— Возьми, всё это твоё, потому что ты спас мою дочь.
Отец Арсений поднял его на ноги и твёрдо сказал ему:
— Оставь себе свои деньги, наша вера не продаётся.
Подарков он тоже не принимал. Однажды один турок в благодарность за то, что его жена родила после того, как стала носить ладанку с молитвой от Хаджефендиса, привёл двух мулов с подарками. Отец Арсений не принял подарков и строго сказал: «Неужели у вас в деревне нет бедных, что ты всё это приволок мне сюда, чтобы я сказал тебе аферйм (браво)? Мне подарки не нужны».
В церкви была одна ниша, куда люди по желанию клали деньги для бедных, и бедняки сами брали оттуда, сколько кому было нужно. Больше необходимого не брали, боясь Божия наказания.
Просфоры[15] из церкви псалт Продромос по поручению отца Арсения по ночам тайно носил в дома бедняков. Бездельникам просфор отец Арсений никогда не давал. Однажды непутёвый человек, тунеядец и пьяница, пришёл к отцу Арсению и попросил у него просфор. Отец Арсений вынес ему из кельи ячменную лепёшку со словами:
— Я ем такой хлеб.
Лентяй отказался взять лепёшку, требуя просфору. Тогда отец Арсений строго сказал ему:
— Как тебе не стыдно, тебе сорок пять лет, ты здоровый мужик, а сидишь без дела с утра до вечера и только и думаешь, как бы какую пакость сделать, пьёшь и побираешься.
Затем он велел псалту Продромосу:
— Сходи в церковь, возьми три–четыре просфоры и иди к реке, и если этот бездельник придёт туда, отдай ему их.
А бездельнику, желая расшевелить его, отец Арсений:
— Иди к реке и там возьми свои просфоры да и рыбы налови, благо, её там много.
Но лодырю было лень, и он не пошёл туда, но стал ходить по деревне, рассказывая всем: «Знаете, какой скупой этот Хаджефендис? Сам просфоры не ест и другим не даёт. Они лежат и плесневеют, а Продромос таскает их мешками и выбрасывает в реку».
Отец Арсений, конечно, только радовался таким напрасным обвинениям. Он сам, чтобы избежать людских похвал, часто специально совершал разные странности. Но, несмотря на все его чудачества, окрестные жители: и христиане и турки — считали его святым.
Д. Лукопулос на 54–й странице своей книги «Народная вера в Фарасах» приводит такие слова Елизаветы Коскериду: «В нашей деревне жил один юноша. Когда он вырос, то стал учителем, а потом священником… По ночам он молился… Всё время постился… Святой человек, его молитва могла рассечь камень. Если кто заболевал, то он молился о нём Богу и клал земные поклоны… Его имя Хажди Эфендис».
Проявляя большую снисходительность к другим, отец Арсений был очень строг к себе. По своему человеколюбию он постился и молился за тех, кто сам не мог поститься и молиться.
Как духовный отец он не наказывал своих чад. Редко налагал епитимии. Он старался, чтобы человек осознал грех и сам стал искать исправления через подвиг и дела милосердия, к которым отец Арсений постоянно призывал.
Бесноватых и парализованных детей отец Арсений исцелял молитвой, а если видел, что в болезни детей виноваты родители, то наказывал их епитимией, чтобы впредь они были внимательнее. Однажды к Хаджефендису принесли парализованного ребёнка, которого он исцелил молитвой. Но, видя духовным зрением, что в болезни виноваты его родители, он дал им епитимию.
Однажды к отцу Арсению привезли из Синасоса одного бесноватого юношу. Он велел родителям немедленно развязать его, но они боялись. Тогда святой повторил:
— Быстро развяжите его.
Родственники бесноватого сказали:
— Хаджефендис, благослови. Юноша сумасшедший, а что, если он бросится на нас? Мы связали его из‑за страха.
Но он настаивал:
— Развяжите его, не бойтесь.
Как только юношу развязали, бес сразу вышел из него. Юноша, как овечка, подошёл к отцу Арсению и тихо сел рядом с ним. Отец Арсений дал епитимию родителям — сорокадневный пост, потому что по их вине в него по рождении вошёл бес, а они, напрасно мучая ни в чём не повинного человека, намеренно изнуряли его голодом, чтобы у того не было сил.
Обычно больных приводили к отцу Арсению в его ветхий дом. Рядом с домом находилась маленькая келья, пол в ней был земляной. В углу лежало два сложенных одеяла. Отец Арсений разворачивал их, когда ложился спать — одно стелил на пол, а другим укрывался. (Как и сколько он спал, никто не знает, кроме Бога, Который и воздаст ему за его труды.) На восточной стене кельи висел иконостас со множеством икон, перед которым горела неугасимая лампада. Под иконостасом на полу лежала овечья шкура, на которой отец Арсений молился, стоя на коленях, или сидел, читая книги. Ещё в келье была полка, на которой стояли книги, — Новый и Ветхий Завет, жития святых, святоотеческие творения и повествование о чудесах Божией Матери, Которую он очень почитал.
Хотя келья его была в миру, но он жил вне мира. Два дня в неделю он пребывал в затворе и молился. Тут он приобретал плоды Духа и освящал молитвой труд других дней недели. От плода его трудов мы духовно питаемся до сих пор. Как правило, отец Арсений, наряду с другими духовными подвигами, затворялся в келье для уединения и молитвы по средам и пятницам.
Если в эти дни приходил издалека больной, не знавший этого правила, и стучался в келью, отец Арсений открывал, но молча. Знаками он выяснял, чем человек болен, находил нужную молитву, читал, и больной выздоравливал. А бывало, что и он не открывал даже на стук. Это означало, что он пребывал в созерцании. Судя по всему, в эти дни он не только привлекал молитвой Небесные силы, но и сами Ангельские силы возводили его на Небеса.
Фарасиоты в эти два дня старались не беспокоить отца Арсения. Больные приходили, брали землю с порога кельи, натирали ей больное место и получали исцеление. Одна жительница Фарас потерла землёй с порога кельи Хаджефендиса пораненную руку и исцелилась. Потом она рассказывала: «На родине мы о врачах и не слыхивали, чуть что к Хаджефендису бежали. Это в Греции есть врачи. Местным когда рассказываешь, они не верят».
В келье отец Арсений обычно носил на плечах мешок. Многие фарасиоты просили, чтобы он его снял, потому что в келью к нему приходили разные важные люди. Но отец Арсений их не слушал. «Я этот мешок снять не могу, потому что это память о матери», — говорил он. Очевидно, что и тут у отца Арсения была какая-то тайна. Может, скрывал свою молитву «во вретищи и пепеле»[16], потому что под аналоем у него обычно был рассыпан пепел, который видели у него на полу некоторые люди (например, псалт Продромос), из благого любопытства незаметно заглядывавшие к нему в келью. Как нищий, который смиренно просит милостыни, отец Арсений, набросив на плечи мешок, простирал свои руки к Богу и непрестанно получал от Него дары, которыми насыщал своих чад.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});