- А где же ваш шлем, где щит, где ваши железные рукавицы? Неужели вы так слабо защищены от превратностей боя, Бушир?
- Я оставил их в Вашей приёмной, Ваше Величество. Не хотел тащить за Ваш стол такую гору железа. Должен сказать, что Ваша помощь была очень своевременна, Ваше Величество. Так же, как и распоряжение вооружить фанатиков.
- О чём вы говорите, Бушир? Совет, всего лишь совет. Разве короли вмешиваются в дела Храмов?! По-моему - нет! Не поделитесь ли со мной вашим знанием о величине ущерба, нанесенного дневными событиями?
- Благодаря Вам, Ваше Величество, ущерб не так велик, как мог быть. Храмы, хвала богам, не пострадали. Но обошлось не без жертв. Да, не без жертв. Потери своих солдат Вы, конечно же, знаете, Ваше Величество…
- Сир! Обращаясь ко мне, говорите "сир". Вы заслужили право на мою дружбу, поэтому упростим немного общение между нами. Согласны?
- Как Вам будет угодно, сир, - Бушир не стал ломаться: сир, так сир, - До нападения мы успели вооружить около тысячи человек, и у каждого Храма выставили охрану. Вот только Храм Матушки упустили из виду. Но боги и их не бросили на растерзание…
- Вы хотите порадовать меня проповедью, Бушир?
- Нет, сир! Я всего лишь излагаю факты. Когда Крейн с Готамом попытались допросить задержанных нами ораторов, я пришёл в ужас. Неужели Разрушитель проделает это со всеми нами?!
- На поле боя вы увидите кое-что похуже. Эти-то хоть ничего человеческого не утратили. Продолжайте, прошу вас.
- Я пришёл в ужас, сир. И тотчас принял меры: в Храме Лешего я поставил столы, на которых разложил тела несчастных болтунов. Потом пригласил народ с площади - посмотреть на работу Разрушителя. "Вот что ждёт всех нас, если поддадимся Разрушителю и отречёмся от своих богов!" Так говорил я людям, и они в ужасе покидали Храм. В таком же ужасе, какой испытал я сам. Кто же захочет жить с пустой головой, если он нормальный человек? И тогда на нас напали: попытались унести тела, а когда не смогли - захватить Храм.
"- Так вот кто виноват в побоище, сир. А Вы его - в друзья!"
"- Знаешь, Капа, хорошо, что получилось именно так. Иначе нам - бежать бы в Раттанар. Благодаря Буширу, мы вовремя обрели силу и поддержку горожан. Опасность поражения и сейчас есть, но намного меньшая. Что было бы, ударь нам эти банды в спину во время сражения?"
- Скажите, Бушир, вы подсчитали свои потери?
- Из той сотни, что предоставили мне Вы, сир (я имею в виду дворцовых стражей), погибли двадцать шесть солдат, ранено - пятьдесят. Барон Готам подоспел вовремя. Его потери я не считал. Я не отвечал за его людей и не счёл это нужным. По другим Храмам я поехал, когда солдаты своих уже увезли. Поэтому могу отчитаться только о потерях среди верующих и служителей. Вам нужен перечень по Храмам?
- Нет. Назовите общие цифры.
- Из тех, кого мы вооружили, погибло четыреста шестьдесят семь фанатичных прихожан, пятьдесят пять служек и двенадцать служителей разного ранга. Ещё двести пятнадцать убитых приходится на окрестных жителей, пришедших на помощь ближайшим Храмам. Есть убитые и среди женщин и детей.
- Я видел. Сколько?
- Эти мерзавцы убили девяносто двух женщин и семьдесят семь детей. Число раненых я назвать затрудняюсь - их сразу разобрали по окрестным домам. Я послал служек, но мне ещё не докладывали. В самих Храмах находится триста двенадцать раненых, но это, в основном, бандиты. Их лечат для допроса. Что делать с ними потом - ума не приложу.
- Отдайте жителям Скироны - те знают, что делать.
- Они же их растерзают! Разорвут на куски!
- Такого зверства допускать нельзя. Используйте свой авторитет служителя и объясните людям, что так поступать не годится. Пусть их повесят, без издевательств и излишней грубости.
- Но это же убийство, сир! А суд, а законы? Что скажет Баронский Совет?
- Из ваших подсчётов получается, что погибла почти тысяча жителей Скироны. Вы знаете, Бушир, мне тоже интересно услышать, что скажет по этому поводу Баронский Совет, как оправдается? Затевать судебный процесс только для того, чтобы выяснить, кто из подсудимых скольких убил, я не вижу смысла. Да и не время сейчас для судебных разбирательств. Нарушения закона не будет. Завтра утром я издам указ, в котором объявлю себя временным правителем города Скироны по причине полной неспособности Баронского Совета поддерживать в нём порядок и законность. Этим же указом я предоставлю жителям пострадавших от беспорядков кварталов решать судьбу задержанных погромщиков. Захотят - пусть отпустят. Это их дело. Служители Храмов, под вашим, Бушир, руководством, проследят, чтобы не было зверств, всяких там "разорвут" и "растерзают". Пленных, захваченных солдатами, я тоже передам вам: у какого Храма захватили, туда и передам.
- И когда же, сир, скиронцы будут решать судьбу бандитов?
- Завтра. Утром - указ, днём - народный суд и исполнение приговора. Теперь скажите мне, какими силами вы располагаете, Бушир?
- У каждого Храма по пятьдесят цветных повязок…
- Кого-кого?
- Цветных повязок, сир. У нас нет формы, и кто-то предложил надеть всем повязки из девяти разноцветных полосок, как знак того, что мы защищаем все Храмы. Я не возражал. Теперь они зовут себя "цветными повязками". Всего у Храмов набирается четыреста пятьдесят цветных повязок. И сотня у меня в резерве, из тех, кто хорошо ездит верхом. Всего получается пятьсот пятьдесят, сир.
- Мало, Бушир, мало. Не хватает оружия?
- Оружия хватает, но я стараюсь принимать тех, у кого хоть какой-то военный опыт. От неумелых толку нет - убивают первым же ударом.
- И как фанатики отнеслись к цветным повязкам?
- Немного поспорили, какой цвет ставить первым. Я посоветовал жребий, и все согласились. Ненависть к Разрушителю объединила их. Им бы командира дать - отличное войско получится. Так я думаю.
- Командир у них есть, Бушир. Вы неплохо справляетесь. Да и менять мне вас не на кого. Я думаю, что ваше отличное цветное войско не признает другого командира.
"- Сир, если Вас интересует моё мнение, то знайте - я согласна с Вами: убийство детей и женщин не может оставаться безнаказанным!"
"- Спасибо за поддержку, Моё Величество, огромное Вам спасибо!"
ГЛАВА ПЯТАЯ
1.
" - Что со мной происходит, Капа? Неделю назад я был безвольным слюнтяем, не способным не только отвечать на удары судьбы, но даже хотя бы стоять под ними. Опустившийся непротивленец - вот кто я был неделю назад. А теперь обрекаю сотни людей на смерть, не моргнув глазом. Где была эта твёрдость раньше? Почему я не мог проявить характер в своей земной жизни и мотался по ней, как то, что не тонет, в проруби? Я с памятью Фирсоффа приобрёл жестокость? Так нет же, не похоже. Те девять дней его жизни, что я помню, не были днями жестокого правителя. Если не был жестоким он, то почему стал жестоким я? Что-то испортилось в тебе?"
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});