Читать интересную книгу Ржевский. Том 1 - Семён Афанасьев

в ближайшее время.

— Ну-у-у, даже не знаю. — Надо быть идиотом, чтобы не попытаться выжать из ситуации что-нибудь ещё.

Прямой враждебности с той стороны нет, но, судя по контексту, записными друзьями мы тоже не являемся.

Опять же, разговор идёт на вы. Деталь значительная.

— Мы настаиваем. Пожалуйста. — Мягко предлагает голос.

— Валяйте, — разрешаю, ещё раз картинно вздыхая.

Если бы светило что-то плохое либо некая угроза, моего позволения таким образом никто бы не спрашивал, ещё и через амулет. Это я уже сообразил.

— Большое спасибо за понимание.

Стекло прямоугольника темнеет.

А ведь здесь есть какие-то негласные способы наблюдения, доходит до меня с опозданием. Я даже сам не знаю, куда сейчас пойду!

Каким тогда образом меня будет разыскивать неизвестный собеседник?

При этом сомнений в своей способности меня найти он не испытывает.

Ладно. Будем решать проблемы по мере их поступления.

Глава 4

ВОТ ЭТО СИСЬКИ!!!

Глазея по сторонам, на каком-то этапе забываю, куда шёл: голова сама поворачивается в сторону лёгкой фигуры.

Обнять и плакать — от восторга, если даст.

Что интересно, сама девица вырядилась так, чтобы всю свою красоту скрыть: свободная чёрная хламида в пол, на голове — чёрного же цвета накидка, да такая, что голова и лицо красавицы полностью скрыты.

Только ладошки видать. Всем, кроме меня — я-то вижу под одеждой, а людям зрение не позволяет. Хорошо, расовые бонусы частично перенеслись в новое тело.

Кстати, глаза у неё на мокром месте, отчего-то ревёт под этой своей чёрной тряпкой. Другим не заметно, но я не другие.

Подойти, что ли, познакомиться? Интересно, эта пара мужиков, что за ней топает — охрана? Или просто по своим делам идут?

Браслеты на ней под длинными рукавами, кстати, из двадцатичетырёхкаратной платины. Человекам может и непонятно (на нержавеющую сталь похоже, если металлов не знать) — но именно что им.

Правда, я сейчас тоже человек, хоть и сохранивший кое-какие предыдущие таланты.

В этом месте только вздохнуть и себя пожалеть.

Ай, что я теряю. Спрошу, чего ревёт. В крайнем случае — откажет в знакомстве, подумаешь, потеря.

Подойду и заговорю первый, вдруг ей какая помощь нужна. Другие-то всё равно её проблем не видят.

Именно в этот момент охранники говорят ей в спину:

— Мадина! Госпожа Наджиб! Немедленно вернитесь в дом! Хватит ломать эту комедию!

О, язык другой. Впрочем, судя по её одежде, предсказуемо.

— Не ходите за мной! Отстаньте по-хорошему! Позову на помощь полицию, вам же хуже будет! — огрызается девчонка из-под накидки на голове и ускоряет шаг, словно пытается от них убежать.

Ух ты. Это я удачно здесь пошёл. Решительно приближаюсь встречным курсом:

— Привет, красавица! Как дела? Эти мудаки тебе досаждают? Помочь не надо?

Её миндалевидные глаза под непрозрачной для остальных чёрной вулью широко раскрываются в удивлении:

— Ты кто?

На рефлексах тела выпрямляю спину, щёлкая каблуками:

— Ржевский Дмитрий, Иванов сын! Для тебя можно просто Дима.

Двое её соотечественников (судя по чертам лица) переходят с шага на бег, чтобы поскорее приблизиться к нам. Получается, действительно охрана, хотя и несколько иного плана, чем думалось поначалу.

Одновременно на противоположной стороне улицы вторая пара людей, уже в одинаковых формах и со стволами, тоже бросаются через дорогу сюда. Местный патруль? Зачем? Вроде же ничего не делаем.

— А тебя зовут Мадина, я подслушал, — продолжаю спокойно демонстрировать, что суета вокруг меня нисколько не трогает. — Познакомимся?

— Вообще-то ты не можешь со мной первый заговаривать, — она перестаёт плакать и резко озадачивается. — Не страшно?! Не боишься?!

Я чего-то не учёл? С другой стороны, не сдавать же назад.

— Я вижу, что ты плачешь. — Главное держать голос потвёрже. — Что у тебя случилось? Когда на улице плачет женщина, нормальный мужчина не пугается, а старается ей помочь. — Ещё раз щёлкнуть каблуками, что ли.

А ведь я точно влез куда-то не туда: она только руку подняла — а её сопровождающие тут же притормозили.

Чёрт, да по этой дорожке вообще никто не идёт, соображаю с запозданием: на широком тротуаре проспекта прочерчены две линии, цвет покрытия между ними красный, словно тропа меченная. На неё никто не наступает.

А ещё через каждые десять ярдов корона нарисована. Человеческая корона, не наша, угловатая и кривая — но символ монаршьей власти в ней узнать худо-бедно можно.

Не понял, так это дорожка для местных монархов, что ли?!

Отмотав в памяти последние десять минут, припоминаю: да, по красной полосе кроме меня никто не шагал. Хоть и людно, народ идёт где угодно, но на эту выделенку не заступает.

Занятно. А она тогда кто? И почему лицо (и всё остальное кроме ладошек) у неё тряпками закрыто? Ладно, была бы уродина, но красивая же. Мне-то и сквозь одежду видно.

— Даже не знаю, что тебе сейчас ответить, — резко впадает в задумчивость девица. — Чего-нибудь попросить хотел, признайся? Даже пару слов на нашем языке специально ради этого выучил?

— Бог с тобой, какая пара слов?! — обидеться, что ли. — Язык как язык, чего в нём сложного.

Она в ответ напрягается ещё больше:

— Лучше честно и сразу скажи, чего тебе надо? Какая просьба либо ходатайство?

— Первое. Хочу, чтобы ты перестала нервничать.

— Откуда знаешь?!

— Ты ж плачешь, просто под покрывалом никто не видит.

— ТОЖЕ МЕНТАЛИСТ?!

— Э-э-э, не в том смысле, в котором ты думаешь. — Не объяснять же ей сейчас разницу между первородными расами и ими, людишками.

Тем более что здесь первородных не видать, ещё за сумасшедшего примут.

— НЕ ВРЁШЬ. ПРОДОЛЖАЙ. — В руках незнакомки появляется такой же прямоугольник как и тот, что лежит у меня в кармане.

Она щёлкает по кнопке внизу экрана и ведёт пальцем по загоревшейся световой полосе.

Ух ты, так вот как эта техника работает.

— Говори дальше и извини: на слово верить не буду. Слежу за индикатором, раз ты тоже… — она осекается. — Итак, заново. Кто тебя подослал и чего ты от меня хотел?

— Ты дура? — может, и не стоит насмехаться, но как тут удержаться. — Красивая девчонка оделась в какую-то хламиду, даже лицо прикрыла, — без затей тычу в её живот пальцем.

Она ойкает и отскакивает.

— Значит, что-то случилось, — продолжаю. — Топает по красной полосе, на которую больше никто не ступает, — кивок под ноги, — ревёт по-тихому при этом и думает, что никто не видит. Следом идут два хмыря, — указываю взглядом на озлобленных охранников, которые почти подошли сюда. — Вопрос: что сделает в такой ситуации НОРМАЛЬНЫЙ парень?

— Будет идти мимо по разрешённой стороне тротуара своей дорогой? — абсолютно серьёзно предполагает