Читать интересную книгу Великая волшебница, вернувшаяся триста лет спустя (СИ) - Свадьбина Любовь

Сгущение маны ощутилось внезапно. Я дёрнулась, оглядываясь поверх жёлтых кисточек травы. Они окружали меня со всех сторон, колыхались под порывами ветра — яркие и отвлекающие, шуршали. Это шуршание вдруг стало похоже на треск гремучих змей или предупреждающий цокот скорпионьих лапок.

Густота маны менялась, в ней образовывались потоки. Она была… странной. Какой-то не такой. Прежде, чем я сообразила остановить подпитку извне, магические каналы внутри тела вдруг стало жечь. Хотя они не имели физического воплощения, разум находил наиболее близкие к физическим проявлениям ощущения, и сейчас каналы выжигало, точно кислотой.

Я рванула прочь от средоточия страной маны, уже не заботясь о следах, стараясь меньше впитывать магию. Всё, что было, вкладывала в усиление хилого тела и бежала. Растения, тонкие деревца — я прорывалась сквозь них на полном ходу. Сознание понимало, что это странное паническое бегство, но управлять ногами не получалось. Животный страх пробудился в теле и гнал его прочь от неизвестной мне опасности.

Меня накрыла тень. На ходу запрокинула голову: небо распахивалось мерцающей чернотой звёздного неба, незримый гигантский скальпель вспарывал облака и густую синеву.

Споткнулась, кубарем покатилась по земле, вскочила и побежала дальше. Тело обжигало ядом отравленной маны. Чужое присутствие было словно смрадное дыхание в спину. Повернуться бы, посмотреть в глаза опасности, оценить, проанализировать, выбрать оптимальный вариант действий, но первозданный ужас был накрепко вбит в каждый нерв, вынуждая смотреть только вперёд и не останавливаться.

— Прорыв! — голоса за перелеском. — Боевое построение три!

И ощущение такой знакомой, нормальной магии. Волевым усилием я подогнула ногу, вынуждая тело чуть искривить маршрут к скрытым за перелеском магам.

Чернота — я не сразу поняла, что зацепила краем зрения. Потом сообразила: то место, из которого я резво улепётывала, заволокло чернотой.

Что-то метнулось на меня из этой тьмы. Рефлекторно я выставила щит, и меня отшвырнуло разрядом тока. Перелетая через высокую траву, добрым словом вспомнила базовые мечи боевых магов. Снова сработали рефлексы, выжимая ману на щит, и я врезалась в землю почти мягко. Разряды тока бились во взъерошенных волосах. Я видела наступающую на меня тьму, ощущала рядом магов, слышала их, но до них было слишком далеко.

Чёрное щупальце рвануло ко мне — и отскочило от клинка материализованной маны. Моё рефлекторно созданное оружие осыпалось сверкающими осколками. Я попятилась, рыча на неизвестного, расползающегося по полю врага. Следующий удар щупальца отразила когтями из маны — и рука бессильно упала от сильнейшего истощения магических каналов.

Нечем было отбивать атаки, я пятилась и отскакивала от щупальца, молясь всем покровителям, чтобы сзади не попалась кочка или овраг, которые остановят моё отступление. Понимала, что это падение неизбежно, особенно когда появилось второе щупальце, а за ним и третье. Я даже на помощь позвать не могла — такого сильного сосредоточения требовало уклонение от вытягивающихся за мной щупалец.

Из сгустка тьмы поднялось огромное щупальце, раз в двадцать больше предыдущих. Размахнулось, намереваясь меня расплющить. Я приготовилась уходить перекатом, потому что площадь поражения у этой хрени должна быть…

Передо мной взметнулась стена огня.

«Родная!» — хотелось заорать и нырнуть в спасительное пламя, хотя оно не моё, да и с элементом молний его не подчинить.

Мгновение восторга стоило мне концентрации, я так и не поняла, как передо мной оказалось нечто светлое и пахнущее лошадиным потом, пока меня за шкирку не закинули поперёк седла.

— А-а! — выдохнула я от удара по животу.

Всадник с подавляющей магической аурой, давая шенкелей, ухватил меня за ягодицу. Конь рванул вперёд, едва не выбив меня из седла, — слава держащей руке! — трепыхнулся на крупе белый плащ спасителя с вышивкой в виде языков пламени.

Огромное щупальце грохнулось об землю, почти зацепив задние копыта и обдав нас комьями земли и обрывками травы. Конь резво скакнул, перемахивая овраг.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Огонь! — рыкнул мой всадник таким командным тоном, что аж зависть взяла, и тёмные щупальца, от которых он меня стремительно увозил, накрыл огненный шторм.

Глава 8. Вопрос статуса

Щупальца извивались, сгорая, но даже в агонии тянулись за нами, пропахивая землю и норовя достать коня.

— Защищайте магистра! — донеслось сквозь рёв пламени.

Конные всадники помчались нам навстречу, выбрасывая вперёд метровые огненные печати, и те пролетали мимо, выстраивая огненный заслон между нами и врагом. От давления магии стало невозможно дышать. Магистр — кажется, так назвали моего спасителя — накинул на меня защиту от перегрузки и резко развернул коня.

Я жадно хватала ртом горький от дыма воздух, лёгкие и магические каналы горели, словно в них плеснули кислотой. Но было бы куда хуже без защиты, оберегающей истощённое тело от выжигания.

Из расколотого неба вытекала чёрная субстанция. Что это за магия странная? Какой-то призыв? Проклятье?

Магистр вскинул жезл, с его навершия потекли огненные ручейки, вычерчивая в воздухе основу магической печати на добрую сотню метров. А он неплох! Размер и скорость — уровень примерно пятого круга.

Всё огненное поле содрогнулось, щупальца ринулись на нас, пытаясь остановить ворожбу. Я, не дыша, смотрела, как совершенные в своей чёткости штрихи завершали печать. Сердце замерло за миг до того, как из полыхающей печати вырвался столб огня. Он был прекрасен в своей всё сжигающей мощи. Небо содрогнулось, когда пламя вонзилось в звёздную черноту разреза.

Бабах!

Взрыв подкинул коней, мои зубы клацнули, когда шмякнулась обратно на холку. Магистр удержал меня за филей.

Поле горело, огонь вползал по стволам деревьев. В последних судорогах агонии дёргались щупальца и опадали пеплом. Пожар распространялся дальше по полю.

Вновь магистр поднял жезл и провёл им вдоль линии горизонта. Весь огонь, попавший под его гасящее давление, опал. Исчез яростный треск, кое-где ещё алели искры. С чёрной земли поднимался дым.

Закинув жезл в крепление на седле, магистр перекинул поводья в освободившуюся руку и положил ладонь на мой филей. Шея уже ныла в неудобном положении, интересное кончилось, так что я с выдохом опустила голову.

— Магистр, — кто-то подъехал с моей тыльной стороны, — эта женщина имеет отношение к прорыву? Допросим её сейчас?

Учитывая, что папа тела замешан в каких-то опасных экспериментах, самое время изобразить обморок, чтобы дать себе время на послушать и подумать. Я обмякла всем телом, хотя одна рука уже отнялась, а вторая едва шевелилась, так что и до этого я висела вполне обморочно.

Магистр задумчиво побарабанил пальцами по моей ягодице. Похлопал. И глубокомысленно заключил чарующе низким, грудным голосом:

— Похоже, она не готова к допросу. Ставьте метку и едем дальше.

Придерживая меня за зад, он повернул коня.

— Магистр, я могу повезти её.

— Не надо, — магистр и не думал хотя бы сместить руку! — Мой конь самый сильный.

А мне кажется, он просто пользовался случаем полапать!

* * *

Помню, так же меня везли на стоянку наёмники Калуса. Четыре часа поперёк седла их лейтенанта. Они думали, я ослабею, но неверно оценили мой уровень, и к концу путешествия я восстановилась достаточно, чтобы раскатать их стоянку.

Они так переживали, когда я к драконам спалила их имущество за разрезы на моей новенькой одежде. И так громко кричали, умоляя о пощаде. За раскрытие их засады ещё награду от местного герцога выдали, но самой приятной была именно месть.

Сейчас я представляла, как то же самое сделаю с пунктом назначения этих… невежественных личностей, которые не знали, как тяжело ехать головой вниз!

Я надеялась услышать от них что-нибудь, что поможет не проколоться на допросе, но они скакали молча. Хоть беспамятной прикидывайся, хотя это опасный вариант, ставящий под сомнение мою дееспособность. Так что надежда услышать полезное упиралась и не умирала, да и бессовестный магистр накинул заклинание баланса, чтобы меня не слишком болтало, и оставил магическую защиту. Она структурировала и смягчала окружающую ману, что благотворно сказывалось на моих иссушенных перегрузкой каналах.