижняком... Короче, хоть по губам себя бей.

– Что ты будешь есть, девушка без возраста? – улыбаюсь я.

– Я бы съела тартар из лосося, какой-нибудь очень легкий салат... – она чертит в воздухе замысловатые фигуры, означающие, видимо, легкость салата, – скажем, с крабом, потом...

– Ясно. Значит, как обычно: местную «Калифорнию» и говенное сашими из лосося, правильно? – Я откладываю меню. – Или еще что?

– Фу, Андрюша, какой ты приземленный! – кривится она.