он открывается слева, когда наносит удары.
Я снова киваю, не доверяя себе настолько, чтобы говорить, потому что только что услышала колокол, сигнализирующий об окончании второго матча. Бессознательного, окровавленного мужчину утаскивают с ринга.
Последние бойцы перед моим слотом выходят на ринг. Я смотрю на скамью Хейла и вижу, что большинство сидящих на ней ухмыляются мне.
Осколок следит за моим взглядом к их скамейке.
— Не думай о них, они пытаются залезть в твою голову.
— Может быть, я могу заморозить их до смерти, — размышляю я.
Он натянуто улыбается. Я ценю его за то, что он делает усилие в ответ на мою ужасную шутку.
— Знаешь, почему я назвал тебя Мороз? — спрашивает он.
Я качаю головой, всё ещё бросая взгляды на группу Хейла.
Осколок засовывает кинжал обратно в ножны.
— Потому что мороз способен застать тебя врасплох.
Вьюга фыркает через плечо.
— Мороз, это единственное снежное имя, которое ты смог придумать.
Осколок заставляет его замолчать, сверкнув глазами, и снова поворачивается ко мне.
— Игнорируй толпу. Делай то, что ты делала все недели на тренировках. Ох, и не пытайся сбежать с ринга, иначе тебя лишат жизни.
Солис, никто не говорил мне об этом! Хотя, его разговоры помогают. Моё дыхание становится глубже, плечи расслабляются. Нервы немного успокаиваются.
— Спасибо, — говорю я.
Он хлопает меня по плечу и отходит.
Я продолжаю двигаться, чтобы не остывать. Это помогает отвлечься от панических мыслей. В результате получается что-то близкое к конструктивному напряжению, я надеюсь. Я вздрагиваю, когда мужчину на ринге душат до потери сознания. Звучит колокол, победитель направляется к скамье Хейла под громкие аплодисменты. Я пытаюсь унять дрожь в руках. Осколок и Вьюга прогоняют Алзону, когда она направляется ко мне. Я рада. Мои мысли сейчас в верном направлении, и мне не нужна её деловая херня.
Я подцепила новое словечко.
Снова звучит сигнальный колокол. Повторяя то, что делали другие, я иду к деревянной двери на другой стороне Клеток. Мужчины всех статусов и внешнего облика выкрикивают непристойные комментарии.
Трюкач подмигивает мне, когда я прохожу мимо, а красавец из его спортзала кричит:
— Давай, сделай их, Принцесса!
Я оборачиваюсь на него с широко распахнутыми глазами, в которых растёт совершенно другая паника. Но он уже отвернулся от меня. Я заставляю свои ноги идти вперёд. Это было случайное замечание. Он не может знать, кто я на самом деле. Сердце гулко бьётся в ушах, и я хватаюсь за свою былую решимость. Она возвращается, когда я достигаю входа в яму. Дверь открыта, и я вижу, что Крушитель уже на ринге. Он смеётся с толпой, указывает на меня и издевается, когда люди поворачиваются в мою сторону.
На ринг ведут пять больших ступеней. Я считаю каждую из них.
Раздаётся тяжёлый стук, деревянная дверь захлопывается за мной.
Я в яме.
На мгновение все перестают пить, драться и ласкаться, решив посмотреть на девочку на ринге. Бойцы наблюдают за реакцией толпы из Клеток. Я слышу шокированные вздохи. Смех волнами распространяется по ярусам надо мной, как это было в Клетках. Шум нарастает, пока не становится оглушительным. Мне это даже больше нравится. Это всё одна большая звуковая масса, которую легче заглушить, чем один голос. Если уж на то пошло, другому бойцу труднее сосредоточиться, чем мне. Он бегает вокруг ямы, подбадривает зрителей, кричит и поощряет их жестокий смех. Не думаю, что он особенно беспокоится обо мне.
Небольшая улыбка искривляет мои губы. Его ошибка.
Я наблюдаю, как он двигается. Ступает он тяжело. Осколок был прав. Он будет медлительным. Это будет похоже на схватку с Лавиной, но на этот раз я не буду колебаться.
Бьёт колокол.
Мужчина не удосуживается повернуться ко мне лицом. Я вижу толпу позади него, они смеются над его выходкой. Видимо, я не стою того, чтобы со мной драться. Его пренебрежительное поведение напоминает мне дядю Кассия. Весь оставшийся страх сгорает.
Я двигаюсь вперёд. Когда я приближаюсь на пару шагов, Крушитель поворачивается ко мне со скучающим выражением лица.
Я держу мышцы напряжёнными, не обманываюсь. Он захочет покончить с этим быстро, чтобы передать толпе послание.
Разумеется, он бьёт кулаком. Я уворачиваюсь и отступаю. Мне нужно отвести его от стены, чтобы не оказаться прижатой к ней. Он нахмуривает брови и следует за мной к центру. Вот он, тот самый недостаток мозгов, о котором говорил Осколок. Я улыбаюсь ему, дразня его. Он нападает. Я делаю финт влево, а затем разворачиваюсь вправо. Я следую за ним вплотную, как и в случае с Лавиной, и когда он поворачивается, я уже в нужном мне месте.
Я перекрещиваю левую ногу за правой, чтобы набрать силу, и наношу мощный удар. Он приходится ему под подбородок. Я отпрыгиваю в сторону на случай, если у него более твёрдая голова, чем я предполагала. Пошатываясь, он пятится назад и прислоняется к стене.
На этот раз я не жду, чтобы воспользоваться своим преимуществом. Я перемещаюсь к его слабой стороне. Он спотыкается, ища меня. Я позволяю ему увидеть меня, ожидая тычка слева. Он приходит, неконтролируемый и медленный, как и говорил Осколок.
Я уклоняюсь и бью его в горло, недостаточно, чтобы поставить его на колени, но достаточно, чтобы отвлечь.
Я бросаюсь к стене позади него.
Он медленно поворачивается, хватая ртом воздух. Время подходит идеально.
Я высоко подпрыгиваю и отталкиваюсь от стены обеими ногами. Крутясь в обратную сторону к нему, я широко разворачиваю левую ногу. Она попадает в его всё ещё поворачивающееся лицо. Крушитель делает полный круг и падает на пол лицом вниз. Я мягко приземляюсь на пальцы ног и отхожу на небольшое расстояние, кладя руки на бёдра.
Толпа хранит молчание. Никто больше не смеётся.
Мне приходится отдать должное Крушителю. Он пытается подняться. Возможно, ему помогает то, чего у него с избытком. Высокомерие.
Я обхожу его и позволяю ему встать на колени. Просто потому, что мне так легче. Как только он поднимает голову, я наношу удар. Он пытается свести руки вместе, но я с силой развожу их в стороны, чтобы он не смог поймать меня в ловушку, и бью головой по прямой в его нос. Повсюду брызжет кровь.
Я заправляю часть волос за ухо и отступаю. Он слегка покачивается, но не падает. Серьёзно? Это один из немногих случаев, когда мне хотелось бы быть сильнее. Я наношу ещё один удар ногой по его голове.
На этот раз он остаётся лежать.
Царит долгая, тягучая тишина. Даже колокол