— Представьте себе! И именно она первая сообщила об этом сотрудникам «Парадиза», ну а уже те, естественно, пригласили полицию.
Поскольку народу в залах было немного, Татьяна вызвалась помогать Апраксиной, оставив напарницу разбираться с читателями. Графиня дала Тане копию объявления, и они обе склонились над подшивками. А тем временем Виктория, исполняя невысказанное поручение Апраксиной, щедро сеяла информацию среди читателей: вручая им выбранные книги, она в качестве приложения выдавала каждому свежую новость: в пруду под Мюнхеном утоплена русская девушка.
— Оказывается, и на Западе жить совсем не так уж безопасно! — скорбно заметила эмигрантка из новых.
— Как испортилась российская эмиграция! — вздохнул старичок-эмигрант. — Когда-то у нас, русских, был самый низкий процент преступности из всех перемещенных лиц.
— А теперь одни бандиты едут! — вздохнула полная смуглая дама. — Стреляют и топят кого хотят, от них и в Израиле не было спасения. Что вы хотите, — русская мафия!
Чихая от пыли, Апраксина и Татьяна внимательно проглядывали все объявления на последних страницах «Русской мысли». Час проходил за часом, гора просмотренных подшивок поднялась уже выше метра, когда Татьяне повезло.
— Вот оно, это объявление, Елизавета Николаевна! Вика, мы нашли его!
— Да неужели? — Виктория оставила работу и разговоры, бросилась в читальный зал и взволнованно склонилась вместе с Апраксиной над развернутой Таней газетой.
«Требуется опытная сиделка по уходу
за престарелой больной со зн. рус. яз.
Предоставляется отд. комн. в загор. доме
под Мюнхеном, ФРГ. Оплата по соглаш.»
Газета была двухлетней давности. Апраксина списала объявление, спрятала листок в сумочку и пошла мыть руки в туалет.
— Прямо не знаю, как и благодарить вас, дорогие мои! — сказала она, вернувшись, обеим библиотекаршам. Она и вправду была благодарна Татьяне за помощь, но еще большие надежды возлагала она на общительную Вику. — Давайте я схожу в кафе и принесу пирожных!
— Не надо нам пирожных, мы худеем! — заявила Татьяна. — Вы лучше пообещайте нам, что вы, когда найдете убийцу, придете в библиотеку и все- все нам расскажете!
— Обязательно! Но и вы тоже, если вдруг услышите что-нибудь интересное от читателей или знакомых, звоните мне сразу же. Вдруг кто-нибудь что-нибудь расскажет о пропавшей девушке. Обещаете?
— Обещаем! — с воодушевлением сказали обе библиотекарши.
Апраксина отправилась домой и оттуда сразу же позвонила в Париж, в газету «Русская мысль» и спросила, не могут ли ей дать справку об одном объявлении двухгодичной давности. Секретарша тут же заявила, что найти квитанцию на объявление такой давности практически невозможно и вообще они таких справок не дают. Тогда графиня запоздало представилась, и тон секретарши мгновенно изменился, она пообещала «попробовать поискать» и даже записала текст объявления. Апраксина эту перемену в отношении взяла на заметку, но обещанию секретарши почему-то не очень поверила и попросила пригласить к телефону Александра Гинзбурга, своего старого приятеля. Нехотя секретарша ее переключила.
— Алик, здравствуйте, мой дорогой! У меня к вам огромная просьба. Я в Мюнхене ищу убийцу, прикончившего русскую девушку. По ходу дела мне бы надо выяснить, кто и откуда давал два года назад одно объявление в вашу газету…
— Да нет проблем, Елизавета Николаевна! Телки наши не найдут — сам разыщу! Давайте текст.
— Записывайте! — И она снова продиктовала объявление, текст которого уже знала наизусть.
— Записано.
— А чего это голос у тебя какой-то… нездоровый!
— А я и сам нездоровый, Елизавета Николаевна.
— Что с тобой, Алик?
— Легкие…
— Простыл и запустил?
— Вроде того. Ну, ждите обратного звонка!
Через полчаса позвонила секретарша и подчеркнуто вежливым голосом сказала:
— Объявление, которым вы интересовались, госпожа Апраксина, опубликовала госпожа Кето Махарадзе из Германии. Дать вам ее адрес?
— Да, пожалуйста.
— Кето Махарадзе, Блюменштрассе 29, Блаукирхен, ФРГ. Еще должна вам сказать, я очень извиняюсь…
Но Апраксина извинений слушать не стала, коротко поблагодарила и опустила трубку. Тут же она набрала номер криминальной полиции.
— Говорит Элизабет Апраксин. Соедините меня с инспектором Рудольфом Миллером.
— Один момент, графиня! — ответил дежурный.
— Инспектор Миллер у аппарата.
— Дорогой инспектор, у меня две новости!
— Так скоро и так много! — обрадовался Миллер.
— Представьте! Новость первая — теперь у нас есть на руках полный текст объявления, и новость вторая — у нас имеется имя и адрес хозяина объявления.
— Прекрасно! Диктуйте, и я завтра же с утра займусь этим человеком.
— Нет, дорогой инспектор, не завтра, а сегодня, сейчас и немедленно! Слухи о том, что полиция вышла на след, уже идут по Мюнхену и окрестностям, и мы должны спешить.
— Бог мой! Да кто же их распускает, эти слухи? Мы ничего не давали в газеты.
— Слухи распускаю я, с помощью моих знакомых. — Инспектор только присвистнул в ответ. — А хозяйка объявления живет в Блаукирхене, неподалеку от имения моих лучших друзей, и я не исключаю, что они знакомы; это может быть очень хорошо, а может — и наоборот, поэтому давайте на всякий случай поспешим. Когда вы заедете за мной?
— Через двадцать минут, максимум через полчаса. Будьте готовы и ждите меня у ваших ворот на улице. Вы правы, в Блаукирхен надо ехать немедленно, и поэтому мы поедем на полицейской машине, чтобы не застрять на автобане.
Уже через четверть часа полицейская машина с Миллером за рулем, меланхолически подвывая, зарулила на тихую Будапештскую улицу. Инспектор лихо затормозил, выскочил из машины и галантно распахнул перед Апраксиной дверцу со стороны пассажирского сиденья.
— Вы мальчишка, инспектор! Вашими кинодетективными эффектами вы нервируете моих бедных соседей! — сказала она, посмеиваясь и пристегивая ремень безопасности.
— Это чтобы не терять время, — пояснил инспектор. Он тут же тронул с места и опять включил звуковой сигнал.
— А эту русскую графиню опять арестовала полиция! — сказала своему дремавшему на веранде за чтением газеты мужу копавшаяся на клумбе соседка: они недавно купили дом на Будапештской и еще не успели привыкнуть к экстравагантному соседству.
— Ее все равно отпустят. Это же русская мафия! — пробурчал муж.
Распугивая на своем пути автомобили и автобусы, прижимая их к тротуару, они промчались по Баланштрассе, затем свернули на Химгауштрассе и выскочили на автобан № 8 Мюнхен — Зальцбург; час пик еще только приближался, машин на автобане было немного.
— Рудольф, да выключите же наконец эту вашу визжалку, ведь на дороге почти пусто! — взмолилась Апраксина.
Инспектор послушался, отключил сигнализацию, но скорости не сбавил.
— Как мы будем вести себя в доме княгини Кето Махарадзе, если, конечно, застанем ее по этому адресу? — спросила Апраксина минут через пять.
— Как обычно! Я буду вести допрос, а вы — выступать в качестве переводчицы, если потребуется перевод. Если же госпожа Махарадзе свободно владеет немецким, я представлю вас в качестве сотрудницы полиции.
— Понятно. Дайте мне карту, инспектор, я пока отыщу Блюменштрассе.
Инспектор не глядя нашарил в отделении для перчаток альбом с картами Мюнхена и окрестностей и протянул его Апраксиной. Открыв страницу с подробной картой Блаукирхена, графиня легко отыскала Блюменштрассе.
По почти пустому автобану до городка они домчались минут за двадцать.
— Направо. У второго светофора — налево. Четвертая улица справа, — подсказывала Апраксина, следя за дорогой по карте.
— Может быть — включить? — спросил инспектор, протягивая руку к кнопке.
— Ни в коем случае! Я думаю, нам и машину лучше оставить у перекрестка — зачем тревожить людей заранее?
Вся Блюменштрассе была застроена отдельными домами, скорее даже виллами, причем новых строений тут почти не было, а все больше старинные особнячки причудливой архитектуры, окруженные ухоженными садиками. Местность, на которой располагался городок Блаукирхен, была холмистой, и Блюменштрассе начиналась как раз у подножья холма: дом номер 29 оказался на середине склона. Забор вокруг участка был довольно высок, а сам дом прятался в глубине сада, его почти не было видно, только проглядывала сквозь зеленые кроны красная черепичная крыша. На улицу выходили узорчатые чугунные ворота, с крутым выездом на улицу сразу же за ними, и каменная лестница, ведущая к калитке. Инспектор с Апраксиной поднялись по ступеням и прочли на латунной табличке: «ПРОФЕССОР ВАХТАНГ МАХАРАДЗЕ».
— Интересно, профессор — чего? — спросила Апраксина, не ожидая, впрочем, ответа от Миллера. Тот нажал кнопку звонка: щелкнул замок, и калитка чуть-чуть отошла от каменного столбика.