Гарнерен осторожно подходил к своей цели и несколько раз проверял действие парашюта, сбрасывая животных. Опыты неизменно давали хорошие результаты.
Впервые в истории человечества Гарнерен совершил прыжок на парашюте с аэростата 22 октября 1797 года. Вот как описал этот прыжок современник.
«…Мрачная тишина царствовала среди собравшихся, интерес и тревога были написаны на лицах. Достигнув высоты 600 метров, он обрезал веревку, соединяющую его парашют и корзину с аэростатом; аэростат взвился вверх, и парашют, под которым был подвешен гражданин Гарнерен, стал быстро опускаться. Он так сильно раскачивался, что крик ужаса вырвался у присутствующих и слабые женщины упали в обморок. Тем временем гражданин Гарнерен, опустившись в поле, сел на лошадь и вернулся в парк Монсо, в гущу бесчисленной толпы, бурно выражавшей свое восхищение талантом и смелостью этого молодого аэронавта».
Бывший комиссар революционной армии Конвента Жак Гарнерен стал профессионалом-парашютистом. Вначале купол его парашюта не имел полюсного отверстия для выхода воздуха, и поэтому парашютист сильно раскачивался при снижении. Когда, по совету ученого Лаланда, Гарнерен сделал в куполе полюсное отверстие, качка значительно уменьшилась.
В 1802–1803 годы Гарнерен приезжал в Петербург для демонстрации прыжков с парашютом, но не получил на это разрешения властей.
На своем примитивном парашюте Гарнерен прыгал несколько десятков раз, обучил этому искусству своих близких, в том числе и племянницу Елизавету. Она совершила около шестидесяти прыжков в самых разнообразных условиях. Елизавета Гарнерен вошла в историю как первая парашютистка-воздухоплавательница.
Пример Гарнерена и его бесстрашной племянницы подхватили во Франции, а затем в Бельгии, Голландии и других странах ловкие предприимчивые люди, прежде всего циркачи и акробаты. В течение почти столетия они развлекали праздные толпы необычайно эффектными захватывающими воздушными номерами.
Полет под куполом парашюта смельчаки усложняли опасными упражнениями на трапеции, поджигали аэростат и, выделывая акробатические номера, нередко приземлялись на руки восторженных зрителей.
Не всегда эти зрелища заканчивались благополучно. Из-за несовершенства воздушных шаров, наполняемых весьма огнеопасным водородом, случались и взрывы, и пожары. Так, например, в 1808 году во время полета над Варшавой загорелся воздушный шар польского воздухоплавателя Купоренто. Аэронавт спасся только благодаря тому, что имел с собой примитивный парашют, на котором и спустился на землю. Так что Купоренто можно считать первым счастливцем, совершившим вынужденный прыжок и спасшим жизнь.
В 1838 году американец Джон Уайт потерпел аварию в воздухе, но спасся благодаря тому, что оболочка шара, сыграв роль парашюта, замедлила падение. Этот случай в дальнейшем заставил при конструировании оболочек воздушных шаров и стратостатов заранее рассчитывать их площадь и форму так, чтобы в случае аварии в воздухе они служили своеобразным парашютом.
Летом 1885 года цирковые «короли воздуха» — Шарль Леру, Вильямс и другие — перекочевали в Россию в поисках работы. Российская антреприза быстро сообразила, как выгодны такие аттракционы, и нарасхват разобрала «летающих французов».
Одних антрепренеры повезли в провинцию, а Шарль Леру, по кабальному договору с Парадизом, владельцем увеселительного сада, остался в Москве.
Реклама необычайного аттракциона сулила москвичам «летающего француза» Шарля Леру, который опустится с высоты 500 метров «вверх тормашками».
Леру сам сшил парашют из китайской чесучи — большой зонт, состоящий из 12 клиньев с кольцом в вершине для уменьшения качки. Каждый из клиньев скреплялся стропами с ременным поясом, надетым на парашютиста.
Это был парашют-полуавтомат. Он крепился сбоку аэростата на особой веревке с пружиной, которая выдерживала вес парашюта. Как только человек прыгал, пружина разжималась и парашют отделялся от шара.
Первое выступление Шарля Леру состоялось в увеселительном саду «Фантазия». Более двадцати тысяч зрителей собралось на представление. Над открытой площадкой сада покачивался на стропах огромный воздушный шар с подвешенной к нему гондолой. До начала представления перед зрителями выступил антрепренер Парадиз и в восторженных словах описал содержание номера.
В заключение он призвал публику быть щедрой к истинному героизму «летающего француза».
В этот момент вышел Шарль Леру с большой тарелкой в руках. Облаченный в диковинный костюм, Леру изображал «короля воздуха».
Под приветственные возгласы Леру прошел с тарелкой, а антрепренер неотступно следовал по пятам, наблюдая за тем, чтобы щедроты зрителей не миновали его кармана. Окончив сбор, антрепренер остался недоволен. Зрители оказались скуповатыми, и Леру не набрал ожидаемой суммы. Тогда Парадиз вышел на середину и снова стал расхваливать захватывающий номер.
После этого Леру снова прошелся с тарелкой. Набрав нужную сумму, антрепренер скомандовал: «Внимание!».
Воздушный шар, освобожденный от причалов, ринулся ввысь. Леру вскочил на веревочную лестницу, тянувшуюся от шара, и на лету взобрался по ней в гондолу аэростата.
Зрители замерли. «Король воздуха» приветливо размахивал цветными флажками и поднимался вверх. На высоте 200 метров он, бросившись вниз, потянул за собой парашют, укрепленный на блоке с наружной стороны шара.
Зонт мгновенно распахнулся. Шар потерял балласт и круто взмыл вверх. Леру под испуганные возгласы толпы повис в воздухе и раскачивался под куполом парашюта. Вслед за этим он стал выделывать занимательные аттракционы: посыпать народ серпантином, распускать цветные флаги — и опустился вниз, восторженно встреченный зрителями. Вслед за ним приземлился и шар.
По тяжелому, кабальному контракту с Парадизом Леру прыгал круглый год всюду, куда вывозил его хозяин. После блестящих выступлений в Москве Леру побывал в Петербурге, Киеве, Харькове, Одессе и других городах России, а затем перекочевал в Ревель (Таллин).
На взморье Леру совершал очередной прыжок. Был пасмурный ветреный день. Рваные, трепаные тучи неслись с моря, гонимые шквалистым ветром. Море штормило.
Согласно контракту, Леру должен был прыгать в любой день и в любом месте. Он вышел на площадку. Погода не сулила ничего хорошего, но Леру прошел с тарелкой сквозь толпу, как обычно, веселый и приветливый, и лишь одному человеку, его спутнику-аэронавту, улыбка Леру показалась беспокойной.
Леру взглянул на многотысячную требовательную толпу зрителей и с беспокойством перевел взгляд на бешено мчащиеся облака. Полуобернувшись к хозяину, он тихо спросил, глядя на небо:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});