но…
— Вы преувеличиваете, маркиз. Если вы пытаетесь этими хвалебными речами сделать мне приятное, то уверяю вас — это абсолютно ни к чему.
— Я говорил это совсем из других побуждений. Это действительно так. Многие женщины Ангерран проходят боевую подготовку наравне с мужчинами. Это обычай нашей семьи.
— Неужели? — удивилась принцесса. — Подобный обычай связан с чем-то?
— Что Вы имеете в виду, Ваше Высочество?
— Обычаи не рождаются из ничего, у них всегда есть рациональная причина.
— Вы правы, принцесса Иона. Но, боюсь, эта причина утеряна в веках. Я уверен, что даже мой отец не знает её.
— Неужели не сохранилось никаких записей? В большинстве аристократических домов хранятся семейные летописи, если я не ошибаюсь.
— Вы не могли быть более правы, Ваше Высочество, но наш род имеет записи только за последние два столетия. Во время истребления кланов наш дом вместе с библиотекой был сожжён, в пожаре уцелела только сама семья. К моему глубочайшему сожалению, я не смогу удовлетворить Ваше любопытство, Верховная. Надеюсь, Вы простите меня за это.
— Вам не за что просить прощения, маркиз, я должна была знать историю вашего рода, это мой долг.
— Но как может человек помнить историю всех родов Нандиру?
— Человек не может, а мать будущего наследника обязана, — твёрдо сказала Иона.
Следующие полчаса они шли в молчании, лишь изредка маркиз пытался завести разговор, но Иона отвечала вяло и без энтузиазма. Принцесса понимала, что их отношения и так зашли слишком далеко и не могли быть продолжены ни в каком виде. Отец будет недоволен, если узнает о её вечернем променаде с молодым человеком, ещё не представленным ей официально. Но сердце всё равно жаждало нормальных человеческих отношений.
У комнат принцессы Мириан холодно попрощался с ней и ушёл, а Иона грустно смотрела ему в след. Она даже не могла заплакать из-за потери единственного человека, который решился с ней заговорить — будущая мать наследника не имеет права плакать. Верная Марта тихо вышла из тени, но, увидев взгляд Ионы, быстро удалилась.
Наконец оставшись, хотя бы в видимости одиночества, принцесса принялась за чтение книги взятой в библиотеке, Марта, стоя в тени, осторожно наблюдала за ней. Книга о путешествии шамана была интересной и очень необычной: Иона наткнулась на описание любовной истории, которая произошла между шаманом и служительницей Диру.
Иона нашла для слова, которое употреблялось в рукописи только перевод «шаман», хотя и была уверена, что это слово не подходит для человека, который писал эту книгу.
Юный шаман, которому на тот момент было всего шестьдесят лет, что по меркам народа Мон являлось юностью, однажды увидел прекрасную девушку, которая мылась, облачённая в ритуальную одежду: лёгкое белое платье наподобие рясы. Она мылась, не боясь быть увиденной — у Хрустальных водопадов не должно было быть никого, кроме зверей и птиц. Это была священная территория. Но шаман не знал об этом. Времена народа Мон прошли, и государство Мон, их империя, постепенно исчезало. Когда-то в этом месте располагался один из самых красивых городов во всём мире — Город Света. Когда-то его воздушные хрустальные башни тянулись своими шпилями к небу, и свет, словно замирая в них, позволял самим башням светиться. Но город канул в небытие, и на его руинах возникло новое святилище Диру. Но чары шаманов не ослабли, и потому не все могли пройти сквозь защитный круг святилища, оттого девушка и была так спокойна.
Для шамана Мон пройти защиту не составляло труда. Мужчина залюбовался служительницей, настолько она была прекрасна, но быстро пришёл в себя и отвернулся. Девушка закончила мыться и спустилась вниз со скалы, с которой падал самый маленький из Хрустальных Водопадов, и тогда она увидела его. Как ни странно, жрица не закричала, не убежала от него, а, лишь поправив одежды и встряхнув волосами, спросила: «Кто вы?» — и, не получив ответа, безмятежно отправилась внутрь святилища. Девушка не боялась его, она была Истинной Чувствующей и могла сказать, что он не желает зла ни ей, ни другим жрецам. Когда она почти дошла до пещеры, но не ощутила, что юноша идёт за ней, то спросила: «Почему вы стоите? Разве вы не устали с дороги? Мы с сёстрами накормим вас». И тогда он пошёл за ней…
На середине истории к Ионе постучались, и она быстро спрятала книгу, надеясь дочитать позже. Из-за двери раздался голос:
— Принцесса, я прошу прощения, что явился к Вам без приглашения, но я надеюсь, что Вы будете милостивы и выйдете ко мне, — это говорил Мириан, что очень удивило будущую мать наследного принца. Ни один мужчина, кроме иора, императора и маро не мог находиться в комнатах принцессы без сопровождения. И где же мар, чтобы остановить его?
— Маркиз, я надеюсь, Вы понимаете, в какое положение ставите и меня и себя, приходя в моё крыло без предварительной договорённости и сопровождения с Вашей стороны?
— Я прекрасно понимаю, Ваше Высочество, но дело не терпит отлагательств и потому я взял на себя смелость прийти к Вам.
— Если это настолько важно, то я выйду к Вам, но через несколько минут. Прошу Вас, подождите меня в Саду Молчания.
— Я благодарю Вас за оказанную мне милость, Верховная.
«Куда делась Анна? — подумала принцесса. — Она обязана докладывать мне обо всех визитёрах. Как маркиз смог пройти мимо неё? И почему он не подошёл к Альне? Всё-таки именно она решает, кто имеет право общаться со мной, а кто нет. Всё это более чем странно… Во дворце что-то происходит… Надеюсь, отец не узнает ничего о сегодняшнем дне… Да. Он ничего не узнает о нём».
Девушка не могла сказать, что она влюблена в этого юношу. Впрочем, она и не была влюблена в него. Но ей не хотелось потерять единственного в этом мире человека, который заговорил с ней и не испугался того, чем она являлась. После сегодняшнего дня маркиз для Ионы стал доказательством того, что она жива и что она не всего лишь сосуд для будущего наследника. Всю свою жизнь принцесса не считалась человеком. Она была только Верховной или матерью наследника.
Иона была идеальной принцессой, и это видели все, кто окружал её. Она являла собой пример абсолютного подчинения своему долгу. Ещё в раннем детстве девушка поняла, что она может быть только матерью будущего императора. И никем иным. Да, она изучала то, что ей нравилось, но не могла применить этого на практике. Ей была недоступна возможность высказать своё мнение. Она не могла даже поговорить с кем-то кроме Мари