Оливия задумчиво теребила в руках пустую коробку из-под конфет. С ней явно что-то происходит: раньше она ни за что не смогла бы съесть целую коробку без пагубных последствий для пищеварения.
Все же придется сходить к врачу. Хотя бы для того, чтобы выяснить, что может быть, а чего быть не может. В этот момент Оливия поняла, что все же последние десять конфет были явно лишними, и бросилась в ванную.
Умывшись ледяной водой, Оливия посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась: если бы она не была уверена в том, что зеркало может отражать только ее, то точно бы решила, что это какой-то странный оптический обман. У женщины в зеркале была кожа зеленоватого цвета, под глазами набухли огромные мешки, а сами глаза были красными как у кролика. Оливия перевела взгляд на свое тело и только сейчас поняла, как сильно она поправилась. В домашней бесформенной футболке она выглядела не на десятый, а на двенадцатый размер. Это открытие явилось последней каплей. Оливия опустилась на холодный кафельный пол и заплакала.
Это была даже не истерика, вызванная гормональными бурями, а слезы разочарования и недоумения. Как же такое могло случиться с ней? Почему именно она?! Это так не вовремя, так некстати!
Наконец слезы жалости к себе закончились, и Оливия, хлюпнув носом, пошла за телефоном. Похоже, ей остается только одно: позвонить маме и попросить совета. Может быть, этот звонок хотя бы заставит ее решиться сдать анализы. Сколько же можно держать себя в неведении и нервном напряжении?
Я сейчас даже надеюсь, что больна, устало подумала Оливия. Это был бы выход для меня. Да, буду думать, что у меня просто проблемы со здоровьем. Отсюда и задержка, и лишний вес, и нервозность. А тошнота более чем объяснима: я никогда столько не ела!
И все же Оливия взяла телефонную трубку и набрала номер.
– Алло? – раздался на другом конце провода такой знакомый, такой родной голос.
– Мам! Мне очень нужна твоя помощь! – жалобным голосом сказала Оливия и вновь расплакалась.
– Что случилось, милая? – встревоженно спросила миссис Хэмстон. – Лив, ты в порядке?
Как хорошо, что хоть в подростковом возрасте у меня не было этих самых гормональных бурь! – обрадованно подумала Оливия, услышав ласковый голос матери. Я умудрилась не испортить отношения с родителями. Если кто-то и может мне сейчас помочь, так только мама. Конечно, она все расскажет папе, а тот расстроится… Но, может быть, все и обойдется?
Оливия собралась с духом и выпалила:
– Мам, я не знаю, что делать. У меня был незащищенный секс и… – Оливия запнулась.
– Ты чем-то заразилась? – встревоженно спросила ее мать.
– Только этого не хватало! – Оливия облегченно вздохнула и подумала, что все могло быть и хуже. В конце концов, можно было и ВИЧ подхватить!
– Тогда что же? Мне казалось, ты спокойно относишься к подобным вопросам… Кстати, что об этом думает Кевин?
– Какое Кевин имеет отношение к моей личной жизни?! – сердито спросила Оливия.
– Между прочим, он и есть твоя личная жизнь.
– Ой, мам, у нас свободные отношения! Ты же знаешь.
– Знаю, но не понимаю. – Миссис Хэмстон тяжело вздохнула. – Что ж, ясно, что дело не в Кевине. Что ты натворила, Оливия?
– Еще не знаю. – Она вновь всхлипнула. – Понимаешь, я в этом месяце принимала таблетки через пень-колоду, у меня задержка уже три недели, меня тошнит по утрам, я набрала вес и ем, как молодой кашалот. Что со мной такое?
– Ты еще не поняла?! – радостно воскликнула миссис Хэмстон.
– Нет, нет и нет! – быстро сказала Оливия, словно слова могли что-то изменить.
– Лив, тебе уже тридцать пять! Мне всегда казалось, что ты умная девочка. Точнее, уже давно женщина. Зачем же отрицать очевидное?
– Эстель! – В минуты сильного волнения Оливия часто называла мать по имени. Им обеим такое общение казалось более доверительным, ведь мама для нее была не только матерью, но и – что сейчас было гораздо важнее – лучшей подругой.
– Ну что, Эстель?! Дорогая, все признаки указывают на это. Если ты мне еще скажешь, что у тебя землистый цвет лица и ты моментально устаешь, я вообще не буду сомневаться ни секунды! Со мной все было точно так же.
– Так что мне делать-то?! – в отчаянии спросила Оливия.
– Идти к врачу или хотя бы зайти в аптеку и купить тест. Нужно знать наверняка. А вдруг мы все же ошибаемся и у тебя серьезные проблемы со здоровьем?
– Мамуль, ты не могла бы приехать ко мне? – жалобно попросила Оливия. – Я сама не решусь сходить к врачу.
– Но ведь еще только среда. Ты же работаешь!
– Я взяла отгулы до выходных. У меня сегодня компьютер зависал три раза за один час. Так что, пока я все не выясню, я не смогу успокоиться. Так ты приедешь?
– Хорошо, Лив, я еще успею на ночной автобус. Буду в Нью-Йорке часов в семь утра.
– Встретить тебя?
– Зачем? – удивилась Эстель. – Я отлично помню, как к тебе ехать. Но что сказать отцу?
– Не говори ему, что я могу быть… – Оливия запнулась – она все никак не могла выговорить это!
– Но как же я ему объясню свой срочный отъезд?
– Скажи, что я заболела.
– Оливия, я никогда не скажу ему такое! Папа сойдет с ума от волнения. Я скажу правду, он обрадуется, вот увидишь.
– Особенно он обрадуется, когда ты сообщишь, что я даже не знаю, кто отец этого гипотетического ребенка. И, мам, даже если я вдруг беременна… – Оливия все же хоть и с трудом, но выговорила это слово, – я буду делать аборт. Ты же понимаешь, что я сейчас…
– Ладно, – прервала ее Эстель. – Об этом поговорим, когда я приеду и мы точно все узнаем. А пока что я скажу отцу все как есть. В конце концов, мы можем тебе только советовать, решать за тебя мы не можем. Ты знаешь, что лет с десяти мы тебе доверяли безоговорочно. И ты не совершила еще ни одну глупость.
– Не считая того, что переспала неизвестно с кем и даже не помню толком об этом, – горько произнесла Оливия.
– Прекрати даже думать об этом. Что толку, если изменить все равно ничего нельзя? И кто знает, может быть, уже к следующему лету ты будешь благодарить Бога за эту ночь?
– Мама! – предупреждающим тоном протянула Оливия.
– Все-все! До завтра, милая.
Оливия положила трубку и облегченно вздохнула. Несмотря на то что мама как всегда умудрилась все сделать по-своему, теперь, когда она поделилась своими тревогами с самым близким человеком, стало гораздо легче на душе.
Уже через десять часов мама приедет ко мне и все будет хорошо, подумала Оливия, заворачиваясь в теплый плед. Она положила голову на подушку и не заметила, как уснула.
Резкий дверной звонок разорвал утреннюю тишину в квартирке Оливии. Она резко вскочила и от головокружения чуть не упала. Уже знакомая и привычная тошнота подкатывала к горлу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});