Читать интересную книгу Подменыши - Игорь Малышев

— Спокойно, — подбодрил ее друг, и в ту же секунду Кристалл неожиданно провалился под воду почти полностью, над головой осталась только его голова да плечи всадников.

— Левее, левее, потонем, олух! — заорал Сатир, яростно натягивая повод, направляя животное на брод.

Конь принялся бешено загребать ногами, ища опоры и беспомощно барахтаясь в месиве. На какой-то момент показалось, что трясина уже затягивает их, но тут копыта коснулись тверди, и, с трудом, вытаскивая себя сантиметр за сантиметром, они выбрались. Несколько минут стояли, приходя в себя. Жалкое зрелище представляли они из себя. Слипшиеся волосы в комьях грязи и ряске, черные лица, с одежды стекали струи бурой воды. Конь из белого, как облако, стал почти вороным. В гриве и хвосте запутались водоросли, он потряс головой, отряхиваясь.

Воронье разочарованно закаркало.

Ой, черный ворон,Друг ты мой любезный,Где летал так далеко…

неожиданно заголосил Сатир.

Белка, совсем, как только что Кристалл, встряхнулась и поддержала:

…И ты принес мне,Ой да черный ворон,Руку белую с кольцом…

Песня гулко и одиноко разносилась над притихшим болотом, похожая на завывание ветра. Жизнь продолжалась, смерть не коснулась всадников своей шершавой рукой.

Идти теперь стало легче. Земля становилась все тверже, деревья росли чаще, и вскоре они снова ехали по лесу. Вокруг росли сосны вперемежку с березами. Копыта коня мягко ступали по толстому слою опавших порыжелых иголок, заглушая шаги. По мере того, как менялся окружающий пейзаж, поднималось и настроение путешествующих. Неподалеку с ветки на ветку заскакала белка с редким, полинялым хвостом, ставшим от этого похожим на ершик для чистки бутылок.

— Помыться бы, — мечтательно сказала Серафима.

Грязь на них стала подсыхать, отчего было до нервной дрожи противно сжимать руки. Она тронула свои волосы, и ее передернуло.

— Гадость какая!

— Не переживай, мы уже почти на месте. Там и отмоешься.

Действительно, совсем скоро они подъехали к большому лесному озеру с прозрачной водой. Окруженное со всех сторон лесом, оно напоминало бриллиант в зеленой оправе.

— Ура!

Белка с воплем соскочила с коня, разделась, в беспорядке побросав одежду на прибрежный песок, и бросилась на тихую гладь. Ее возгласы отражались от стен леса и возвращались назад, причудливо измененные, словно это не белкин крик, а единодушный ответ тысяч деревьев. Визг и завывания птицами заметались над водой. Обычно девушки не любят нырять, она была редким исключением — ныряла смуглой рыбой, фыркала, как тюлень, а то просто лежала на воде, вяло шевеля руками и ногами.

Сатир, улыбаясь, наблюдал за ней и неторопливо раздевался.

— Ну где ж ты! — кричала Белка. — Наяды поют.

— Ты больше похожа на рыбу-лоцмана.

— Ты не акула, чтобы я была твоей рыбой-лоцманом.

— Это ничего, главное, что ты полосатая.

Серафима оглядела себя. На ее загорелом теле светлели полосы от сброшенного купальника.

— Нечего подглядывать за купающейся женщиной, — досадливо буркнула она и снова нырнула, сверкнув светлым задом.

Раздевшись, Сатир сначала помыл коня. Нарвал осоки, которой густо поросли берега, завел коня в озеро. Тот фыркал, тянулся мягкими губами к воде, осторожно пил, прядая ушами. Всадник, тем временем брызгал на него водой, отчего конь тряс головой, но пить не переставал. Намочив его, как следует, Сатир взялся скоблить некогда белую шкуру. Грязь соскребалась с трудом, он совершенно измучился, но зато Кристалл стал таким же белым, как и до начала этого странного путешествия.

Осмотрев со всех сторон результат работы, Сатир выкинул измочаленный клок осоки и, радостно потянувшись, нырнул, издав боевой клич индейцев сиу, услышанный по случаю от одного растамана. Откуда растаман его знал — неизвестно, может, это было откровение во время употребления ганджи. С растаманами всегда много непонятного.

Белка в это время уже сидела на берегу у самой воды, закутавшись в одежду и постукивая зубами за плотно сжатой полоской посиневших губ. Несмотря на солнце, жарившее вовсю, вода в озере была довольно холодная, и она успела немного замерзнуть. Она так и не дождалась, пока Сатир присоединится к ней в озере, поэтому сидела и наблюдала за тем, сколько сможет тот проплыть под водой. В свое время они спорили, кто из них лучше ныряет. Сатир не любил уступать никому и ни в чем, а Белка действительно неплохо плавала. Гладь воды меж тем успокоилась. Ныряльщик не появлялся. Белка поплотнее сжала руки и зашарила глазами по озеру, пытаясь разглядеть под водой человеческую фигуру. Где-то около середины она действительно обнаружила что-то похожее, но, к ее удивлению, ей показалось, что там плавают по меньшей мере двое, и ни один из них не похож на Сатира. Она даже встала, чтобы лучше видеть. Странные пловцы двигались неглубоко, временами создавая на водной поверхности легкое возмущение. При этом в их движениях было что-то странное. Люди так не плавают. Эти перемещались в воде слишком легко и свободно, словно выросли здесь. Их движения больше походили на рыбьи. Тела были совершенно белые, как будто их коже нечасто доводилось быть под лучами солнца. Впрочем эта бледность не казалась чем-то болезненным, как это бывает у людей. Сколько ни напрягала Серафима зрение, она так и не смогла определить, сколько же существ там находится. Показывались спины, руки, ноги, но что-либо точно понять было невозможно. Казалось, что там, внизу, идет какое-то веселье, во всех движеньях было что-то радостное и живое. Так играют дельфины и ласкаются киты. Белка, как заколдованная, разглядывала неизвестных. Они то появлялись, то исчезали в глубине, но на поверхность при этом не поднимались. Видение продолжалось всего секунд двадцать, не более. Пловцы последний раз погрузились и больше не показывались. Белка напряженно обшаривала взглядом озеро, но тщетно, больше никого видно не было. Она уже забыла о Сатире, как вдруг он с шумом и брызгами в искрах солнца вырвался из-под воды прямо перед ней, пользуясь тем, что она отвлеклась и, заплыв на самое мелководье. Белка дернулась от страха и неожиданности и уже почти повернулась бежать, как узнала Сатира, которого все происшедшее страшно обрадовало. Он захохотал и брызнул ногой на перепуганную Серафиму.

— Сволочь, — произнесла она, снова садясь на корточки.

— Чудесно!

— И подонок.

— И хороший пловец, — вставил Сатир.

— И выродок.

— И еще я ныряю лучше тебя.

— Век бы тебя не видеть.

— И еще у меня стопроцентное зрение, — похвастался он.

— Отброс общества.

— И еще у меня большие глаза.

— Шовинист.

— …но питаю болезненное пристрастие к узким.

— Тебе же хуже.

Сатир хотел что-нибудь ответить, но передумал и стал одеваться.

Белка вспомнила о недавнем видении.

— Я тут видела что-то на середине озера.

— Уточку? Серая Шейка, Гаршин?

— Нет, не знаю что. Похоже, как будто несколько совершенно белых людей плавали там под водой. Неглубоко, меньше метра. Неожиданно появились и потом так же неожиданно исчезли.

— Йети купались.

— В мире есть только один йети и он сейчас передо мной корчит из себя придурка, — огрызнулась Белка.

— Ладно, пардон. Ну, что ты там углядела?

— Я ж говорю: похоже на людей, только бледные какие-то и плавают, как рыбы.

— Чушь, чушь, чушь, — с некоторой поспешностью забормотал, смешавшись, Сатир. — Сама посуди откуда здесь люди? Это все равно что найти людей в закрытой банке со шпротами. Кто сюда проберется? Вокруг болота.

— Тоже верно. Тогда не знаю.

— Может, это рыбы были. Карпы и щуки, знаешь, очень большими вырастают…

— Нет, у этих руки были. Я видела.

— Девушка, не забивайте себе голову. Она этого не любит.

Он отправился за дровами.

— Надо до темноты набрать, а то потом не найдешь ничего.

— Подожди, я с тобой.

— Девочке страшно?

Вскоре на берегу уже горел небольшой костер, у которого с наслаждением улеглась Белка. Вечерело, от воды немного потягивало сыростью, а у огня было так уютно, что она почти мурлыкала от удовольствия.

Сатир принес из леса тонкую прямую палку, заострил ее с одного конца карманным ножиком, принялся обжигать на костре. Серафима с интересом наблюдала за ним.

— Ты, никак, копье собрался делать? На медведя пойдешь, на лося?

— На белок. Хочешь со мной? Но учти, белок бьют в глаз.

Получив такой ответ, она скривилась и, фыркнув, замолчала. Сатир меж тем разделся, взял копье и отправился вдоль берега по колено в воде, внимательно глядя вниз. Вскоре охотник скрылся за долгими прядями ив, низко наклонившимися над водой. Он шел не торопясь, стараясь не создавать волнения на поверхности. Через десяток метров увидел то, что искал. Стайка крупных карасей, похожих на темное подвижное серебро, плавала неподалеку от берега. Изо всех сил стараясь не спугнуть их, он приблизился к ним насколько это возможно, поднял острогу, покачал ее на руке и сильно метнул в ближайшую рыбу. Оружие прошло в нескольких сантиметрах от спинного плавника. Вспугнутая стая одним мгновенным движением исчезла.