Читать интересную книгу Неотвратимость - Анатолий Безуглов

Мог ли Карпов стать жертвой ревности? В принципе, да, но оперативные данные, собранные Скирдой, полностью исключали эту возможность. Люди, близко знавшие его, отрицали связи покойного с женщинами. Карпов был женат, но семейная жизнь у него сложилась неудачно, и он развелся. В настоящее время его бывшая жена проживает в городе Кандалакше.

Корысть? Но кому могла принести пользу смерть Карпова? Наследников, если не считать его матери, у него нет. Да и какое наследство он мог оставить?

Месть? Это, пожалуй, подходит больше. Тут мотивы бывают столь разнообразны и причудливы, что чад этой версией придется серьезно поработать. Но за что могли мстить Карпову? Он никого не разоблачал, никого не преследовал. По всем известным мне данным, не то что врагов, но даже недоброжелателей у него не было.

Нет, пока что ни один из трех китов не является опорой для построения более или менее правдоподобной версии. Может быть, убийство с целью ограбления? Но у него ничего не было взято. Из хулиганских побуждений? Маловероятно. Убийство такого рода не стали бы совершать столь сложным способом с явным расчетом подсунуть вместо себя шофера Горбушина. У хулиганов соображение работает слабо: пырнуть ножом, ударить обрезком водопроводной трубы или велосипедной цепью, полоснуть бритвой – это они могут, но пытаться ввести в заблуждение следствие при помощи инсценировки – такое им в голову вряд ли придет. Чаще всего хулиганские поступки совершают под влиянием алкоголя, а в пьяном состоянии человек соображает особенно туго…

А что, если все-таки Горбушин сбил Карпова? Дались мне эти часы. Ведь еще на месте происшествия Першин сказал, что часы могут идти неточно. В конце концов, они могли просто стоять. Да, но тот же Першин утверждает, что перелом основания свода черепа, от которого погиб Карпов, был нанесен не машиной. Машина наехала на него позже, когда он был уже мертв. Но с какой стати Горбушину убивать Карпова? Стоп! А не является ли причиной гибели Карпова то, что он против кого-то имел компрометирующие данные? Каким-то особым чувством, хорошо знакомым людям моей профессии, я понял, что нахожусь на верном пути. Мотивировки, из которых нельзя было построить более или менее приемлемую версию, отпали одна за другой. Но в ту минуту, как я подумал, что Карпов мог кого-то разоблачить в неизвестных еще грехах, в темном лабиринте догадок появился некий просвет. Тогда, если я, конечно, на правильном пути, преступник не Горбушин.

Я раскрыл свою книжку и записал на чистой странице: «Кому это выгодно?», а под изречением древнего юриста проставил красным карандашом жирный икс. Телефонный звонок прервал цепь моих рассуждений: звонил из научно-технического отдела эксперт-криминалист Ивашов.

– Ну что там у тебя?– не вытерпел я.

– Значит, так,– деловито начал эксперт,– заключение на стеклышки… Где же оно?… Ах, вот. Осколки стекла являются частью оптических стекол от очков с диоптрией плюс восемь с половиной. Так. А вот второе заключение. Волосы, представленные для исследования, принадлежат лисице.

– Что?! – Я чуть не выронил трубку.– Кому, ты сказал?

– Лисице,– невозмутимо повторил Ивашов и, пожелав мне спокойной ночи, повесил трубку.

Ночь я провел плохо. В голову упрямо лезли версии, одна фантастичнее другой. Я вставал, выходил на кухню (в комнате я не курю) и, не зажигая огня, подолгу сидел там, прислушиваясь к пощелкиванию холодильника. Потом, когда, как мне показалось, события последних дней стали выстраиваться в стройный ряд, я заснул, но меня тут же разбудил резкий звонок будильника. Пришлось встать, хотя я чувствовал себя плохо: голова была тяжелая, словно налитая свинцом.

В райотделе меня уже поджидал лейтенант Скирда со свидетельницей Макаровой. Она слово в слово повторила свои показания, данные ею раньше.

– Скажите, Галина Степановна,– морщась от головной боли, спросил я,– вы, случайно, не обратили внимание на шофера, который вел машину?

Откровенно говоря, я абсолютно не рассчитывал на успех и вопрос задал просто для проформы.

– Как же, товарищ следователь, обратила.

– И вы могли бы его узнать? – нарочито неторопливо, чтобы не выдать своего волнения, спросил я.

– Не знаю…– неуверенно протянула Макарова и добавила, сделав небольшую паузу: – Но думаю, что смогла бы…

Когда словесный портрет был составлен, я попросил свидетельницу подождать и, выскочив из кабинета, приказал Скирде немедленно доставить в райотдел Горбушина. Затем я забежал в соседнюю аптеку и принял сразу две таблетки тройчатки. Через полчаса Горбушина доставили и вместе с двумя посторонними мужчинами предъявили свидетельнице для опознания. Макарова, войдя в комнату, внимательно посмотрела на всех троих и молча отрицательно покачала головой.

– Посмотрите внимательно, Галина Степановна,– попросил я.– Может быть, кто-нибудь из этих людей вам знаком?

– Нет, я никогда не видела этих товарищей,– уверенно ответила женщина.

Когда Горбушин и понятые ушли, я то ли от досады, то ли от усталости совершил абсолютно недопустимый промах.

– А между тем один из этих людей, по нашим предположениям, был за рулем машины,– сказал я.

Макарова испуганно взглянула на меня:

– Но тот же совсем другой, лицом поменьше и покруглее.

«Ах, идиот! – подумал я.– Чуть не натолкнул человека на ложные показания. Хорош! Ничего не скажешь».

– Меньше и покруглее, вы говорите,– чтобы хоть что-нибудь сказать, растерянно пробормотал я вслух.

– Да,– уверенно ответила Макарова.– Я его хорошо рассмотрела, потому что удивилась, как он вел машину…– Свидетельница сделала волнообразное движение рукой.– Как пьяный…

– Давайте еще раз уточним, во что он был одет.

– Так я же уже говорила, что шофер был в пальто и зимней шапке, такой мохнатой.

– Какого цвета пальто?

– Или черное, или темно-синее, темное, одним словом.

– А шапка?

– Шапка, знаете, такая рыжая.

– Вы говорите, рыжая шапка? – не скрывая волнения, спросил я.

– Да, пушистая такая… Из лисы. Это я хорошо запомнила.

– Спасибо, Галина Степановна.– Я вышел из-за стола и крепко пожал ей руку.

Женщина с удивлением посмотрела на меня.

– Вам придется на несколько дней отложить свою поездку в деревню.

– Ну что же, если надо, значит, надо,– просто сказала Макарова.

Вызвав к себе Скирду, я попросил его немедленно выехать в леспромхоз и выяснить на месте, есть ли у кого-нибудь из работников или людей, бывавших там в последнее время, рыжая, по всей вероятности, лисья шапка. Скирда подобрался и чем-то неуловимо стал походить на охотничью собаку, застывшую в стойке.

– Только очень тебя прошу, Валерий,– поняв его состояние, сказал я,– будь осторожен. Ни в коем случае не задавай этого вопроса в лоб. Придумай какую-нибудь версию, ну, скажем, у нас есть подозрение, что кто-то из леспромхозовских учинил в городе драку. Придумай приметы…

– Высокий, похож на грузина, пальто-бобрик, черное, хромовые сапоги, на лице шрам,– выпалил Скирда.

– Кто похож на грузина?

– Ну тот, в лисьей шапке,– безмятежно ответил Скирда.

– Не надо столько подробностей, достаточно упомянуть, что, мол, высокий, черный, и потом вроде невзначай вспомнить о шапке… Ясно?

– Ясно,– блеснул глазами Скирда.

– Еще раз прошу: будь осторожен. Все дело можешь испортить. Действуй! Да, постой: если выяснишь, кто хозяин шапки, ни в коем случае не предпринимай никаких мер.

Отпустив его, я позвонил в аптеку и выяснил, что очки в нашем городе можно заказать всего в двух местах: в первой аптеке на проспекте Карла Маркса и в аптечном ларьке при горбольнице. В первой аптеке я узнал, что за последние полтора-два месяца никто не приобретал очки со стеклами восемь с половиной. По дороге в больницу меня все время не покидала мысль, что успех еще далеко не гарантирован. На месте преступления обнаружен осколок стекла от очков с диоптрией плюс восемь с половиной. И этот осколок мог оказаться там совершенно случайно. Даже если этот осколок от очков, принадлежащих убийце (Карпов вообще не носил очков), то не обязательно, что убийца тут же бросился заказывать себе новые. В конце концов, могла же быть у него запасная пара. Но, памятуя святое правило, что в нашем деле не бывает мелочей, я решил довести эту линию до конца. Каждая, даже неправильная версия, доведенная до конца, сужает круг поисков и приближает к истине.

На аптечном киоске висело объявление, написанное от руки: «Ушла на базу». Я разделся и сел в кресло возле кабинета терапевта, расположенного как раз напротив аптечного киоска.

Минут через пять в киоск вошла пожилая полная женщина. Я поспешил к киоску.

– Здравствуйте,– обратился я к женщине,– можно спросить у вас…

– Киоск закрыт.– Женщина показала мне на плакатик.