- Не лети, а то опять свалишься. Я все понял.
- Там бабушка!
Он не услышал. Продолжил спускаться.
Потом замер. Повернулся.
Я стояла на том же месте, на площадке у окна. Меня трясло от напряжения.
- Бабушка? – ухмыльнулся, гад, - Чертова?
- Нет. Моя.
Опустил голову. Я видела, что ему смешно. Это… хороший знак?
Мне и самой было смешно.
Глупо все.
Зачем он приехал?
Я сразу поняла зачем.
Как только он поднялся вверх по лестнице и впечатал меня в стену прижимая свой адов стояк.
На мне было только тонкое трикотажное домашнее платье. И трусы. Не те, которые рвутся на раз. Обычные танкини. Даже без кружева.
- Что ты…
Говорить он мне опять не дал. Снова насиловал мои губы, как днем, на террасе. Настойчиво, зло, яростно. И так… сладко.
Я не выдержала и застонала, и обняла его, просовывая руки под его пальто, прижимая сильнее.
- Еще… - глухой, грубый голос.
- Что?
- Стони еще…
И его рука уже забралась под тонкую ткань. Там было сухо как в пустыне Сахара. Но я понимала, что это совсем ненадолго с таким его напором. Всхлипнула, буквально насаживаясь на пальцы.
- Фак… Что же ты со мной делаешь…
Я? Разве я что-то делала? Это он. Он прижал меня в подъезде и залез в трусы! А я… Я просто позволяла ему все это, потому что…
Потому что я была живой, когда он делал так!
Не отмороженной куклой, которой чувствовала себя все эти месяцы! А живым человеком, женщиной!
Раздался противный писк домофона, потом стукнула подъездная дверь. Блин! Мы были на втором этаже! Сейчас сюда кто-нибудь поднимется и…
Зашедший запоздалый сосед или соседка вызвал лифт.
Мы продолжали стоять, вжавшись в стену, замерев.
Потом он начал отстраняться, а я дико испугалась. Сейчас он уйдет, исчезнет, растворится… А я буду думать, был ли он на самом деле? Или это «Бейлис», приторный айриш-крим вызывал во мне дикие фантазии?
- Андрей?
Я сама не знала, что скажу ему. Но мне не хотелось, чтобы он отлипал.
Даже несмотря на то, что я видела его сегодня обнимающим другую.
- Поднимемся в квартиру?
- К чертовой бабушке?
- Сам ты… чертов…
В конце концов, хочет уйти? Пусть уходит! Зачем вообще приходил?
Я отстранилась, постояла мгновение, начала подниматься по лестнице.
Он остался на площадке.
Ну…
Почему же так больно опять?
И зачем он только приехал?
Насколько было бы проще если бы он опять умотал в свою Америку!
Бабушка стояла в коридоре уже в туфлях на каблуках – другую обувь она категорически не переносила:
«Какие кроссовки, Наташа, ты умом тронулась? Где я и где кроссовки?»
Она надевала свою модную алую парку, поправляя прическу – легкое мелирование, ни одного седого волоса - а бабуле семьдесят!
- Ты куда?
- Казимир уже подъехал, вернемся на дачу.
- Куда?
- Обратно на дачу. Не буду вам мешать.
- Не кому мешать…
- Добрый вечер… - он чуть кашлянул, неужели в горле пересохло? Отчего бы?
Он все-таки остался! Мне, наверное, надо было лимон съесть – слишком морда довольная…
Бабуля окинула его оценивающим взглядом.
- Вечер? Ночь на дворе, молодой человек! А по ночам приличные люди дома сидят. Только такие как я все скачут по гостям. Спасибо внучка, за чай, мороженое. Приезжай на дачу, не забывай. Все. Упорхнула!
И бабуля реально упорхнула к лифту, оставив нас с Капитаном Америкой вдвоем.
- Вас проводить?
- Меня встретят, спасибо. Дверь закрывайте, молодой человек, холодно! Кто бы мог подумать – снег в мае?
Нам действительно ничего не оставалось как закрыть дверь.
Глава 6.
Она стояла в коридоре, прижавшись к двери в ванную.
Ох уж эти ванные комнаты! Наша карма!
Смотрела испуганно, не моргая.
И молчала.
И я молчал, с трудом соображая, что делать дальше…
Зачем я вообще приехал?
Мать твою…
Устюгов, ты еще спрашиваешь, зачем?
Потому, что уже не было сил терпеть.
Потому, что сглупил, поцеловав ее на террасе.
Считал, что все это мне на хрен не нужно! Я же все для себя решил!
Ага, как же…
Все мои решения можно было засунуть в одно место, когда рядом появилась она.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ее аромат, вкус ее губ, мягкость тела…
Фак…
- Раздевайся, проходи на кухню.
Я не стал спрашивать зачем. Покорно выполнил просьбу, больше смахивающую на приказ.
Она достала коробочку с лекарствами.
Ясно. Око за око.
Вспомнил, как она закусывала губу от боли, когда я поливал ее раненную коленку. У меня и так стоял не по-детски, а тут…
- Это мирамистин, не так больно как перекисью.
Фея начала деловито обрабатывать мою руку. Костяшки реально были сбиты в кровь, довольно серьезно. Больно действительно практически не было.
Видимо в крови оказалось сразу столько адреналина…
- Не больно?
Приятно. На самом деле было приятно, потому что именно она стояла и стирала кровь, перемешанную со штукатуркой.
- Подуть? – ага, все-таки помнит и издевается!
- Ну, подуй.
- Что же ты один пришел, без своей «поддувалки»?
- А ты почему одна? Что, Трошин твой, все по Питеру не нагуляется?
- Да, не нагуляется. Он переехал туда. Предложили престижную работу.
- А тебе не предложили? Или он тебя не взял? Или ты к нему будешь на выходные приезжать? Как это называется, гостевой брак?
- Все сказал?
Ха! Моя феечка славно «переобулась» в ведьмочку.
А потом взяла флакон мирамистина, с дозатором и направила струю мне в лицо!
Во же… зараза такая!
Так, да? Ладно!
Я увидел на столе бутылку воды, схватил, и выплеснул прямо на нее.
- Ах ты… сволочь ты, Устюгов!
Да, сволочь! Я не отрицаю! И кто меня таким сделал, а? Детка?
Она бросилась к крану с водой, открыла и стала поливать меня, набирая воду в ладони. Я тоже подскочил к крану, зажал его пальцем, так, что струя окатила ее.
- Придурок! Гад! Ненавижу!
Она стояла вся мокрая. Вытирая капли с лица. Трикотажное платье облепило грудь. Бюстгалтера на ней не было.
Фак.
Я прижал ее к холодильнику, с которого посыпались дурацкие магниты.
Собрался снова атаковать ее чувственный рот, но…
- Не надо, Андрей, пожалуйста!
- Почему?
- Я не знаю… Потому, что ты потом опять что-то придумаешь, свалишь, а я останусь, я так больше не могу!
- Я свалю? Я? В последний раз разве это я свалил? Я ждал тебя в аэропорту, с кольцом! А ты исчезла с радаров! А утром я получил прекрасные «сториз» этого мудилы из Питера, где он сосет тебя как чупа-чупс, твою мать…
- Что ты сказал?
- Чупа-чупс, Наташа!
- Нет… Ты… ты
Я понял, что именно она услышала.
Да, я был с кольцом. Я был готов предложить ей все.
А увидел то, что увидел…
На хрен! Не надо было вспоминать! Вообще не надо с ней разговаривать! Прижать её и…
Но я натолкнулся на взгляд полный боли и руки как-то сами опустились, и кулаки инстинктивно сжались…
Она отодвинула меня, и вышла из кухни, не глядя в мою сторону.
Фак!
И что мне делать?
Я подошел к раковине, умылся. Закрыл кран. Нашел рулон одноразовых полотенец, вытер лицо…
Блин, рубашка вымокла. Хорошо, что пальто снял.
Наверное, мне следовало просто уехать. Выйти из квартиры, захлопнуть дверь.
Навсегда захлопнуть. Потому, что эти качели меня тоже порядком измотали.
Но выйдя в коридор я услышал тихий всхлип.
Она… Она плачет?
Я прошел в комнату – она была в спальне. Свернулась в комочек, обняв подушку. Я видел, как дрожит ее спина.
Устюгов, ты просто мудак.
Зачем ты приехал?
Хотел просто трахнуть ее? Спустить пар?
Выместить на ней то зло, что сидит внутри уже два месяца?
Отыметь по полной программе, а потом уйти с гордо поднятой головой, сказав – извини, дорогая, только секс, ничего личного?
Так вот ни хрена это не просто секс!