Читать интересную книгу Улыбка бога - Олжас Сулейменов

Морфологическая схема, скорее всего: gůη–a. Семантическая история: «не бык» = «малый бык» = «убитый бык».

Морфологически и фонетически соответствует первичному bůη–ha.

…Одно из заданий для курсовых или дипломных работ будущих компаративистов: используя словари самых различных языков мира, выстроить пары родственных слов, начинающихся с губного и гортанного согласных.

 

1) Только в индонезийском bulan – «месяц, луна». Возможно, сопоставимо с тюрк. bulan – «олень, лось» («бык»).

2) Термин евразийца Трубецкого, который ещё в 1927 г. заявил, что «союз» точнее «семьи».

3) Формант -an в названиях диких животных (млекопитающих, птиц, рыб) весомо представлен ныне только в тюркских, в индоевропейских встречается только в реликтовых примерах.

1) О чередовании i / di, ti / d, t см. «Язык письма», стр.227. Это чередование констатировано только в тюркских. Но следы его можно отметить и в др. — егип., шумерск., индоевропейск. Наглядный пример : pudra – «сын» (др. — инд = puira > puera – «девочка» (лат.). Повлияло «женское окончание». Отсюда – puer – «мальчик».

Баран–боров–барс

 

Для исследователей «итальянского рефлекса» (превращения стыка согласных в долгий слоговой) интерес представит цепочка фонетического развития, которая мне представляется вероятной: bar–ha > bar–a > bahr–a > barra…

(Соответственно дублируется линия развития м–формы.)

Тогда в одном лексическом круге оказываются как близкородственные a–mar – «телёнок, детёныш» (шум.), mar–a – т.ж. (др. — сем.), mar–ka – «ягнёнок» (тюрк.), barra – «ягнёнок», «баран» (др. — иран.), barra – «овечка» (исп.), bakra – «корова» (араб.), va–kar – «корова» (чув.), kar–va – «корова» (общеслав.). Но и — baran (слав.).

Каким был знак, объединяющий все эти слова? Определить это помогают названия предметов, имеющих характерную и, возможно, неслучайную форму. Прежде всего, интересны термины, могущие некогда значить – «монета». Это германское mark — «марка» (денежная единица) и турецкое para – «деньги».

Какой первоиероглиф послужил праобразом монеты? В «Языке письма» высказано предположение, что таковым мог оказаться знак, который в иероглифических письменностях от Египта до Китая и дальше изображал солнце: ra – «солнце» (др. — егип. III тыс. до н.э.), re – «солнце»(др. — кит. II тыс. до н.э.) > (начиная с середины I тыс до н.э.); kiη, king, kin – «солнце» (майа).

…Этимология египетского названия солнца становится возможной, если принять во внимание способ искусственного палиндрома для получения антислова:

bůr > ůr (> ar)

1) ha–bůr / bůr–ha > a–ůr / ůr -a

 (ha–můr) / (můr–ha)

И палиндром: 2) růb > rů

Может быть, и «рупь» (рубль), и индийское «рупия» когда–нибудь станут рассматривать в одном ряду, в связи с восстановленным перечнем наименований этого мирового символа солнца, помогшего сотворить первые солнечные часы [ pora – «время» (слав.), ora – «час» (ит., исп.), hоra – «время», «час» (лат.), mоra – «период времени», «время» (лат.), hour – «час» (англ.), hronos – «время» (греч.). ], назвать ураганы (вихри, вьюги, циклоны) [ buran, buraan, urahan, purhan, purga – «циклон» (тюрк.), buria (слав.) и т.п. ].

Точка в круге подсказала значение слову Póra – «точка, малое отверстие в коже, пóра» (нем.).

Но в качестве знака солнца этот иероглиф знали предки кавказских народов: mal–ha > marha: malk – «солнце» (чеч., инг.), mark – «солнце» (чеч. — акин.), mara — «солнце» (абаз.).

Знак этот, я думаю, отразился в форме ритуальных хлебцов и хлебов славян–солнцепоклонников: баранка – , коровай, каравай – и, наверное, в консонантной форме bъlъn > bъlьn – «блин».

Славяне тоже пытались назвать точку в круге, как графическое выражение понятия «часть целого», «кроха». Для этого использовали прием метатонии: porá – «время» (общее название сложного знака),

  pъrah póra > pórah   – «точка» > «мелочь», «пылинка»   poroh, poroš

Восточно–славянская полногласная форма ближе к общеславянской предформе, которая отложилась в германском словаре.

[ С неопределённым артиклем конструкция to prah попадает в тюркскую среду, где превращается в лексический монолит toprah, toprak – 1) «прах, пыль», 2) «земля» (др. — тюрк., тур., каз. и др.). О новой в этимологии теме «Невидимые артикли» не раз говорится в «Языке письма». ]

Одно из самых оригинальных направлений толкования этого иероглифа «Небыка» (телёнка, коровы, барана, ягненка, лошади) породит ассоциация с «пятаком» свиньи. Первый след проложили славянские словотворцы:

  borow bůr–a > boraw     bъraw

Значения путаются. В сербском и хорватском брав – 1) «овцы», 2) «кастрированный кабан, боров». В русском – боров – «кастр. кабан». В чеш. brav – «скот». Словацкий – brav – «боров».

(Фасмер: «Родственно д. — в. — н. barug, barh, нов. — в. — н. Borch. Славянское слово … связано далее с др. — инд. bharvati – «жуёт, ест», т.е. жвачное животное» I 195.)

Большое распространение получила другая форма названия кабана–свиньи: por–ha > porca – «свинья» (ит.), porcus (лат.), pork (англ.), porkos (греч.), purs (иран. — курд.), pōrs – «свинья» угрофиннск.: pōrs (ненец.), pores (манс.), pureš (хант.), pers’ (коми), pars’ (удм.), porsas (финн.).

  пороз – «кабан» В славянских pors’     порось(онок)

И вариант знака bors – истолковался как «пасть и пятно» > «пятнистый хищник»; «пасть и знак увеличения» > «большой хищник». Уточнения в наши толкования могут внести и borz – «волк» (чеч., инг.), и bars – «барс» (тюрк.).

Козёл

 

Семантические соответствия «корова = телёнок = баран (овца), козёл (коза) = лошадь» помогают в исследовании и славянского слова козёл (рус., укр.), козьлъ (ст.слав.), козлац (серб. — хорв.), kоzél (словен., чеш., слвц.), koziol’ (пол., в–луж.), kózol’ (н. — луж.).

Фасмер II 278: «Связано с коза; производное с архаичным суф. – ьlъ. См. В.Шульце…». Странный непроизносимый суффикс (l в окружении мягкого и твёрдого знаков) непонятной функции, без указания других случаев его применения. И статья коза, к которой отсылает Фасмер, не поможет: «По мнению Мейе (…), здесь представлено протетическое k-, ср. др. — инд. ajas – «козёл», ajā – «коза», ср. — перс. azak – «козёл», лит. ožys – «козёл», родственных славянскому слову. Брюкнер (262) предполагает родство коза с лит. ožka – «то же» при условии метатезы. Во всяком случае, к- было уже в праславянском» Фасмер II 277.

Морфологически ožka – «коза» (лит.) соответствует угро–перм. oška – «телёнок, тёлка» (уменьшительная форма от oš — «бык»). В период утверждения категории грамматического рода в языках индоевропейского союза название малого рогатого автоматически попало в разряд существительных женского рода, и выделяется ложная основа, от которой образуется термин мужского рода ožуs.

В литовском служебный элемент слова часто открывается гортанным протезом (как в Per–cunas, по сравнению со славянским Per–un).

Полагаю, что литовскому ož–ka морфологически соответствовала протославянское ož–a > kož–a > koza – «малый рогатый» (до введения грамматического рода).

[ Фасмер, со ссылкой на Мейе, Зубатого, Лиден, Уланбека, Бернекера производит славянское кожа от коза. То есть, по мнению упомянутых исследователей, кожа от праславянского koziā – «козья (шкура)». См. Фасмер, II 277).1 ]