Если хотите узнать, как он вел дела, поговорите с Уилфредом Диксоном.
– Кто он такой?
– Он представляет интересы первой миссис Фолкнер – Дженевив Фолкнер.
– Какие именно интересы?
– Ее долю в компании по торговле недвижимостью.
– Насколько значительную?
– Одну треть. Эта доля отошла к ней в результате бракоразводного процесса. В то время Фолкнер владел двумя третями, я одной. Он позволил втянуть себя в бракоразводный процесс – и по суду лишился половины пакета акций в пользу бывшей жены. С той поры Фолкнер до смерти боялся бракоразводных процессов.
– Если вы его так ненавидели, то почему не объединили с его бывшей женой пакеты акций и не попытались выкурить его из компании? Я спрашиваю чисто из любопытства.
– Я не мог, – честно ответил Карсон. – Весь акционерный капитал и так был объединен. Такое решение вынес суд во время бракоразводного процесса. Судья предложил нам договор объединения, по которому управление компанией в равной степени оставалось в моих руках и руках Фолкнера. Миссис Фолкнер, я имею в виду его первую жену Дженевив, не имела права голоса в управлении компанией, только если через суд. То есть ей снова потребовалось бы вначале обратиться в суд. Ни Фолкнер, ни я не имели права расходовать средства компании сверх определенного предела, а также повышать зарплату. Судья дал понять, что возобновит дело об уплате алиментов и присудит жене еще часть акций, если только дивиденды опустятся ниже определенного уровня. Этим он напугал Фолкнера до полусмерти…
– Акции приносили доход?
– Да, несомненно. Понимаете, мы занимаемся сделками не только на комиссионной основе. В некоторых случаях мы приобретали участки на свое имя, строили дома и продавали их. В свое время мы провернули ряд очень крупных дел.
– Идеи были вашими или Фолкнера?
– Обоих. Когда дело касалось денег, у Фолкнера был неподражаемый нюх. Он чувствовал потенциальную прибыль за милю. Был достаточно тверд, чтобы поддержать свое решение наличными деньгами, имел хороший оборотный капитал. Иначе и быть не могло. Он ничего не давал жене, ничего не тратил на себя, только на этих проклятых рыбок. На них-то он всегда был готов раскошелиться, но в остальных случаях прилипал к деньгам, как кора к дереву.
– А Диксон? – поинтересовался Мейсон. – Он был назначен судом?
– Нет, его наняла Дженевив Фолкнер.
– Фолкнер был богат?
– У него имелись большие деньги.
– Не скажешь, судя по дому.
Карсон кивнул.
– Он тратил деньги только на рыбок, больше ни на что. Что касается дома, я думаю, миссис Фолкнер устраивала такая ситуация. Они жили вдвоем, порядок в доме могла поддерживать приходящая дважды в неделю домработница. Фолкнер, несомненно, считал каждый цент. Иногда он был страшным скрягой. Честно, мистер Мейсон, он мог не спать несколько ночей, обдумывая план, как надуть в сделке другого. Если, конечно, у этого другого было нечто, что Фолкнер желал бы приобрести. Он придумывал такую комбинацию, что человек лишался всего. Он…
Его прервал резкий звук звонка, сопровождаемый стуком в дверь и грохотом дверной ручки.
– Очень похоже на полицию, – заметил Мейсон.
– Прошу меня извинить, – сказал Карсон и направился к двери.
– Все в порядке, мистер Карсон, – ответил Мейсон. – Я уже ухожу. Здесь мне делать нечего.
Когда Карсон открыл дверь, Мейсон находился у него за спиной. На пороге стоял лейтенант Трэгг и еще двое полицейских в штатском.
– Я так и думал, что это ваша машина, – сказал Трэгг Мейсону. – Вы не теряете времени.
Мейсон потянулся и зевнул.
– Хотите верьте, хотите – нет, лейтенант, но меня в этом деле интересует только пара золотых рыбок, которые на самом деле совсем не золотые.
Лейтенант Трэгг был одного роста с Мейсоном, его отличал высокий лоб мыслителя, изящно вылепленный нос, волевой рот, уголки которого, однако, часто ползли вверх, как у человека, много и легко улыбавшегося.
– Не сомневаюсь в этом, господин адвокат, – сказал Трэгг и добавил: – Правда, ваш интерес к рыбкам кажется мне чересчур обременительным и неотложным.
– Если честно, мне хотелось бы получить некоторую сумму из наследства Харрингтона Фолкнера, – сказал Мейсон. – Может, вы не в курсе, но на момент его смерти молодая женщина по имени Салли Мэдисон имела на руках чек на сумму пять тысяч долларов.
Трэгг с интересом разглядывал лицо Мейсона.
– Нам все известно. Чек, датированный прошлой средой, на пять тысяч долларов, на имя Тома Гридли. Может, вы и с Томом Гридли уже успели побеседовать?
Мейсон покачал головой.
Язвительная улыбка едва заметно тронула губы Трэгга.
– Уже поздно, – сказал Трэгг. – Полагаю, вы сейчас отправитесь домой и ляжете спать. Надеюсь, вы не потеряете сон из-за чего-либо, связанного с вашими интересами в этом деле.
– Конечно, нет, – добродушно заверил его Мейсон. – Спокойной ночи, лейтенант.
– И до свидания, – ответил Трэгг, входя в дом Карсона в сопровождении двух полицейских, один из которых быстро захлопнул дверь.
Глава 9
Перри Мейсон пытался вынырнуть из приятного моря сна, которое, казалось, сковывало каждое его движение. Усталость в свою очередь пыталась вернуть его в блаженный сон и инертность, но пронзительные звонки телефона настаивали на возвращении в реальность.
Практически не проснувшись, он схватил трубку.
– Алло, – произнес он заплетающимся языком.
Голос Деллы Стрит мгновенно привел его в чувство.
– Шеф, можешь приехать прямо сейчас? – спросила она.
Мейсон быстро сел, совершенно забыв про сон.
– Куда?
– Отель «Келлинджер» на Шестой улице.
Опухшими от сна глазами Мейсон взглянул на циферблат часов и не сразу понял, что стрелки не светятся, так как в комнате уже достаточно светло.
– Хорошо, Делла, выезжаю немедленно. Тебе действительно необходимо меня видеть?
– Крайне необходимо.
– Салли Мэдисон с тобой?
– Да. Мы в шестьсот тринадцатом номере. Не останавливайся у стойки администратора, сразу поднимайся на этаж. Не стучи, дверь будет не заперта. Я…
Связь прервалась на середине фразы, как будто провод перерезали ножом.
Мейсон скатился с кровати. Быстро скинув пижаму, он потянулся за одеждой, даже не включив свет в квартире. Через две минуты, надевая на ходу пальто, он уже бежал по коридору.
«Келлинджер» оказался довольно скромным отелем, рассчитанным, судя по всему, на постоянных клиентов. Мейсон припарковал машину и вошел в вестибюль, где его встретил заспанный ночной портье, который сначала едва удостоил его взглядом, но потом, нахмурившись, принялся рассматривать более внимательно.
– У меня уже есть ключ, – поспешно проговорил Мейсон и добавил несколько глуповато: – Очень спать хочется.
Лифт был автоматическим. Мейсон отметил, что в отеле семь этажей. На тот случай, если недоверчивость ночного портье на первом этаже сменится подозрительностью, адвокат нажал кнопку пятого этажа и потерял несколько драгоценных