Когда они с Тедом танцевали, хриплый женский голос с одного из столиков вдруг что есть мочи заорал:
— Эй, Теди — твоя девчонка жутко похожа на ту психованную миллионершу, про которую в газетах пишут!
Рассмеявшись, он махнул рукой и крикнул в ответ:
— Точно! Это она и есть — ты что, не видишь?! — сильнее притянул Рене к себе, шепнул: — Эй, выше нос! — оторвал от елки кусок золотой мишуры и, соорудив нечто вроде короны, нацепил ей на голову.
Он то рассказывал какие-то невероятные истории, якобы приключившиеся с ним самим, то тормошил ее и тащил танцевать. Приносил тарелки со всякими лакомствами, на ходу с кем-то здоровался и пересмеивался.
Потом он ушел — и вернулся с дюжиной бутылок шампанского на подносе. Быстро распределив бутылки по столикам, принес и поставил перед Рене последнюю.
— Вот-вот уже Новый год!
Внутри у нее и без шампанского все было словно наполнено щекочущими пузырьками. Окружающее казалось каким-то ненастоящим, будто бы и не с ней, а через минуту наоборот —то, что было в прошлом, вспоминалось с трудом. Виктор? А кто такой Виктор? Что-то смутное и далекое...
— Эй, ты чего? — наверное, Тед заметил, что она задумалась.
— Ничего... так...
— Не надо — «так», — рассмеялся он, — не думай сейчас ни о чем — просто живи! — разлил шампанское и взглянул на часы. — Ну что?
И тут, словно по его сигналу, погас свет. Остались гореть только цветные лампочки по стенам и гирлянда на елке. Музыка затихла, Рене услышала первый удар часов, восторженные вопли со всех сторон. В темноте она не увидела, как Тед придвинулся ближе — просто почувствовала теплые губы на своем лице и закрыла глаза.
Только когда снова вспыхнул свет, он оторвался от нее, тихо и очень серьезно сказал:
— С Новым годом! — рассмеялся и снова потянул ее к себе. Все вокруг вопили и хохотали, что-то громко хлопало — то ли шампанское, то ли хлопушки. Рене на миг вспомнила, что их могут увидеть и это неприлично, а потом подумала: «А не все ли равно?!»
Было около двух, когда Тед на минуту отошел к стойке и, вернувшись, обнаружил, что у Рене завелся «поклонник». На диване рядом с ней восседал Кошмарик, распахнувший пасть в улыбке и с гордостью оглядывавшийся — все ли видят, какой красивый бантик из серпантина у него на шее?
Похлопав пса по заду, Тед спихнул его с дивана, подумав, что еще месяца три назад на такое бы не решился, и занял свое законное место.
Заметил, что Рене выглядит сонной и слегка осоловевшей.
— Пойдем наверх, отдохнешь? — предложил он.
— Нет-нет, — она выпрямилась, заморгала и сделала бодрый вид. — Я в порядке! Сейчас вот кофе попью...
— Пойдем, я тебе туда кофе принесу.
Рене виновато взглянула и, зная, что его не обманешь, пошла к лестнице.
Их ухода никто не заметил, кроме тети. И слава богу, привлечь внимание Барби, ее подруги, которая вязалась к нему весь вечер (именно ей Тед был обязан репликой про «психованную миллионершу»), было бы сейчас некстати. Хватит и того, что в начале вечеринки она, завопив «Теди, с Новым годом!», налетела на него и поцеловала взасос — да еще в наглую прихватила пятерней за задницу! Он надеялся, что Рене не заметила сквозь толпу этого похабного зрелища...
Тетя появилась в четвертом часу, включила свет и вздрогнула, обнаружив, что Тед сидит на полу в гостиной, прислонившись спиной к дивану и вытянув ноги.
— Ой, господи! Ты чего здесь делаешь?
Ответ был настолько очевиден, что он усмехнулся:
— Сижу...
Он и вправду сидел здесь уже почти час, прислушиваясь к посапыванию свернувшейся на диване Рене и глядя на подмигивавшую разноцветными огоньками маленькую елочку. Он помнил эту елочку с детства — тетя Аннет всегда под Новый год ставила ее на сервант и украшала еще довоенными стеклянными колокольчиками.
— А я думала, вы в спальне... — тетя понизила голос.
— А где Ролло?
— Да ну, — отмахнулась она. — Я ему сказала, чтобы у себя сегодня ночевал. — Вроде даже смутилась: — Не так часто ты ко мне приходишь.
Тед не ожидал от нее подобных слов — тетя никогда не была чересчур сентиментальна.
— Пойдем кофе попьем, с земляничным тортом, — предложила она.
— Пошли, — он встал и пошел вслед за ней на кухню. Даже по походке чувствовалось, как она устала, но привычно захлопотала, со смехом сообщив:
— Барби меня все выспрашивала — с кем это ты, да что, да как!
— А ну ее! — Тед все еще злился из-за дурацкой выходки с поцелуем. — Посиди, я сам кофе сделаю!
Она села и с невинным видом заметила:
— Сам виноват!
Тед прекрасно понимал, о чем идет речь — тетя никогда не комментировала его любовные похождения, но об этом эпизоде, несомненно, знала от самой Барби. Господи, ну что сейчас вспоминать — это было сто лет назад, он тогда только-только закончил школу!
Впрочем, она не собиралась продолжать эту тему — куда больше ее интересовало другое:
— Слушай, а то, что в газетах пишут — правда?
— Там много чего пишут, — лениво отозвался Тед.
— Нет, я про ее мужа, — кивнула тетя в сторону гостиной. — Правда, что у него другая жена была?
— Правда...
— И правда такая красивая, как на фотографии?
— Правда.
— И это все ты раскопал?
— Я, — ему стало смешно: несмотря на усталость, глаза тети светились любопытством и восторгом: ее племянник, ее непутевый Теди, оказался замешан в интриги высшего света.
— Рассказать кому — не поверят! Ну, и что дальше будет?
— Брак признают недействительным, Торрини будут судить за двоеженство.
— Да нет, я не про то... — тетя снова нерешительно кивнула в сторону гостиной.
Да что это с ней? Она в жизни не позволяла себе соваться в его личную жизнь!
— Скоро кончится ремонт, и она уедет.
— Какой ремонт?
— В ее доме, в Цюрихе, — Тед криво усмехнулся. — У нее там трехэтажный особняк.
— А ты с ней поедешь?
— Да что мне, делать больше нечего? — В самом деле, уж не ожидает ли она свадебных колоколов и поцелуя в диафрагму?!
Тетя смотрела в упор, сдвинув брови. Ближе нее у Теда никого не было, да и знала она его как облупленного — так что притворяться, в общем-то, было бессмысленно.
— Не знаю... — наконец ответил он и зачем-то добавил: — Я ей щенка на Рождество подарил — смешного, вот такусенького, — показал на пальцах. — Мы ее Дезире назвали, — закрыл глаза и покачал головой, отвечая не тете — самому себе. — Не знаю... Не спрашивай — я сам ничего не знаю!..
ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ
Малышка Дезире постепенно взрослела и умнела. Она уже уверенно ходила на поводке, умела сидеть и давать лапку — а на прогулке, стоило Теду позвать, стремглав неслась к нему, подтявкивая от усердия.