Читать интересную книгу Башня голода - Издательство «Развлечение»

Тен-Итси находился далеко, у себя на родине, двоюродная сестра Ида, состояние здоровья которой за последнее время оставляло желать много лучшего, была на водах. Лакей Иосиф сам по себе был прекрасный человек, вполне преданный своему хозяину, но он годился в сыщики, как сапожник в министры.

Таким образом, помощи ждать было неоткуда.

Положение было весьма серьезно.

Все втроем задавали себе прежде всего вопрос: куда же девался настоящий сенатор Марк Галлан?

Быть может, его привезли тоже в этот же дом и он томится где-нибудь в соседней комнате?

Если это было так, то грим Ника Картера был излишен. Тогда было ясно, что его самого и его помощников привезли сюда лишь для того, чтобы Мутушими мог исполнить свою клятву и отомстить за прежнее.

Сыщики стали обсуждать всевозможные планы бегства. Но все эти планы оказывались неосуществимыми.

Для того чтобы думать о бегстве, надо было прежде всего снять с Дика и Патси оковы, а без инструментов не было никакой возможности сделать это.

Далее было совершенно невозможно проломить эти крепкие стены и запертые крепко-накрепко двери или открыть окна, защищенные двухдюймовыми решетками.

Чем больше думали пленники, тем положение их казалось им безнадежнее.

Они начали уже привыкать к мысли, что наступил их конец, если только избавление не совершится каким-нибудь чудом. Но чуда ждать было неоткуда.

Так проходил час за часом. Никто не отзывался на их стук и крики.

— Мне кажется, что нас привезли в уединенный, нежилой дом и оставили на произвол судьбы, — уныло проговорил Дик.

Даже Ник Картер, который никогда не отчаивался, пришел в уныние.

Тщетно ломал он себе голову, как бы выйти на свободу. Не было даже возможности снять оковы с его помощников, так что их услугами нельзя было пользоваться.

Тщетно пытался Ник Картер как-нибудь открыть ту или другую цепь. Он только расцарапал себе руки, а успеха не добился.

Он мог только облегчить до некоторой степени положение своих помощников.

Надо было прежде всего придумать какой-нибудь выход для себя самого. Если бы ему далось выйти на свободу, то тогда было бы уж нетрудно вызвать помощь и избавить Дика и Патси от участи умереть голодной смертью.

Но и эта надежда не могла оправдаться, и Нику Картеру пришлось сознаться, что выхода не было.

Он тщетно старался смастерить какие-нибудь инструменты из ножек от стульев, но как только он собирался пустить их в ход в качестве рычагов, они разлетались вдребезги.

— Все-таки одна надежда еще есть, — злобно проговорил Ник Картер, — придет же наконец кто-нибудь с пищей и водой, и если я не схвачу его, то пусть меня повесят!

— Вряд ли кто-нибудь придет, — вздохнул Патси, — я нахожусь здесь уже не менее суток, а до сих пор никто еще не появился.

Ник Картер ничего не ответил, но лицо его омрачилось.

Он хорошо знал коварство Мутушими, во власти которого они теперь находились, и знал также, что Мутушими не побрезгует никакими средствами, чтобы больнее отомстить своим врагам. Можно было ожидать, что он завез сыщиков в уединенное место только для того, чтобы заморить их голодом и жаждой.

Наконец день пришел к концу. Настала длинная томительная ночь.

Ник Картер не мог сомкнуть глаз ни на минуту.

Он беспокойно метался на своем диване и прислушивался к малейшему шороху извне. Но тишина прерывалась лишь шумом деревьев или криком совы.

Снова взошло солнце, и свет его проник в щели ставней.

Прошел и этот день.

Узники не жаловались, а напротив, подбадривали друг друга, чтобы не пасть духом и не унывать.

Но когда прошла и вторая ночь и никто опять не явился, то даже Ник Картер пришел в уныние. Он не сомневался в том, что Мутушими решил уморить их голодом.

Патси уже относился ко всему как-то равнодушно. Лишь изредка он пытался заговорить беспечным тоном о надежде на освобождение, но сразу было видно, что на самом деле он уже ни на что больше не надеялся.

Дик крепился. Он время от времени придумывал что-нибудь новое для выхода из их ужасного положения, но все его намерения разбивались об невозможность привести их в исполнение.

На третье утро Патси в полузабытьи лежал на своем матрасе, и лишь с трудом удалось на время поднять его.

Дик тоже притих. Он в глубоком раздумье сидел на полу, уставясь глазами бесцельно в одно место.

Ник Картер чувствовал себя намного лучше своих помощников. Так как он не был закован, он мог прохаживаться взад и вперед и тем отгонять сон, являющийся предвестником голодной смерти.

Он все еще придумывал средства для бегства, все еще пробовал и старался расшатать толстые железные прутья решетки на окне, но, конечно, не мог, изможденный трехдневным голоданием, сделать того, что ему бы не удалось, даже когда он был еще вполне бодр.

Наконец настало послеобеденное время четвертого дня.

Вдруг в коридоре раздались быстро приближающиеся шаги.

Сила воли Ника Картера еще не была сломлена. Он решил схватить любого, кто к ним явится, и потому неслышно подошел к двери, на пороге которой, как ему казалось, должен был появиться пришедший.

Кто-то отодвинул наружные засовы, в замках заскрипели ключи. Дверь открылась, и Ник Картер, подобно голодному тигру, кинулся на свою жертву.

Оказалось, что за первой дверью находилась еще вторая, решетчатая, железная дверь, которая и отделяла его от пришельца.

За железной решеткой появилось жестокое лицо коварного барона Мутушими.

— Приветствую вас, господа! — любезно проговорил он. — Как изволите себя чувствовать? Хорошо?

Невзирая на револьвер, которым Мутушими угрожал Нику Картеру, последний набросился бы на своего врага, если бы он не сознавал, что этим только ухудшит положение свое и своих помощников.

Вот почему он стиснул зубы и заставил себя остаться спокойным, хотя в груди у него кипела дикая злоба.

— Вы, кажется, говорили как-то, мистер Картер, что хотите меня уничтожить, как вредное насекомое? — насмешливо спросил Мутушими.

— Я и не успокоюсь до тех пор, пока это мне не удастся, — отозвался сыщик.

— Стало быть, этого никогда не будет. Как человек разумный, вы должны понять, что из этой темницы против моей воли не выберетесь ни вы, ни ваши помощники, ни тот четвертый, на которого вы в настоящее время очень похожи.

— Вы явились сюда только для того, чтобы заявить мне об этом? — резко оборвал его Ник Картер.

— Я, кроме того, хотел посмотреть, как отразился на вашем здоровье прекрасный уход, который я прописал вам, — насмешливо произнес Мутушими. — Впрочем, вы правы, мистер Картер. Я явился сюда в предположении, что теперь вы вполне готовы, чтобы выслушать мое предложение. Не забывайте, что мне стоит сказать одно только слово, и эта железная дверь откроется и вам будет подан роскошный обед, вам и тому четвертому, который в настоящее время тоже пользуется моим гостеприимством.

— Какое же вы нам ставите условие? — слегка дрогнувшим голосом спросил Ник Картер. — Но, впрочем, прежде чем вы будете продолжать, выслушайте, что я вам скажу. Я готов на всякие, даже самые широкие уступки, если только таким путем могу спасти моих друзей от ужасной смерти, но только в том случае, если я не буду вынужден поступиться честью и совестью.

— Поразительное у вас, американцев, понятие о чести, — насмешливо перебил его Мутушими. — На людях вы хвалитесь и кичитесь вашей честностью, а исподтишка берете взятки. Вы презираете нас, японцев, а сами не стесняетесь отнимать у бедняков последние гроши тем, что взвинчиваете цены на предметы первой необходимости. Бросьте неуместную гордость, это самообман. Гордость существует только в вашем воображении. Я требую от вас безусловного подчинения моей воле и за это предлагаю вам миллионы.

— Можете не продолжать говорить об этом! — решительно заявил Ник Картер. — Видит Бог, я с радостью отдал бы последнюю каплю крови, чтобы спасти моих друзей! Но выше жизни я ценю свою честь и свою совесть! Нет, барон Мутушими, изменника вы из меня не сделаете! Вы можете заморить меня голодом, это теперь в вашей власти, но я умру таким, каким жил — честным и порядочным человеком!

— Ну что же, я заставлю вас голодать еще несколько дней, — захохотал Мутушими, — впрочем, нет. Я не могу мучить таких славных людей, я вам дам, по крайней мере, воды. Правда, ее у меня немного, но все же хватит помочить губы.

С этими словами он показал маленькую фарфоровую чашечку, которую до этого держал за спиной.

Изнемогавшие от жажды сыщики испытывали ужасные мучения, когда увидели, как Мутушими, дьявольски улыбаясь, наклонил чашку так, что несколько капель воды упало на пол.

— Это вода свежая, холодная, чистая, — проговорил он при этом, — образумьтесь, Ник Картер. Вам стоит сказать слово, и вы получите воду и пищу, вы получите миллионы и будете иметь возможность купить все, что есть на земле хорошего. А вы не решаетесь воспользоваться, стесняясь какими-то нелепостями вроде чести и совести. Да разве кто-нибудь будет интересоваться, честен ли был Ник Картер, если он умрет и тело его будет разлагаться в этом доме, куда не ступит нога человека еще долгие годы? Вместо вас жизнью будут пользоваться живущие, а хуже всего то, что никто никогда не узнает о вашем подвиге. А тут вот есть вода — свежая, живительная влага! О, как она хороша!