Читать интересную книгу Полуночник Вэйян, или Подстилка из плоти - Ли Юй

Молодожены были столь счастливы, что их радость можно выразить лишь стихами, для чего мы здесь и приведем цы[60] на мотив «Весна в нефритовой башне».

Цвет персиковый на подушку пал,И свет очей, как звезды, засиялИз-под полуопущенных ресниц.Тут каждый лепесток раскрыться рад!Из уст отверстых тонкий аромат.Предощущенье ласк. Пыланье лиц.Чуть уст коснется ищущий язык,И полон страсти их ответный вскрик.Чувств беспредельных вздыбленный потокОставит силу там, куда проник…И слабый стон. Истома и покой.Мгновенья забытья. А под рукойЧуть влажная ложбинка меж грудей.Потом – опять любовная грозаИ широко раскрытые глаза.О жар сердец, пылай, не охладей!

Надо вам знать, что девица Юйсян при всей своей несравненной красоте имела один большой недостаток – ей не хватало любовных чувств, что, понятно, никак не устраивало любвеобильного супруга. Сей изъян возник у нее оттого, что родители держали девушку в большой строгости, поминутно читая ей суровые наставления. Как говорится в подобных случаях: «Ее ухо не слышало развратных звуков, а ее очи не замечали дурные цвета». Читала она только серьезные книги, вроде «Повествования о женщинах-героинях» или «Канона о дочерней почтительности». Одним словом, почти все, о чем говорила эта молодая девица, нисколько не совпадало с повадками и намерениями молодого мужа. Всем своим поведением она поразительно походила на своего родителя Тефэя. Молодой супруг прозвал ее в шутку «праведницей». Сказав это впервые, он добавил еще что-то не вполне приличное, отчего чело молодой жены сразу же зарделось, и она отошла от мужа в крайнем смущении.

Вэйян не прочь был заняться любовными утехами даже днем, ибо вид сокрытых прелестей супруги разжигал его сластолюбие. Он приставал к ней, требуя, чтобы она сняла одежды, но женщина тотчас поднимала крик, будто над ней собирались учинить насилие. Пришлось Вэйяну отказаться от дневных домогании и ограничить себя лишь ночными утехами, что он, заметим, принял с некоторой неохотой. В супружеской жизни молодая жена предпочитала путь Золотой середины,[61] то есть давно проторенный, упорно отвергая все новые и тем более неожиданные тропинки. На просьбу мужа «добыть огонь за рекой» она заявляла, что поворачиваться к мужу спиной ей-де кажется неприличным. Когда он заводил разговор об «увлажнении влагой горящей свечи», она ему говорила, что супругу, мол, так будет не слишком удобно. Если Вэйян предлагал ей закинуть ножку повыше к плечам, она уверяла, что это требует от нее больших усилий. Когда приходила минута блаженства, Юйсян никогда не стонала от счастья, как обычно это делают другие женщины («Ох, смерть моя наступила!»), тем самым помогая мужу в ратном деле и укрепляя силы его духа. Юйсян не издавала ни единого звука, будто немая. Видя, что ее ничем не проймешь, молодой муж весьма огорчался и даже впал в отчаяние. «Придется добыть кое-какое средство! – подумал он. – Только так ее можно будет пронять! Завтра же отправлюсь в книжную лавку и куплю альбом с картинками «весенних дворцов». Люди утверждают, что эти рисунки принадлежат кисти самого Чжао Цзыана.[62] В альбоме всего тридцать шесть картин, и каждая сопровождается танским стихом[63] на «весеннюю тему». Покажу все эти рисунки Юйсян, впрочем, лучше мы полистаем альбом вместе. Из этих картин она сразу поймет, что искусство любви придумал вовсе не я, оно существовало еще в давние времена, подтверждением чего является сие сочинение». В лавке, однако, оказался совсем другой альбом – с рисунками Чэн Вэньмо.

Нисколько не догадываясь о содержании альбома, Юйсян открыла первую страницу. На ней она увидела четыре крупных иероглифа: «Отблески ханьского дворца». Женщина подумала: «Во дворцах эпохи Хань[64] жило немало чистых и мудрых дев – наложниц ханьского государя. Как видно, в альбоме помещены их портреты. Любопытно, как выглядели эти девы?» Она перевернула страницу. Что это? На картинке были нарисованы мужчина и женщина. Совершенно нагие, они возлежали на искусственной горке и занимались любовью. Лицо Юйсян запылало ярким румянцем. «Откуда попала сюда эта мерзкая книжка? Она оскверняет чистоту женских покоев! Она несет беду!» Молодая женщина позвала служанку и приказала немедля сжечь альбом.

– Что ты делаешь? Это очень старая и ценная вещь! – воскликнул Вэйян. – Знаешь, сколько стоит этот альбом? Целую сотню лянов![65] Я взял его на время у одного приятеля, решил сам посмотреть, полистать. Если ты его сожжешь, нам придется уплатить ему огромную сумму серебром! Ты способна пойти на подобную жертву? Если нет, тогда лучше положи книжку на место. Пусть полежит у нас день-другой, потом я верну ее хозяину.

– Не понимаю, как можно рассматривать все эти непристойности?! – воскликнула жена.

– Если бы это было непристойно, художник не стал бы рисовать эти картинки, а мой друг, собиратель книг, не стал бы тратить громадные деньги на приобретение книги. Нет, моя дорогая, с тех пор, как существуют Небо и Земля, деяния, подобные изображенным в альбоме, считаются вполне обычными и пристойными. Вот почему литераторы пишут о них, а живописцы изображают на таких вот цветных картинках, а потом даже наклеивают на дорогой шелк. Подобные рисунки испокон веков продавались в книжных лавках или павильонах художников, хранились у крупных ученых – собирателей редкостей, чтобы потомки узнали все то полезное, что можно в них почерпнуть. Без такого познания стихии Инь и Ян могут разрушиться. Мужья отвергнут своих жен, а жены отвернутся от мужей. И тогда путь жизни прервется, ибо люди, не ощущая горения в своей груди, остановятся в своем развитии. Я принес эту книгу не только чтобы посмотреть самому, но и показать тебе. Постигнув мудрость жизни, ты в радости зачнешь дитя и подаришь мне сына или дочь. Правда, ты, быть может, потеряешь былую «праведность», что так почитает твой родитель, но ведь с его понятием жизни мы можем вовсе остаться без потомства. Поэтому, моя дорогая, кипятиться не стоит!

– Ни за что не поверю, что подобные дела можно назвать приличными! – воскликнула жена. – Если бы это было так, как ты сказал, тогда мудрецы древности, установившие правила человеческой жизни, ясно бы объяснили, что такими делами люди могут заниматься белым днем, а не творить их тайно, глубокой ночью, как воры, которые совершают какой-нибудь подлый поступок! Нет, нет! Занятие это непристойное!

Вэйян улыбнулся.

– В том, что ты мне только что сказала, вина, конечно, не твоя, а родителя, который замкнулся в четырех стенах, лишая дочь возможности общаться с другими женщинами, сведущими в любовных делах. Они-то могли бы тебе рассказать немало весьма презабавных историй. Живя в уединении, ты мало что видела и не имеешь ни малейшего представления о людских нравах. К примеру, ты уверовала, что любовью можно заниматься лишь по ночам, а не днем, потому что это занятие неприличное, о нем не положено даже упоминать. Тогда объясни, откуда знал обо всем этом живописец, который создал эти рисунки. Как смог он так живо и вдохновенно все изобразить?

– Мои родители никогда не занимались любовью днем! – заметила Юйсян.

– Откуда тебе это известно? – воскликнул Вэйян.

– Если бы они занимались любовью днем, я бы непременно их за этим занятием застала! Однако же я ни разу ничего подобного не видела, хотя мне уже шестнадцать. Я не слышала даже подозрительных звуков.

– Ах ты глупая! – рассмеялся Вэйян. – Дети, как правило, ни о чем не догадываются. А вот служанки и горничные не только подслушивали, но и подглядывали. Наверняка! Просто твои родители занимались любовью втайне, при закрытых дверях, чтобы ты их не увидела за подобным занятием. Они боялись, что такие сцены способны вызвать в твоей душе «весенние чувства». Ты сразу же станешь мечтать о мужчине, и в конце концов от этих дум тебя одолеет недуг. Поняла?

– И верно, днем они часто запирали свои двери, – промолвила раздумчиво Юйсян. – Мне они говорили, что пошли отдохнуть, а сами, как видно, на самом деле занимались любовью. Так оно и есть… И все же это занятие постыдное. Вот так смотреть друг на друга! На что это похоже?!

– Не скажи! Дневная любовь во сто крат слаще ночной, – возразил Вэйян. – Ее прелесть как раз в том, что один смотрит на другого, благодаря чему рождается любовное желание… В жизни можно назвать лишь два случая, когда дневные утехи противопоказаны супругам. Кроме них, день – самое лучшее время для любви.

– Ты сказал о двух случаях, – поинтересовалась жена. – Что ты имеешь в виду?

– Ну, скажем, когда муж – урод, а жена красавица, – объяснил Вэйян. – Или наоборот, жена – страшилище, а муж писаный красавец!

– Отчего же таким супругам противопоказано любить друг друга в дневное время?

– Оттого, что между супругами должна существовать взаимная любовь и радость, а эти чувства рождаются лишь тогда, когда дух и тело двух любящих существ, как и все токи крови, находятся в полном согласии. Если жена походит на чудесную яшму, а ее тело прекрасно и нежно, кожа бела, как снег, муж, освободив ее от лишних одежд и заключив в свои объятья, получает от созерцания ее красоты безмерное наслаждение. Вся его мужская природа приобретает крепость и твердость и будто раздается в размерах. А теперь представь, что муж похож на черта с темной и грубой кожей. Когда на нем надето платье, его телесные пороки не слишком заметны. Но едва он снял свои одежды, как все его безобразие (ведь сейчас оно уже ничем не прикрыто!) тотчас вылезло наружу. Рядом с прекрасным белоснежным телом женщины его мерзкая плоть выглядит особенно гадко. Понятно, что жена тотчас проникнется к нему глубоким отвращением. Ей захочется видеть перед собой совсем другого человека. Муж, конечно, это понимает. Твердость и крепость его плоти заметно слабеет, и то, что недавно казалось могучим, предстает совсем ничтожным. Вместо удовольствия супруги чувствуют одно разочарование. И тогда мужу, возможно, приходит мысль: «Пусть все свершается ночью, когда мое уродство не столь заметно!» Это – первый случай. А вот второй – когда супруг красив, а жена страшилище. Урон в любви здесь столь же велик, как и в первом примере, так что вряд ли необходимо это объяснять… Теперь представь, что мы оба спрячем под покровом ночи молодые нежные тела, цветом белоснежные иль розовые, и станем робко ощупывать их в темноте, вместо того чтобы любоваться ими в минуты радости, когда светло. Разве похожи мы на супругов, о которых я тебе только что рассказал? Так мы можем погубить всю свою жизнь! Если ты мне не веришь, давай проверим: какая любовь слаще, дневная или ночная.