Читать интересную книгу Против течения - Нина Морозова

Олег Элиев является автором двух сольных проектов — Piano Sound и Elektro Sound.

Он также является членом Союза художников Москвы, проявив себя в жанре художественной фотографии. В 2007,2009 гг. состоялись две его персональные выставки в Москве. Он работает в различных направлениях фотоискусства: художественная фотография, репортаж, макро, — предметная фотосъёмка, портрет, пейзаж. Страсть к путешествиям помогает ему в собирании ярких образов, фиксировании их в социальном аспекте, в непредсказуемом ракурсе, с необычной стороны.

Олег занимается благотворительностью. Содействует организации «Пища для жизни». Участвует в программах по поддержке детей-сирот, малоимущих семей. Вносит свой вклад в обучение и социальное благоустройство детей путём участия в строительстве школ, больниц, индивидуальной помощи нуждающимся. Занят и в программах по озеленению планеты.

Владимир Козлов

Моя первая встреча с Юрием Морозовым была заочной. Благодаря неутомимому Геннадию Зайцеву, президенту Ленинградского рок-клуба, я получил бобины с качественными записями музыки Юрия. Это произошло в 1983 году. Музыка ошеломила меня, тем более, что русский рок я не слушал, только западноевропейский и американский. И вдруг — такая оригинальная музыка и поэзия, ни на что и ни на кого не похожая, генерирующая свои собственные, близкие и мне идеи.

Мы встретились с Юрием лично лишь в 2001 году на СПб студии грамзаписи («Мелодия»») на записи альбома Чижа «Гайдном буду».

Юра напомнил мне свифтовского Гулливера своей внутренней и внешней значительностью. Талантливо вылепленное, ироничное, киногеничное лицо. Меня поразила некоторая застенчивость, хотя я знал, что он занимал тронное место дирижёра звука. Возможно, его что-то удивило в моём облике. Наверное, он иначе представлял меня по письмам и телефонным разговорам. Пожалуй, наиболее точное для характеристики представшего передо мной человека слово — Личность, крупная, знающая себе цену и иронично к себе самому относящаяся. Казалось, будто это человек, который знает всё, почти всё на земле. И что-то детское рядом с этим познанием, детское и доверчивое. Мне всё в нём нравилось: одежда, независимость, уважительность. Но однажды я почувствовал и другую черту его характера: резкость и непримиримость. Я как-то ненамного опоздал на встречу и начал причитать, что устал и ничего не успеваю… Юрий взглянул на меня… Я быстро всё понял.

Как-то он спросил меня, что мне нравится в русском роке. На западный рок вкусы наши в основном совпадали. Я честно ответил, что слушал мало и переслушивать не захотелось. Он улыбнулся, нет, скорее ухмыльнулся. Но я почувствовал, что мой ответ ему понравился. Несмотря на редкую верность себе и своему собственному стилю, всё-таки в перестроечное время Юра отдал некоторую дань моде, а именно: значительному использованию электронных инструментов в аранжировках своих песен. Мне был всегда ближе его электрический и акустический звук.

Я знакомился со всем творчеством Морозова. Конечно, и с литературным. Много раз перечитывал его последний роман «Догоняющий ночь», «Парашютисты», «Подземный блюз». Наиболее близки мне его автобиографические, как бы исповедальные произведения.

Наших встреч с Юрием было очень мало. Это — даже не совсем встречи в полном смысле этого слова, скорее интервью. Он поразительно отвечал на вопросы, развивая и углубляя и сам вопрос, и ответ. Проявлялся несомненный дар и литератора, и мыслителя. Чаще тональность была горько-ироничная, но с выходом к свету, к Богу.

Юмор, часто с абсурдом и горечью, мне близок. Общаться с ним было радостно, интересно, всегда как-то неожиданно. Он был наполнен музыкой, и это чувствовалось на всех уровнях. В камеру он говорил саму правду, словно это — исповедь перед вечностью.

Это послание, подведение земных итогов. Исповедь. Уникальность ответов в том, что Юрий был, как в эпоху Ренессанса, высокоталантлив во многих областях: музыкант, писатель, мыслитель. Возникало такое ощущение, что он — в постоянном поиске сверхправды и вечной гармонии в мире несовершенном, эгоистичном и компромиссном. Всё это — в государстве, где процветает и торжествует попса и шансон.

К сожалению, совместное творчество «произошло» только после его ухода. Этим творчеством стал наш фильм о Юрии Морозове. Задумывали многое вместе, а делать пришлось мне одному.

В 2002 году Юрий показал мне свои видеоклипы, сделанные со вкусом, талантливо. Именно они навели меня, в общем-то, начинающего режиссёра, на мысль о фильме о Морозове, о нашей с ним эпохе: материала оказалось более чем достаточно — и биографического, и музыкального.

Автору шестидесяти альбомов, одному из столпов отечественного рока, было что рассказать. В 80-е годы Морозов был в статусе живого бога: влияние его казалось всесущим и всепроникающим. Его слушали не только на земле, но и под водой. Значительная часть советских атомных субмарин подпитывалась его роком как жизненно необходимой энергией. Да и в мире рок-музыки трудно найти музыканта, который бы не испытал влияние Ю. Морозова в той или иной степени. Юрий познал подпольную всероссийскую известность ещё до перестройки. Он первый в СССР начал писать свой андеграунд профессионально, первый прославил в рок-музыке Христа!

Он, пожалуй, единственный русскоязычный рок-музыкант, оказавший на меня пожизненное влияние, как Бах или «Битлз».

Сценарий, написанный мною, можно назвать авторизованной биографией, потому что в основных чертах был одобрен самим героем. В его первом варианте Юрий Морозов сам рассказывает о себе и, подобно Вергилию, ведёт зрителя по второй реальности андеграундного мира, чудом сохранившегося на 8-мм киноплёнке, в самиздатовских журналах, рисунках и фотографиях.

Юра ушёл из этого мира за несколько месяцев до съёмок, на которые после почти четырёх лет мытарств деньги, наконец, нашлись. Я ничего не знал о его болезни и был совершенно подавлен этим известием. Всё. Что у меня осталось — это несколько видеокассет с черновыми интервью, которые я сделал, наезжая в Питер и останавливаясь у приютивших меня Юрия и Нины Морозовых. Эти, бесценные сейчас рассказы Юрия стали основой уже другого фильма, где все о нём говорят в прошедшем времени, а он о себе, своей жизни и творчестве — в настоящем. И хочется верить, что в этой версии мне всё-таки удалось главное — передать дух, смысл и идею старой версии, той, которую я собирался сделать вместе с великим музыкантом Юрием Морозовым.

Отрывки из писем Юрия Морозова Владимиру Козлову 2000–2006

«Володя, hi!»

8.10.00

«… Время, как известно, — money, особенно в мире чистогана и акул капитализма, в котором ты живёшь.

Старался я не ради добрых слов, а потому что иначе жить не моглось…»

25.1. 01

«… Я имею большую практику неиздания своей музыки, но иногда находит лёгкая депрессия, когда слишком долго пишешь в пустоту.

… В разряженном воздухе Европы, в котором ты себя чувствуешь отчасти рыбой на берегу (пусть и благоустроенном), я всегда отдыхал от чрезмерной спёртости «русским духом», возможностью, жить в невесомости долго я тоже бы утомился. Но до сих пор каждый мой выезд на Запад был отдыхом и отпуском от примитивной борьбы за выживание, что мы ведём в Совке.

Это вечная русская дилемма: Запад или Восток. И на Западе мы не свои, и на Востоке — не родные. А поэтому раздвоение личности не на уровне субъектов, а в масштабе государства: двуглавый орёл, красные — белые, деревенские — городские и т. д. Так что, Владимир, следующий шаг твой. Дай прокакаться французским обывателям в новом тысячелетии…

… В этот период 1998–2000 было больше переживаний и боли, и поэтому он (альбом «Хроматические инсталляции») легче сопереживаем.

… Я по-прежнему люблю Биттлз первой любовью… Меня очень греет мысль, что я начал писать свои первые опусы, когда они были ещё все вместе и создавали Let et by и Abby Road…

… Привет от совков Ю и Н.»

12.7.01

«… Со времени твоего отъезда так и не удалось попробовать хорошего вина… Даже нынешние дорогие грузинские вина — какая-то лажа, а не настоящие напитки. В общем, надо просить диетическое убежище у Франции, Италии или Испании….

…через месяц ожидаются свежеотпечатанные диски…»

27.9.01

«… места фантастически красивые… Дворцы вдоль Финского залива: Н. Петергоф, Знаменка и Михайловка…»

21.11.01

«… Не думаешь ли ты возвернуться на родину-уродину, как поступают сейчас многие иммигранты?… Неужели корневой славянский излом в душах всех нас не даёт успешно интегрироваться братьям-славянам в систему западных ценностей? А может, Западу конец уже, и все возвращаются к генетически неизбежным кострам Золотой Орды?»