и игроками, проститутками и сутенерами, праведниками и грешниками».
Суматошной эпохе с первыми бетонно-стеклянными громадами небоскребов и гигантскими супермаркетами соответствовала и музыка. Местную музыкальную сцену представляли парни из ансамбля The New Orleans Rhythm Kings (состоявшего и из уроженцев Нового Орлеана, и из жителей Чикаго), а также «Банда средней школы Остин»: корнетист Джимми Макпартленд, гитарист Дик Макпартленд, саксофонист Бад Фриман, басист Джим Лэниган, пианист Дейв Норт и кларнетист Фрэнк Тешемахер. Последний был ключевой фигурой в формировании чикагского стиля, но, к сожалению, его многообещающая карьера оборвалась из-за гибели в автокатастрофе в 1932 году: ему было всего двадцать семь. Эти люди начинали с прослушивания джазовых записей в кафе-мороженом рядом со школой, а позже играли даже перед гангстерами Аль Капоне и были свидетелями творимых ими кровавых бесчинств. Музыканты сформировали чикагский джазовый стиль, в котором было больше скорости и ритма большого города.
Городская жизнь повлияла и на прибывших с Юга блюзменов, и в 40-х годах они добавили к гитаре и гармонике подключенные к розетке бас, барабаны и орган. В 1950 году в доме № 2120 на Южной Мичиган-авеню открылась легендарная студия звукозаписи основанного братьями Леонардом и Филом Чессами (до переезда в США из Польши — Лейзер и Филипп Чижи) лейбла Chess Records. Это один из самых значимых лейблов в истории блюза и вообще поп-музыки, сердце чикагского послевоенного блюза и один из центров рождения рок-н-ролла. Фанаты блюза из британской рок-группы The Rolling Stones ездили туда, как паломники. Все эти важные события произойдут позже, но в их основе — давние джазовые традиции Чикаго.
В начале 20-х годов здесь обретался Кинг Оливер, чей Creole Orchestra стал одной из самых влиятельных из постоянно записываемых джазовых групп. Он пригласил присоединиться к коллективу своего молодого коллегу Луи Армстронга, и тот сел на поезд 8 июля 1922 года. Когда Луи вышел на станции, он задал себе вопрос, а не совершил ли он ошибку: «Я никогда не видел настолько большого города. Все эти высокие здания — я думал, это университеты. Я сказал себе: нет, это неправильный город». Присланный таксист привез его прямо в огромный клуб Lincoln Gardens, где играли музыканты. Армстронг сказал себе: «Нет, я не должен быть в этой группе, она слишком хороша!» Но тут его заметил Кинг Оливер: «Ты дурак, давай сюда!» В Чикаго Луи Армстронг приобрел репутацию самого блестящего исполнителя на корнете — и сделал шестьдесят пять важнейших записей, заложивших основу всей джазовой импровизации. Десятилетиями их нота в ноту разучивают начинающие музыканты. Луи совершил революцию, наделив джаз свингом.
Послушать
Louis Armstrong. The Best Of Hot Five & Hot Seven Recordings (2000)
Sony
Основополагающая работа. Полная коллекция записей Луи Армстронга со своими ансамблями Hot Five и Hot Seven, сделанных в Чикаго с 1925 по 1929 год, занимает четыре компакт-диска. Но для ознакомления подойдет и одинарная выжимка самых значимых пьес, в которых великий корнетист и трубач явил миру новый музыкальный язык и выдвинул на передний план искусство солиста-импровизатора. Как пишет в комментариях к сборнику профессор Роберт О’Милли, «как поэзия Чосера, которая практически начала процесс кодификации английского языка в качестве средства сложного стихосложения, записи Армстронга с Hot Five и Hot Seven обеспечили широкий плацдарм, с которого устремляется в полет история искусства джаза». Жемчужина собрания — West End Blues с ее волнующим соло, признанным одним из самых блестящих соло в музыкальной истории. Здесь же — песня Heebie Jeebies, во время записи которой Луи Армстронг забыл слова и начал на ходу сочинять ритмичную и мелодичную бессмыслицу, дав толчок к развитию скэта — приема джазового пения, когда вокалист подражает голосом инструментам.
Gennett Records: семьдесят восемь оборотов в минуту
Скромный городок Ричмонд в штате Индиана, что в 250 милях от Чикаго, вроде бы ничем особенным не примечателен — разве что несколькими постройками начала XX века. Но музыка, записанная здесь много десятилетий назад, имеет колоссальную историческую ценность — и просто по-прежнему интересна для прослушивания. Усилиями здешнего фабриканта Генри Геннета и его легендарного лейбла Gennett Records небольшой город на границе Индианы и Огайо известен как колыбель джазовой звукозаписи. Как и большинство основателей лейблов, Геннет не был музыкантом. Но он трансформировал молодую индустрию звукозаписи, обеспечив невиданное и неслыханное музыкальное разнообразие на рынке — и зафиксировав для истории ранние шедевры подлинных мастеров.
Когда первые фортепианные мастера прибыли в Ричмонд в 1872 году, в городе было два банка, публичная библиотека и газовое освещение. В следующем году, когда на фабрике Starr Piano Company был произведен первый рояль, Ричмонд стал местом графства Уэйн-Каунти и служил местом обитания 10 тысяч человек. Под конец века фабрику с шестью сотнями служащих выкупил Генри Геннет, бизнесмен из Нэшвилла, и к 1915 году инструменты ричмондского производства вошли в моду: в год от побережья до побережья расходилось по 15 тысяч инструментов. В то время центром домашних развлечений по всей Америке было фортепиано, но скоро технический прогресс совершил революцию в досуге.
Фонограф Томаса Эдисона, изобретенный в 1877 году, и плоский граммофонный диск Эмиля Берлинера вступили в битву за превосходство на музыкальном рынке. Теперь на почетное место фортепиано в гостиной зажиточного горожанина покусился фонограф. Почувствовав, что звуковоспроизводящие приборы могут убить фортепианный бизнес, Генри Геннет принял меры. Для начала он запустил в производство «любой вид прибора, машины, устройства, процесса и материала, необходимые и пригодные для производства, хранения, использования и контроля над звуковыми вибрациями для музыкальных, коммерческих и других экономических целей», то есть попросту собственный фонограф. К слову, на той же фабрике выпускались и деревянные дубинки для усмирения бастующих рабочих!
Затем он собрал все ресурсы компании и пошел в бой против гиганта новой индустрии звукозаписи, фирмы Victor: Давид побил Голиафа по некоторым параметрам. К концу первого десятилетия XX века Генри Геннет не только выпускал фонограф собственной марки, но записывал для потенциальных владельцев прибора материал, который можно было бы воспроизводить на новом устройстве. Домашняя звуковоспроизводящая машинка пропагандировала музыку вдалеке от джазовых центров вроде Нью-Йорка, Чикаго или Нового Орлеана. Все эксклюзивные контракты со значимыми музыкантами были уже у Victor и Columbia, и Геннету ничего не оставалось, как записывать менее известных музыкантов, проезжающих через Ричмонд на гастролях.
Менее известные — не значит менее значимые. Артисты, которых записывал в 20-х годах Генри Геннет, были неизвестными лишь в то время, но сегодня это великие имена: Дюк Эллингтон, Джелли Ролл Мортон, оркестр Кинга