Дробовик заклинило. Не потеряв присутствия духа, Эрик упал на колени, пошарил вокруг себя, схватил за ручку поднос и горизонтально швырнул им в бестию. От него не ускользнула определенная ирония ситуации, когда серебряный поднос, с которого в человечьем обличье тварь брала закуски, сейчас засел у нее в ребрах.
С полным муки воем шакал-оборотень пролетел над Эриком. Серебро разъедало его плоть, кости и кровь, причиняя несказанные страдания. С влажным стуком тело ударилось о стену. Эрик резко обернулся, выхватывая «Р9» и пристрелил тварь, не успела та еще сползти на пол.
Третий шакал замер. Шакалы — не слишком храбрые животные, численное превосходство исчезло, а от мужчин за спиной он, очевидно, помощи не ждал. Прижав острые уши к голове, зверь отступил на шаг.
— Где мой отец? — Эрик прицелился в грудь твари. — Патроны у меня стеклянные. В каждом — крошечные шарики, металлические капсулы, заключенные в пластмассовый чехол. Тебе не захочется с ними знакомиться, уж ты мне поверь!
— Понятия не имею. — Ответ вышел из горла шакала пронзительным визгом, свойственным животным его вида. Будь это человек, невозможно было бы разобрать, мужской это голос или женский. Тварь огляделась, явно прикидывая свои шансы. — Я…
— При столкновении с твердой поверхностью оболочка разрывается, и капсулы входят в плоть мини-зарядом дроби со скоростью пятьсот пятьдесят метров в секунду, в восемь раз быстрее любой пули однородной структуры.
— Я не знаю!
— Говорят, восемьдесят семь процентов людей, в кого попал такой заряд, выживают. Но из оставшихся тринадцати — девяносто процентов умирают от болевого шока. Вне зависимости от того, куда была получена рана. — Он прицелился в лапу твари. — Давай проверим.
Раздался выстрел. В дорогой кожаной туфле возникла дыра, подошва задралась вверх, во все стороны полетели брызги крови и осколки костей. Оборотень взвыл, припадая на левую лапу, отпрыгнул назад и рухнул на ковер, где с визгом и стонами свернулся калачиком. Его способности к регенерации заживили бы любую рану, но на действие стеклянных пуль ее не хватало. Оборотень умер на глазах у пятерых перепуганных мужчин. В смерти к нему вернулся человеческий облик.
— Кстати, забыл сказать. Если дробины из серебра, пуля действует, еще лучше. — Эрик поднялся на ноги. — Кто из этих гадин Упуаут? И где мой отец? — Он взвел курок «Р9». — У меня еще шесть патронов и кончается терпение. Ну?
Снова завибрировал мобильный. Выудив его свободной рукой, Эрик поднес аппарат к уху.
— Да?
— Вас предупреждали, — прошептал женский голос. — Почему вы не послушались и явились сюда, господин фон Кастелл?
— Кто это говорит?
— Что вы предложите за его жизнь?
— Твою.
Ответом ему стал смех.
— Давайте поиграем. Я взяла себе имя бога, поскольку воистину обладаю властью над жизнью и смертью. Я еще раз вам позвоню, и если не снимите трубку, ваш отец умрет. Если согласитесь на разговор, я сейчас же его отпущу. И советую вам отключить бесшумный режим. — Разговор со щелчком прервался.
— Что за дерьмо? — выругался Эрик и включил мелодию звука, а после выстрелил в грудь человеку, стоявшему от него дальше всех. Охнув, тот повалился навзничь на подушки и умер с широко открытыми глазами. — Пять пуль, терпение кончилось.
Ствол пистолета сместился к следующему.
Тут он услышал слабый звон и краем глаза увидел, как к нему скользит какая-то тень. Удара в голову он избежал, дернувшись вправо, но не смог увернуться от удара по правой руке. Его пальцы разжались, телефон упал на паркет, где про-скользил несколько шагов. Перед ним стояла танцовщица. Барабанные палочки застыли перед натренированным телом, карие глаза смотрели презрительно. В ее позе сквозила гордость — и холодное превосходство. Она походила на египетскую царицу, спустившуюся с трона, чтобы собственноручно покарать наглеца, вторгшегося в ее дворец.
И в своем скудном одеянии она показалась Эрику чертовски привлекательной.
— Вы мешаете моему танцу.
Палочка взметнулась как молния, движение было стремительным, элегантным и мощным и не оставляло ни шанса среагировать на столь внезапное нападение. Она выбила у него из руки «ЗИГ-Зауэр» и одновременно ударила в грудь, отбросив к сервировочному столику. В водопаде разбитых и уцелевших кальянов и чашечек Эрик рухнул на гору подушек, тлеющий табак обжег ему лицо и опалил бородку.
Насколько позволяло бархатно-перовое море, Эрик перекатился на бок и, прикрывшись столиком как щитом, стал ждать нового нападения.
Она атаковала с элегантностью танцовщицы и яростью самума. Сильные удары забарабанили по металлической столешнице, которая прогибалась от каждого. Египетская внешность, гримаса превосходства, неожиданная храбрость, удары точно от дубины того самого египетского бога навели Эрика на неожиданную мысль. Неужели она и есть Упуаут?
Как раз когда танцовщица замахнулась, чтобы нанести новый двойной удар, Эрик из-за щита двинул ее по голени и сбил с ног. Подняв столик над головой, он швырнул им в девушку. Танцовщица молниеносно откатилась в сторону, хотела уже вскочить на ноги — и увидела перед собой ствол «глока».
— Лежите, лежите, красавица.
Над ней стоял Эрик. Он воспользовался мгновением, чтобы вытащить из сапога второй пистолет. Танцовщица лежала неподвижно, одна ее рука скрывалась под телом, другая сжимала барабанную палочку.
Где-то на заднем плане заиграла мелодия «А-Тимс».
Женщина ядовито улыбнулась, открывая оскал хищного зверя, ее мощные клыки походили на стену из острых ножей.
Беспокойство за отца превратилось в страх, который ему пришлось побороть, лишь бы не утратить контроль над ситуацией.
— Эй, усатый! — крикнул он одному из низведенных до роли статистов мужчин, которые стояли как вкопанные и ж дали, чем закончится поединок. — Иди сюда.
Усатый не смел пошевелиться.
— Ответь на треклятый звонок, не то, клянусь…
Тут две вещи случились одновременно: один из мужчин нагнулся за лежащим у его ног «Р9», а танцовщица воспользовалась тем, что Эрик отвлекся на его движение. Барабанная палочка так быстро взметнулась вверх, что у Эрика вообще не осталось времени. Палочка с силой ударила его в лицо. Эрик повалился на колонку балдахина, обрушив всю конструкцию. Мир вокруг скрылся за черным шелком. Он видел перед собой зеленые матерчатые листья вышитой пальмы, на него пахнуло ароматами еды и ладана, которыми пропиталась ткань. Где-то поблизости кряхтел мужчина. Выходит, не одного его погребло под складками материи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});