Читать интересную книгу ГНОМ - Александр Шуваев

Было принято первое из естественных в данной ситуации решений: сняли командовавшего вновь созданной группы армий "А" генерал-полковника Гарпе, замененного Шернером. Лучше не стало. Следующим естественным решением, правда более трудным и ответственным, стала переброска войск с Запада: из Франции, Бельгии, Голландии, Дании и Норвегии. Более сложным оно было по целому ряду причин.

Во-первых не существовало ответа на законный вопрос: а что будем предпринимать, если англичане высадят хотя бы три-четыре дивизии во Франции? Или в Голландии? И вообще где захотят? Трудно, конечно, представить, но вдруг? А если два-три десятка дивизий? Ведь столько у них есть. И поболе найдется, если взять вместе с канадскими, австралийскими и американскими. Можно было, понятно, решительно, по-мужски оставить разом все оккупированные территории и принять бой на границах Рейха, но при наличии фюрера Германской Нации Адольфа Гитлера подобные идеи были не то, что пустыми фантазиями, а просто-таки форменным эскапизмом.

Во-вторых, мало-мальски профессиональные расчеты штабных аналитиков и фронтовых практиков в высоких званиях свидетельствовали, что этого ни в коем случае не хватит. Особенно с учетом того, что войска, не имевшие никакого опыта войны на Восточном фронте, неизбежно придется бросать в хаос встречных боев по частям и с марша: с точки зрения хорошей оперативной практики это было самым верным рецептом остаться без войск вообще, не добившись ровным счетом ничего.

Еще можно было рокировать войска с более спокойных участков самого Восточного Фронта, но у этого, третьего по счету, естественного решения тоже были свои недостатки: ты рокируешь, так и русские тоже рокируют. Только в два-три раза больше. А, кроме того, никаких спокойных участков с некоторых пор попросту не было. Пока творилась драма на Висле, пока храбрые войска двух фронтов освобождали Польшу и выходили на границу самой Германии, их соседи с юга выводили из войны Румынию, а севернее – практически очистили Прибалтику, походя разгромив финнов, и теперь, хоть и с ожесточенными боями, но успешно продвигались в Восточной Пруссии, поэтому Померанской группировке, в общем, тоже не приходилось скучать.

Катастрофа – это вовсе не обязательно что-то ужасное. Это просто-напросто ситуация, когда не существует не то что приемлемых, а даже мало-мальски вменяемых, имеющих хоть какой-то смысл решений. А еще – нет никакого "завтра".

Некоторое время тому назад Верховный Главнокомандующий с неожиданным смущением обнаружил, что настоящей нужды в его командовании почти не осталось. Особенно в той его части, которая касалась собственно военных вопросов. Все сами знали, что им делать, и его вмешательство могло только внести лишнюю неразбериху. Тогда он исподволь устранился от решения рутинных проблем, оставив за собой координацию, а еще сосредоточил свое внимание на одном вполне конкретном вопросе, который считал и перспективным, и, в то же время, крайне насущным. Остальные, не без его, понятно, помощи, не то, чтобы позабыли о нем, а как-то не держали в поле своего зрения. У них было слишком много дел, которые носили куда более срочный характер. Ну а он, не привлекая ничьего внимания, начал изучать вопрос о возможности массового производства тяжелых бомбардировщиков, скажем, в Казани. Разговор с Беровичем относительно того, что будет после войны, никак не шел из головы. Собственно, еще тогда, а вовсе не теперь он исподволь начал эту работу. Теперь он только убедился в собственной правоте. Враги врагами, а и союзники тоже должны ведать страх Божий. Причем уже сейчас. Обдумав вопрос, эту программу он решил курировать лично, замкнув непосредственных исполнителей на себя: не всем заниматься товарищу Берия. Его тоже беречь надо.

…Даже если эта подозрительная затея с урановой бомбой окажется правдой. В чем лично он, мягко говоря, сомневается. Даже если объект "Гном" не преувеличивает, и не обманывает себя, как это бывает с подобными ему энтузиастами, и ракету, достающую на тысячу километров, действительно можно построить. На доводку, на то, чтобы превратить эти штучки в оружие, потребуется слишком много времени. На протяжении которого ему будет нужен предельно внятный аргумент в предстоящих непростых переговорах с союзниками. В завтрашнем большом споре именно у него, старика, окажется простой, но надежный и крепкий ключ власти и влияния. У него есть свой, только ему присущий способ сделать дело. Дешевый и очень действенный. Несравненное умение обращаться с людьми, особенно с интеллигенцией. Так, чтобы они отдали ему не только натужное рвение, но и вложили бы в дело всю душу и вдохновение.

Указом Правительства маркировка самолетов была сменена с невнятных "Т-6" и "Т-10" на понятные, в честь хорошего и заслуженного человека: "Ту-6" и "Ту-10". Действительно – хороший, действительно – заслуженный, человек не имел к машинам буквально никакого отношения, но это никого не смутило даже в малейшей степени. Авторы пока что не заслужили чести быть увековеченными в марках серийных самолетов. Ничего, еще заслужат. Кое-где после цифры еще стояла буква "Р". Разведчик, значит. Особого смысла та буква не имела, потому как те разведчики зачастую имели, помимо аппаратуры и команды наблюдателей, еще и бомбы: кстати, за полгода в практике применения управляемых ПАБ были достигнуты неоспоримые успехи. Возили и просто бомбы, вместо всего остального. Поменьше правда, чем те самолеты, что без маркировки, но тоже порядочно. А теперь товарищу Туполеву поручили разработать и запустить в производство новые модификации этих замечательных машин. С литерой "Т".

А Владимир Яковлевич, который ходил вне себя от ревности и улыбался горькой улыбкой, когда Люлька делал-доводил-переделывал-опять-доводил свой турбореактивный двигатель, был внезапно вызван в Кремль. Оттуда он вернулся до крайности воодушевленный, горделивый и с видом чрезвычайно таинственным. Таинственность эта была до крайности наивной, поскольку мотор – дело коллективное, и помимо ряда ключевых фигур пройти не мог ни в коем случае.

Собственно говоря, обида его была неумной, но небезосновательной: это на ЕГО моторах страна выигрывала войну, они нуждались разве что в мелких доработках и усовершенствованиях, а все внимание выскочке Архипу. Хотя практического выхода от его новаторского детища было, откровенно говоря, не то, чтоб слишком много. Больше шуму, чем толку. По крайней мере – пока.

…Но, если быть объективным, "тройка" оказалась хорошей машиной. Ох, хор-рошей! Трудно придраться, а если и придерешься, то все равно только отталкиваясь от тех концепций, которые в нее заложены. Впервые, между прочим.

Полбеды ревность к незаслуженной славе. Даже ревность к творческому достижению, когда только ты и еще два-три человека способны оценить все его великолепие, не вся беда, если только достижение это не получило широкого признания. Но ревность к успеху, когда ты ЛУЧШЕ КОГО БЫ ТО НИ БЫЛО понимаешь, что он трижды заслуженный, дает смесь поистине всеразъедающую. Можно запить, можно сломаться, превратившись в желчного неудачника, способного только на пакости. Слава богу, Владимир Яковлевич относился к другой породе. Люлька еще работал над доводкой своего семейства, а он уже разработал концепцию своего двигателя. В совсем-совсем другую сторону. И послал свои предложения, минуя непосредственное начальство, в ГКО. Послал без особой надежды, но, как оказалось, не зря. Литера "Т" значила "турбина". Хоть и высотную, но медлительную "черную корову" необходимо было превратить в стремительного хищника с колоссальной крейсерской скоростью, но сохранившего при этом дальность и грузоподъемность.

Стоит ли говорить, что ни с какой модификацией ничего не вышло. "Ту-10Т" был, по сути, новой машиной. Для других скоростей прежняя аэродинамика, так же, как и прежний профиль крыльев, не годились вообще. Равно как и профиль, размеры и сама конструкция оперения. Его двигатель, турбовинтовой "ВМ-1" безусловно являлся выдающейся конструкцией: а, будучи на 63-м не чужаком каким-нибудь, как некоторые, а насквозь своим, плоть от плоти, одним из основоположников, все возможности к ускорению работы он использовал полностью, до донышка. Архип Иванович не поссорился с Владимиром Яковлевичем: ознакомившись с проектом и изделием, он только развел руками, покрутил головой и пожал Макульскому твердую, костистую руку. И то сказать: чего чемпиону по конькам ревновать к успеху чемпиона по гимнастике?

К тому моменту, когда начато было серийное производство "Ту-10Т", на Казанском авиазаводе уже довольно давно делали по четыре "Ту-10" в неделю. И пять в месяц – в только что возвращенных на прежнее место цехах освобожденного Воронежа. Он начал раскручивать производство сам, исподволь, не поднимая излишнего шума, еще до принятия осознанного решения, в какой-то момент почуяв, что – пригодится. Обязательно. Что наступит такой момент. Так вот он, похоже, наступил.