Читать интересную книгу Американский брат - Андрей Троицкий

– Я еще посижу. Нам некуда спешить.

Разговор продолжался около часа, вопросы, что задавала мать, время от времени повторялись. Джон подумал, что болезнь берет свое, улучшений не заметно. Прошлый раз мать его узнала с первого взгляда. Не приходилось повторять одно и то же по нескольку раз, худо-бедно память удерживала информацию. Может быть, это ухудшение – временное, так бывает. Через неделю или через месяц станет лучше. Он перелистал немало медицинских журналов, и врач говорила, что на начальной стадии болезни память может вдруг ухудшиться, – но это не надолго. Они попрощались, Джон поднялся, обнял мать, провел рукой по ее спине, – и сердце больно сжалось, – такая она худая и маленькая.

Глава 7

Мужчиной, который подсел к охраннику частной фирмы Кротову и попросил его за приличное вознаграждение открыть ворота, когда подъедет белый «форд», оказался уголовный авторитет Николай Айвазян. Он же Борис Азизов, он же Эльдар Дроздов, он же Михаил Кацман. В местах лишения свободы побывал семь раз, но особо тяжких преступлений на нем нет. Сидел за подлог, незаконное предпринимательство, подделку векселей, кражу личного имущества, а также многоженство, вымогательство, умышленный поджег административного здания и доведение человека до самоубийства.

Айвазян ни от кого не прятался, поэтому найти его оказалось легко. Его взяли на квартире сожительницы, некоей Тамары Паниной, известной скупщицы краденого, и доставили во внутреннюю тюрьму ГУВД. Айвазян оказался человеком очень вежливым, с хорошими манерами, держался спокойно, с чувством собственного достоинства. Одет в приличный темно-синий костюм тонкой шерсти, ногти с маникюром и модельная стрижка. На висках благородная седина, очки в золотой оправе. Девяткин поговорил с ним о капризах погоды, плохой работе общественного транспорта и перешел к делу, задав несколько вопросов. Айвазян ответил, что произошла ошибка, гражданина Кротова, сотрудника частного охранной фирмы "Гарант" он, к сожалению, никогда не встречал, затем попросил вызвать адвоката и замолчал.

Девяткин пошел напрямик: если уважаемый господин Айвазян будет играть в молчанку, придется попортить его костюм и прическу. И причинить много других неудобств. Один гражданин, буквально на днях, прямо в этой комнате, на этом самом месте, неудачно упал с табуретки, сломал себе позвоночник и был отправлен не в камеру, а в морг. Тут дверь следственного кабинет открылась, из коридора вошли два дюжих молодца, похожих не на полицейских, а на бандитов. Один поставил в углу огромное, – литров на сорок, – ведро с водой.

– Сейчас не сталинские временя, не тридцать седьмой год, чтобы взять и замордовать человека на допросе, – ответил Айвазян, голос его звучал тускло, неуверенно. – Сейчас вам это с рук не сойдет… Не то что раньше…

Он сидел в драматической позе: поставил локоть на стол и обхватив лицо ладонью, симулируя работу мысли и душевные терзания. Тайком поглядывал на ведро, полное несвежей воды и думал, что для начала громилы, топтавшиеся возле двери, несколько раз утопят его в этом ведре, потом вернут к жизни и снова утопят. Эта мучительная процедура может продолжаться довольно долго.

А что случится потом? Ему отобьют почки. Но и это будет лишь разминкой, прелюдией к настоящей звериной расправе. А дальше, дальше? Айвазян слышал о Девяткине, что он человек честный, с принципами, пообещал – сделает. Украдкой перевел взгляд, увидел, лицо Девяткина, – напряженное, глаза сузились в злом прищуре, левое веко подергивается. Это неожиданное наблюдение напугало Айвазяна больше, чем ведро с водой и два амбала в спортивных костюмах.

– Мы сделаем все, чтобы никто из ваших друзей и знакомых о нашем разговоре не узнал, – пообещал Девяткин. – Я оформлю протокол допроса. Но эта бумага хода не получит, останется у меня. Если вы скажете правду, наказание будет очень мягким. Может статься, – выйдете отсюда всего через несколько дней. Знакомым объясните, что срочно ездили в Пятигорск, подлечить желудок и попить минеральной воды. У вас ведь язва? Вот и хорошо. Проездные документа и счета из гостиницы мы предоставим. И больше никаких неудобств для вас.

– Хорошо, отлично, – сердце ныло, но Айвазян постарался улыбнуться. – Тогда уберите это ведро. Чего без толку водой плескаться? Мы что, дети?

* * *

Он не ждал вопросов, а рассказал все, с начала до конца. Где-то месяц назад к нему обратился некто Евгений Василевский, кличка Скиф, мало примечательный дядька средних лет. Соломенные волосы и усы, круглое лицо и с глубоко спрятанными мелкими глазами. Они познакомились года три назад в квартире одной женщины, зарабатывающей сексуальными услугами. Там же мужчины ночами играют в карты. С тех пор изредка встречались в разных местах, знакомство шапочное: здравствуй – до свидания.

По манерам и разговору сразу понятно, что Скиф не из местных, он наезжает в Москву на гастроли, а постоянно живет где-то в другом месте. Видимо, за помощью к Айвазяну он обратился потому, что подвел какой-то другой человек, близкий друг и помощник, и надо было срочно найти запасной вариант. Скиф ждал двух гастролеров из Питера, которые собирались обчистить квартиру столичного банкира по фамилии Лурье, говорят, баснословно богатого. Только кража, никакого насилия, никакой крови, – это было твердое обещание.

Требовалось найти приезжим парням более или менее приличную машину, дом или квартиру под Москвой, в тихом месте, где они, когда все закончат, смогут выждать недели две-три, пока уляжется пыль, а потом уедут к себе. Айвазян подобрал приличный дом, встретил питерских гастролеров, раздобыл почти новый белый "форд". Позже Скиф попросил достать поэтажный план дома, где живет Лурье, и договориться с охраной, чтобы машину пропустили во двор. Айвазян все выполнил. Поговорил с одним из охранников, по виду совсем мальчишкой, пугнул его слегка, тот обещал открыть ворота.

Вот и вся история. Василевский предложил заплатить пять процентов с того, что возьмут гастролеры, если делить по-честному, – могли получиться приличные деньги. Но Айвазян всегда договаривался на конкретную сумму, и сейчас не изменил привычкам. Он ответил, что его цена, – двадцать тысяч долларов, – половина вперед. Про убийство мужа и жены Лурье он узнал через день из газет. Пытался дозвониться Василевскому, но тот пропал без следа, и по сей день не появился. Айвазян записал на листе бумаги домашний адрес и телефон Скифа, а также адрес дачного поселка, где скрываются убийцы. Затем Айвазяну показали три с половиной сотни фотографий преступников из полицейской картотеки, которые, по словесному описанию, похожи на Скифа, – зря только время потратили.

Айвазян сказал, что убийцы до сих пор живут в загородном доме, "форд" там же, на участке, в гараже, – попросил еще пару листков бумаги и нарисовал подробный план дачи. Он никогда бы не связался с убийцами, – спросите кого угодно, – Айвазяна тошнит от одного вида крови, он не терпит физического насилия. И вообще он эстет, любитель театра, хорошей живописи, красивых женщин, вина с утонченным вкусом. А тут получилось так, что его подставил приятель, теперь дружбе конец, никаких обязательств перед Скифом больше нет.

Девяткин стал расспрашивать о питерских парнях. Но Айвазян ничего конкретного сказать не мог. Виделись они два раза, он остановил машину на двадцатом километре на Калужском шоссе, те двое сели сзади, коротко поговорили. С собой у них были спортивные сумки, одеты в джинсы и куртки. Таких встретишь на улице, – не обратишь внимания, – серые личности. Он отвез гостей в загородный дом. Там было приготовлено свежее постельное белье, много консервов, растворимый кофе и галеты. Чтобы они пореже выходили с участка.

Старшему лет сорок с небольшим, зовут Вадимом, второй Макс, ему лет тридцать, коренастый, невысокий. Особых примет, родинок или татуировок, шрамов, нет. Блатных слов в разговоре не употребляют, вежливые. К водке и пиву не притрагиваются. Максим изредка курит. Старший сказал: если нужно зарегистрироваться по месту временного проживания, у них есть паспорта, – документы надежные. Айвазян ответил, что этого не требуется. Разумеется, имена и паспорта этих парней, – фуфловые.

Второй раз встретились, когда он привез пару ящиков с продуктами. Они попросили красную рыбу и пару кусков свежей говядины. Айвазян завез еду и не стал задерживаться. Если честно, – с самого начала его что-то пугало в этих парнях. Это словами трудно объяснить, пожалуй, человек, сидевший в тюрьме, его поймет. Ну, такие они люди, как бы это лучше объяснить: посмотрят на тебя, и от одного только взгляда – по спине холодок. А ведь Айвазян не мальчишка, – он тертый калач.

Девяткин приказал отвести Айвазяна в камеру, сам отправился к начальству на доклад. Полковник Николай Богатырев выслушал молча, не перебивая вопросами, он был задумчив. Сказал, что с задержаниями пока не надо торопиться. Сначала следует проверить информацию, установить наблюдение за дачным домом и квартирой Скифа, – а там видно будет.