вылетом. Прости, я думал…
— Зачем вы послали его в Испанию?
Стратмор выдержал паузу и посмотрел ей прямо в глаза.
— Чтобы он получил второй ключ.
— Что еще за второй ключ?
— Тот, что Танкадо держал при себе.
Сьюзан была настолько ошеломлена, что отказывалась понимать слова коммандера.
— О чем вы говорите?
Стратмор вздохнул.
— У Танкадо наверняка была при себе копия ключа в тот момент, когда его настигла смерть. И я меньше всего хотел, чтобы кто-нибудь в севильском морге завладел ею.
— И вы послали туда Дэвида Беккера? — Сьюзан все еще не могла прийти в себя. — Он даже не служит у вас!
Стратмор был поражен до глубины души. Никто никогда не позволял себе говорить с заместителем директора АНБ в таком тоне.
— Сьюзан, — проговорил он, стараясь сдержать раздражение, — в этом как раз все дело. Мне было нужно…
Но тигрица уже изготовилась к прыжку.
— В вашем распоряжении двадцать тысяч сотрудников! С какой стати вы решили послать туда моего будущего мужа?
— Мне был нужен человек, никак не связанный с государственной службой. Если бы я действовал по обычным каналам и кто-то узнал…
— И Дэвид Беккер единственный, кто не связан с государственной службой?
— Разумеется, не единственный! Но сегодня в шесть часов утра события стали разворачиваться стремительно. Дэвид говорит по-испански, он умен, ему можно доверять, к тому же я подумал, что оказываю ему услугу!
— Услугу? — бурно отреагировала Сьюзан. — Послать его в Испанию значит оказать услугу?
— Да! Я заплачу ему десять тысяч долларов за один день работы. Он заберет личные вещи Танкадо и вернется домой. Разве это не услуга?
Сьюзан промолчала. Она поняла: все дело в деньгах.
Она перенеслась мыслями в тот вечер, когда президент Джорджтаунского университета предложил Дэвиду повышение — должность декана факультета лингвистики. Президент объяснил, что преподавательских часов будет меньше, бумажной работы больше, — но гораздо выше будет и жалованье. Сьюзан хотелось закричать: «Дэвид, не соглашайся! Это не принесет тебе радости. У нас много денег — какая разница, кто из нас их получает?» Но это была чужая епархия. В конце концов ей пришлось смириться. Когда они в ту ночь отправились спать, она старалась радоваться с ним вместе, но что-то в глубине души говорило ей: все это кончится плохо. Она оказалась права, но никогда не подозревала насколько.
— Вы заплатили ему десять тысяч долларов? — Она повысила голос. — Это грязный трюк!
— Трюк? — Теперь уже Стратмор не мог скрыть свое раздражение. — Это вовсе не трюк! Да я вообще слова ему не сказал о деньгах. Я попросил оказать мне личную услугу. И он согласился поехать.
— Конечно, согласился! Вы же мой шеф! Вы заместитель директора АНБ! Он не мог отказаться!
— Ты права, — проворчал Стратмор. — Поэтому я его и попросил. Я не мог позволить себе роскошь…
— Директор знает, что вы послали в Испанию частное лицо?
— Сьюзан, — сказал Стратмор, уже теряя терпение, — директор не имеет к этому никакого отношения. Он вообще не в курсе дела.
Сьюзан смотрела на Стратмора, не веря своим ушам. У нее возникло ощущение, что она разговаривает с абсолютно незнакомым человеком. Коммандер послал ее жениха, преподавателя, с заданием от АНБ и даже не потрудился сообщить директору о самом серьезном кризисе в истории агентства.
— Вы не поставили в известность Лиланда Фонтейна?
Терпение Стратмора иссякло. Он взорвался:
— Сьюзан, выслушай меня! Я вызвал тебя сюда, потому что мне нужен союзник, а не следователь! Сегодня у меня было ужасное утро. Вчера вечером я скачал файл Танкадо и провел у принтера несколько часов, ожидая, когда «ТРАНСТЕКСТ» его расколет. На рассвете я усмирил свою гордыню и позвонил директору — и, уверяю тебя, это был бы тот еще разговорчик. Доброе утро, сэр. Извините, что пришлось вас разбудить. Почему я звоню? Я только что выяснил, что «ТРАНСТЕКСТ» устарел. Все дело в алгоритме, сочинить который оказалось не под силу нашим лучшим криптографам! — Стратмор стукнул кулаком по столу.
Сьюзан окаменела. Она не произнесла ни слова. За десять лет их знакомства Стратмор выходил из себя всего несколько раз, и этого ни разу не произошло в разговоре с ней.
В течение нескольких секунд ни он, ни она не произнесли ни слова. Наконец Стратмор откинулся на спинку стула, и Сьюзан поняла, что он постепенно успокаивается. Когда он наконец заговорил, голос его звучал подчеркнуто ровно, хотя было очевидно, что это давалось ему нелегко.
— Увы, — тихо сказал Стратмор, — оказалось, что директор в Южной Америке на встрече с президентом Колумбии. Поскольку, находясь там, он ничего не смог бы предпринять, у меня оставалось два варианта: попросить его прервать визит и вернуться в Вашингтон или попытаться разрешить эту ситуацию самому.
Воцарилась тишина. Наконец Стратмор поднял усталые глаза на Сьюзан. Выражение его лица тут же смягчилось.
— Сьюзан, извини меня. Это кошмар наяву. Я понимаю, ты расстроена из-за Дэвида. Я не хотел, чтобы ты узнала об этом так. Я был уверен, что он тебе все рассказал.
Сьюзан ощутила угрызения совести.
— Я тоже хватила через край. Извините меня. Дэвид — это отличная кандидатура.
Стратмор отрешенно кивнул:
— Он вернется сегодня вечером.
Сьюзан представила себе, что пришлось пережить коммандеру, — весь этот груз бесконечного ожидания, бесконечные часы, бесконечные встречи. Говорили, что от него уходит жена, с которой он прожил лет тридцать. А в довершение всего — «Цифровая крепость», величайшая опасность, нависшая над разведывательной службой. И со всем этим ему приходится справляться в одиночку. Стоит ли удивляться, что он находится на грани срыва?..
— С учетом обстоятельств, я полагаю, — сказала Сьюзан, — вам все же нужно позвонить директору.
Стратмор покачал головой, и капля пота с его лба упала на стол.
— Я не хочу никоим образом нарушать покой директора и говорить с ним о кризисе, в то время как он не в состоянии предпринять хоть что-нибудь.
Сьюзан понимала, что коммандер прав. Даже в такие моменты ему удавалось сохранять ясность рассудка.
— А вы не думали о том, чтобы позвонить президенту?
Стратмор кивнул:
— Думал. Но решил этого не делать.
Сьюзан так и подумала. Старшие должностные лица АНБ имели право разбираться со своими кризисными ситуациями, не уведомляя об этом исполнительную власть страны. АНБ было единственной разведывательной организацией США, освобожденной от обязанности отчитываться перед федеральным правительством. Стратмор нередко пользовался этой привилегией: он предпочитал творить свое волшебство в уединении.
— Коммандер, — все же возразила она, — это слишком крупная неприятность, и с ней не стоит оставаться наедине. Вам следовало бы привлечь кого-то еще.
— Сьюзан, появление «Цифровой крепости» влечет за собой очень