Читать интересную книгу Девочка-мебель - Евгений Енин

– Мууу! – сказала корова.

– Аааа! – заорала Белочка.

Она выпустила верёвочку и поставила рекорд по прыжкам вбок.

– Ты что делаешь? – схватил верёвку Малыш. – Улетит, ищи её потом. Да не бойся, не упадёт она на тебя.

Белочка ещё раз посмотрела на корову и ещё раз заорала.

Корова замычала и удивлённо моргнула.

* * *

– Так это всё ты!

Профессор ходил по комнате, в которой собрались все четверо. Малыш сидел на табуретке в центре.

– Я! – гордо признался Малыш.

– Ну, зачем?

В голосе Профессора слышалось страдание.

– Как это зачем? Чтобы летали, – удивился непонятливости Профессора Малыш.

– А зачем им летать?

– Да как же? – растерялся Малыш. – Они же хотели!

– А ты их спрашивал? – вскочила Белочка. – Спрашивал?

– Спрашивал, – честно сказал Малыш.

– Вот я тебе сейчас за враньё! – размахнулась Белочка.

Но Малыш не врал. Он действительно верил в то, что все вокруг него, включая животных, хотели летать. А если не хотели, то только потому, что ещё не знали, что хотят.

– Тихо, тихо ты, – поймал её руку Толстый. Он на Малыша не ругался, потому что страшно Малышу завидовал. – А что случилось-то? Ну, крылья, ну, летают. Вам жалко, что ли? Кому от этого плохо?

И в самом деле, плохо животным от крыльев, кажется, не было. Когда гномы поняли, наконец, что происходит, и попыталась освободить от крыльев тех же кошек, кошки исцарапали им всё что могли, но крылья снять не дали.

– Хорошо-хорошо, – убрала руку Белочка. – Но объясните мне, зачем нам летающая корова?

– Здрасьте, – начал объяснять Толстый, – который уже оценил все удобства улучшенной бурёнки. – По земле её на пастбище гнать замучаешься. Она то в болото залезет. То к кусту какому-нибудь пристанет. А так идёшь себе, она за тобой на верёвочке летит. На пастбище верёвочку привязал, она пасётся.

– Пасётся она, – буркнула Белочка. – Допасётся.

На общем собрании всех гномов деревни Малыша решили не бить. Даже наоборот, похвалить его за изобретательность. Но его предложение – выдать ему какую-нибудь премию, ну, там, банку варенья – отвергли. Как сказал Толстый:

– Разбалуем, он и не до того додумается.

До поздней осени Малыш ходил в деревенских героях. Сами летать гномы так и не начали, но животным крылья привязывали по первому мяву или муву. Но коров запретили над деревней на верёвках таскать. Коровы, они, знаете ли, не только молоко производят, и когда на тебя это сверху неожиданно падает… В общем, многие были недовольны.

Ранним утром, в начале октября, Малыша, Белочку, Профессора и Толстого разбудил шум. Гномы с криками бегали по деревенским улицам.

– Что случилось-то? – открыв окно, высунулся Толстый.

– Коровы! Коровы! – кричали ему бегающие гномы.

– Что коровы? – не понял Толстый. – Они там «коровы» кричат, – сообщил он, всунувшись обратно в комнату. – Профессор, проверь как там наша, на всякий случай.

– Нету! – заорал Профессор через две минуты.

А ещё через полчаса гномы собрались на деревенском пастбище. Все коровы были здесь. Они стояли, задрав морды в небо и пошевеливая крыльями. То одна, то другая корова, глядя куда-то на облака, протяжно мычала.

Гномы топтались на кромке пастбища, не зная, что им делать. Наконец кто-то потихоньку, бочком, подошёл к своей корове.

– Пеструшка, ты чего? Пойдём назад, в коровник!

– Му!

Пеструшка так мукнула, что гном убежал назад, спотыкаясь.

Коровы зашевелились и, потоптавшись, перестроившись в подобие треугольника. Наконец, самый большой бык так замычал, что с деревьев осыпались последние сухие листья и начал размахивать крыльями. За ним – всё стадо. Коровы махали всё сильнее, гномы прикрывали лица от пыли, листьев, веток и сухой травы, летевших с пастбища. Самый большой бык оторвался от земли. Коровы, одна за другой, взлетали. Они кружили над пастбищем, пока не поднялись все. Тогда они выстроились клином и полетели, куда-то, оглашая поля и леса протяжным мычаньем.

– На юг подались. Зимовать, – мрачно заключил кто-то.

– Точно! Зимовать!

Это Малыш сделал очередное открытие. Он открыл, что эту зиму хочет провести в лесу, в землянке. В размышлениях. Но главное – в одиночестве. То есть, подальше от всех. И начинать рыть эту землянку ему необходимо прямо сейчас. Жизненно необходимо. А вот прощаться, наоборот, ни с кем не нужно. Пока все стояли, задрав головы и провожая взглядами улетающих коров, Малыш очень тихо, но очень быстро побежал в сторону леса.

* * *

– А они вернулись? – спросила загрустившая Янка Фёдора.

Ей стало жалко коров – как они там устроились на юге? И гномов тоже жалко: как они без коров?

– А как же! Вернулись. Весной, как снег сошёл, трава пробилась. Вот такие бока наели! И сами по своим коровникам разошлись. Теперь у нас два новых праздника: проводы коров на юг, осенью, и встреча коров весной. Весной мы венки плетём, встречаем всей деревней. Осенью провожаем – ленточки на рога привязываем. Зато теперь сена не надо на зиму запасать.

– А молоко? Как вы зимой без молока?

– А для молока у нас козы есть. Только коровы улетели, сразу у коз крылья отобрали.

Фёдор помолчал.

– Кстати. А у тебя мороженого нет? Я пока в холодильнике сидел, пошарил, не нашёл.

– Есть. Оно в морозилке. Ладно хоть ты туда не залез. Сам бы стал мороженым.

Янка хлопнула дверцей морозилки.

– Держи.

Она вывернула из обёртки целый брикет. Сначала хотела отрезать половину, потом выложила всё, чтобы лишний раз не лезть в холодильник.

– Ммм, шоколадное!

Фёдор быстро-быстро зашкрябал ложечкой по тарелке.

– Помедленнее, простынешь.

– Ыостыну, – отмахнулся тот ложкой. – А у тебя что тут ещё было?

– Ну, – Янка подумала, вспоминая, – ну, я тут выросла.

– Тоже мне приключение, – фыркнул Фёдор, – человеческие дети всё время растут.

– Растут, – согласилась Янка немного грустно. – Но не так же…

3

– Какая ты у меня уже большая, – поцеловала мама Янку в макушку, уходя на работу.

Янка позавтракала, сходила в школу, вернулась, пообедала, сходила в фейскую школу, вернулась.

– Какая ты у меня большая, – поцеловала мама Янку в лоб, придя с работы. – Как дети быстро растут, – вздохнула она, повязывая кухонный фартук.

– Спокойной ночи, милая, – поцеловала мама Янку на ночь, зайдя к ней в спальню. В подбородок. Встав на цыпочки. – Подожди. – Она положила руки Янке на плечи и посмотрела ей в глаза. Снизу вверх. – Ой. – Мама нажала руками на плечи, пытаясь сделать её пониже. – Ну-ка. – Она надавила сильнее, начиная сердиться.

Янка присела на кровать. Мама задумчиво побарабанила пальцами ей по плечам.

– Нет, встань. Распрями ноги, не сгибай колени. Ой. Ой-ёй.

Мама смотрела на то, что получилось, и сердитость на её лице сменил испуг. Потому что первая мысль – Янка это нарочно – внутри её головы покрутила пальцем у виска и вытолкнула из-за спины вторую мысль: нарочно она так не может. А если не нарочно, то что же это?.. Что вообще происходит?

Для верности мама положила руку себе на голову, и, стараясь держать её горизонтально, провела к лицу Янки. Ребро ладони упёрлось Янке в губы. Мама бухнулась на кровать, так и продолжая держать руку над собой. Некоторое время посидела, глядя то на свою руку, то на Янкины губы. Осторожно пощупала свою макушку.

– Что-то я второй день неважно себя чувствую. Янка, принеси мне водички попить. Да-да. Надо больше пить. Надо пить, насыщать организм влагой, чтобы он… Чтобы он… – мама всхлипнула, – чтобы он не ссыхался.

И только когда Янка вошла в спальню, пригнув голову, едва не стукнувшись об косяк, мама зарыдала в полный голос.

* * *

– Не понимаю.

Вызванный среди ночи доктор считал пульс, держа запястье Янки обеими руками: одной рукой он обхватить его не мог.

– Пульс нормальный. Остальное тоже. Деточка, открой ротик.

Янка открыла. Доктор засунул голову ей в рот, высунул, вздохнул, протёр очки кончиком галстука.

– Гланды не воспалённые, – сообщил он.

– Доктор, ну при чём тут гланды! – завыла мама.

– Действительно, при чём тут гланды? – покладисто согласился доктор. – Гланды тут совершенно ни при чём.

– А что при чём? – Мама вцепилась ему в руку. – Доктор, сделайте что-нибудь!

– Да? А что вы предлагаете мне сделать, милочка?

Доктор наконец-то ударился в истерику. Но, молодец, долго сдерживался.

– Ваш ребёнок здоров как… как…

Доктор краснел и надувался, пытаясь подобрать сравнение. Сначала он хотел сказать «как бык», но успел подумать, что психованной мамаше это не понравится. И выпалил:

– Как слон!

Мама посмотрела на дочь и завыла громче. Доктор сорвал с красного лица очки и размахивал ими, будто отбивался от пчёл.