не было. Но ненаписанные правила обойти ещё сложнее, чем те, что вырублены на гранитной плите и освящены в Храме.
До последнего мгновения он всё надеялся дорасти до заветных полутора саженей, но и отец у него великаном отнюдь не был, да и питание «через раз» давало о себе знать. Оу Игиир Наугхо был невысокого росточка, в плечах не сказать чтобы широк, хотя и не так чтобы узок. Гибок, быстр, искусен в боевых дисциплинах и танцах, лицом довольно-таки пригож, а его буйная рыжая шевелюра истинного потомка древнего рода весьма даже нравилась девушкам. Но всего этого явно было недостаточно, чтобы поступить в Офицерское училище.
Так что пришлось идти в Бюро. Тоже, конечно, достойное поприще. Но это не армия! И если к армейскому офицеру всегда авансом относятся с почтением и благожелательностью, то служащего Бюро всегда, авансом же, подозревают в чём-то нехорошем и предпочитают держаться подальше.
М-да… А фамильная нищета не обошла его стороной даже на службе в Бюро, отправив после училища в Даар — самый глухой и занюханный угол Мооскаавской Сатрапии.
* * *
— Командир, — Рааст Медведь грубо влез в воспоминания своего начальника. Как всегда, это было крайне неуместно, однако этот могучий верзила почему-то нравился оу Наугхо, возможно, как раз своим упрямством и тем, что, несмотря на службу в страже, в нем ещё осталось многое от живого и независимого в своих суждениях человека. — А может, нам сразу в Лоориг двинуть? Если пойдём напрямую, будем там дня через четыре. А если так и будем по следу плутать — можно и десять провозиться. А ить ему-то, кроме как в Лоориг, идти-то и некуда! И судя по следам, опережает он нас уже недели на две. Так что чем быстрее мы там окажемся, тем скорее его отыщем.
В словах Рааста был смысл, Игиир и сам уже думал о чем-то подобном, но и в училище, и на службе в Бюро его учили скрадывать добычу неспешно и обстоятельно. Так что он просто сказал Медведю: «Нет. Продолжай искать»… И очень обрадовался этому вечером, когда ходивший по дальнему кругу Хееку принёс пренеприятнейшее известие.
— Командир, ваша милость. След чужака пересёкся со следом каравана. Сдаётся мне, он к нему пристроился.
Рааст Медведь, стражник
Не знаю, чего этот старый хрыч вечно бурчит недовольно? Лично мне это наше нынешнее задание нравится. Ну да, ему, небось, только бы в казармах безвылазно торчать, делишки свои прокручивая, да монетки семье отсылать. Такое вот незатейливое стражницкое счастье. А мне вот в казармах душно, мне и в страже-то, честно признаться, душно. А уж когда тебя ещё и запирают в тесных крепостных стенах, и из всех развлечений только караулы, пьянка да игра в кости, тут вообще от тоски убиться можно. Нет, лучше уж бегать по пустошам за всякими бандюками, ежечасно подставляя башку под пули, чем сгнить заживо в тёплой вонючей норке, как какой-то червяк.
Но сейчас — ещё лучше. Едем целый день, сами не знаем куда, ловим неведомо кого, но ведь от этого же ещё интереснее! Еды вдосталь, хотя можно и поохотиться, вокруг простор и, самое главное, нету рядом этой мерзкой солдатни с их тупыми подколами и высокомерными рожами, которые так уже достали за два моих года службы в Даарской пограничной страже.
Ну, есть, конечно, Хееку — тоже тот ещё мозгоклюй, но по сравнению с остальными Хееку ещё можно терпеть, он хотя бы не злобный, хоть и нудный… Всё пытается меня жизни учить, да советы даёт, как солдатскую лямку тянуть. А чего вот, иной раз хочется мне его спросить, ты сам, друг Хееку, в жизни-то добился? Старик ведь уже, скоро тридцатник стукнет, а всё простым стражником числишься. Ну да, конечно, другая солдатня и даже начальство тебя уважают, потому как следопыт ты и впрямь лучше не бывает. И в обществе ты, говорят, не последний человек, через чего и на службе разные послабления имеешь, и лишняя денежка в твой карман капает. Да только всё равно ведь, стражник — он стражник и есть. И любой капрал тебе в морду за просто так может дать, а офицер — заставить сапоги свои чистить да плевки оттирать. А ты мне всё говоришь «знай своё место». Да я из родного племени ушёл, потому что мне там тоже всё на моё место указывали. Ага, был у нас такой дедушка Врууд-мудрец — «Только тогда ты, Рааст-медвежонок, счастье обретёшь, коли своего места держаться будешь. А коли выше попытаешься полезть — вся твоя жизнь страданиями обернётся, ибо кто рождён по земле ходить, тому в небе делать нечего. И коли ниже себя спихнуть позволишь, опять же через это несчастлив будешь». Только куда вот ниже? Мне и так родня всю жизнь батраком быть определила, за еду, спины не разгибая, вкалывать. И все, сколько себя помню, говорили, что это-то и есть моё место… Вот пусть и засунут себе это место в кой-какое другое место, чуток пониже поясницы да повыше коленей! Когда я уходил, мне вслед кричали, что с голоду помру, на коленях обратно приползу и буду у них в ногах валяться, умоляя принять меня обратно. А я вот ничего, в жизни как-то и без их «опеки» устроился, а придёт время — и ещё большего добиться смогу. А этот Хееку мне всё про «место» твердит. Ненавижу!
Вот начальник наш, десятник Наугхо, мне нравится. Хоть росточком-то он и невысок, зато… Чем-то хорька мне напоминает. Нет, не в плохом смысле слова, что, дескать, вонюч. А в том, что хоть и мелкий, да шустрый, цепкий и злой до добычи. Ежели уж он кому в загривок вцепится, так пока глотку не перегрызёт, хоть огнём его жги, не отстанет! И надменности этой «благородной» в нём нет. В смысле, держит-то он себя правильно, никакого панибратства или там страха перед подчинёнными. Но и чтобы специально унизить, или ещё как поизгаляться, этого ни-ни. Может, оттого, что сам безвылазно с нами в пустошах ошивается, за вражинами разными гоняясь. Там все из одного котла едят, да спину сотоварищу от вражеской пули оберегают. Тут уж особо не поважничаешь и не поизгаляешься, а то ведь и того — спину могут и не уберечь, а уж из вражьего мушкета та роковая пуля вылетит или из стражницкого, о том поди догадайся. Но я думаю, десятник наш такой не оттого, что за спину