– Ну, и с чем же ты пожаловала в «Серендиб»? – после объятий и слёз поинтересо-вался Горбунов.
Узнав, что Дашенька и её американские друзья разыскивают Павла Дезире, усач от-чего-то помрачнел.
– Зачем он вам?
– Я наняла его проследить за мужем, – помявшись, сказала миссис Вольф. – А сейчас вышло так, что… В общем, завалила я мужа, дядя Миша. Вместе с телохранителем.
Марк воззрился на неё с ужасом. Разве можно в таком признаваться кому попало?
Горбунов только крякнул.
– Ну, даёшь, Волчонок! За дело хоть?
– За дело.
– Ох, девочка… – Он набрал в себя воздуха, надул щёки, с шумом выдохнул в два приёма и спросил: – А Пашка-то тут каким боком замазался? Сообщник?
– Это долгий разговор, дядя Миша. Слишком многое объяснять придётся. Боюсь, не всему ты поверишь. Просто скажи, Павел в агентстве?
– Нет. Со вчерашнего дня не показывался. А касательно моей веры или неверия… Извини, Волчонок, только от переживаний у тебя, похоже, ум за разум зашёл. Я ведь здесь давно работаю. Многое знаю и о многом порассказать могу. – Горбунов покосился на Марка. В прищуренных глазах охранника мелькнула тень сомнения, но он всё-таки ре-шился и произнёс: – Например, о дне, когда бандиту по кличке Басмач за чрезмерную борзоту отчекрыжили голову и послали жене. На эмалевой тарелочке.
Марк припомнил опрокинутое блюдо с белым порошком, обглоданный саранчой че-реп, над которым рыдала миссис Вольф, и из горла у него вырвался мышиный писк.
* * *
Заявив, что служба службой, но время к отбою, а потому надо и честь знать, Горбу-нов запер свою будочку, запер ворота, взял Дарью под ручку и повёл к машинам.
– Ты куда, дядя Миша? – удивилась та.
– А я, Волчок, с вами поеду. Во-первых, за тобой глаз да глаз нужен. Во-вторых, Пашка мне тоже не посторонний. Да и к псине его я прикипел. Хоть она и брехливая че-ресчур. Если смекаешь, о чём речь.
Он испытующе посмотрел Дарье в лицо. Дарья кивнула.
Марк, который всё ещё не мог простить собачонке «нудиста» укушенную руку, только хмыкнул. Как такая мерзкая маленькая тварь может кому-то нравиться? То есть с Дарьей понятно, женщины без ума от йоркширских терьеров, но этот-то медведь…
Возвращение Марка и миссис Вольф в компании со звероватым охранником, а осо-бенно заявление, что Михаил Горбунов поможет в поисках Дезире, вызвало крайне неод-нозначную реакцию. Дядюшка Джи, сразу почувствовав в усаче претендента на руково-дящую роль, полоснул его острым будто осколок стекла взглядом. Отставной старшина ответил простодушной улыбкой и протянул для пожатия широкую как десятифунтовый палтус ладонь. Луизианский Лев с пониманием усмехнулся и руку пожал. Его собственная лапа была лишь немногим меньше. Удивила Сильвия. Она представилась Горбунову с яв-ной симпатией и едва ли не кокетливо. Тот мгновенно преобразился. Вместо увальня-солдафона словно по волшебству возник подтянутый, авантажный мужчина. Заявил на неплохом английском, что благодарен богу за встречу со столь восхитительно красивой женщиной и поцеловал ей ручку. Эти любезности здорово расстроили Декса. Впрочем, он быстро овладел чувствами и поприветствовал «бывшего бойца русских Форс Рекон» вполне дружелюбно. «Бычки» молчали, робея лишний раз вздохнуть, и вообще смотрели на Горбунова преданно, точно на милицейского генерала.
– Вряд ли имеет смысл ехать на поиски Пашки прямо сейчас, – сказал Горбунов, об-ращаясь в первую очередь к Дядюшке Джи, и постучал пальцем по наручным часам. – Ночные операции штука хорошая, это и Декстер может подтвердить. Но лишь при усло-вии, что местность тщательно разведана, а группа специально подготовлена. Мы не мо-жем похвастать ни тем, ни другим. Так что предлагаю ночь провести в постельках, а пря-мо с утречка отправляться в путь.
– Это разумное предложение, я с ним согласен. – ЛЛ кивнул.
– У вас есть, где остановиться? – спросил Горбунов. – А то айда ко мне. У меня до-мишко за городом. Не хоромы, конечно, но места всем хватит.
– У нас тоже домишко за городом, – ответил по-русски Дядюшка Джи. – Будем оста-навливаться там.
– Отлично. Тогда по коням. Кирюха, я с тобой поеду. За баранку пустишь? Всю жизнь мечтал такой роскошной колымагой порулить.
– У меня там, это самое… Лежат… – пролепетал Кир. – Трупы, короче. Хайдаров и ещё один.
– Да бог с ними! – беззаботно воскликнул Горбунов, не иначе как красуясь перед Сильвией. – Или они беспокойные, руль на ходу перехватывают?
– Ну, как бы нет…
– Тогда что ты паришься? Давай, давай, покатили уже.
Перед тем, как запрыгнуть в «Гелендваген», он встопорщил пышные усы и с заго-ворщицкой улыбкой подмигнул Сильвии. Та порозовела, словно провинциальная девчон-ка, которую пригласил поужинать исполнитель роли Джеймса Бонда.
На Декстера было больно смотреть.
* * *
Наскоро перекусив, все разбрелись по комнатам. Кир и Тим улеглись «валетом» на разложенном диване в гостиной. Для Дарьи нашлась отдельная спальня. Горбунова при-гласил к себе Декс, дав слово по-самурайски устроиться на полу, а гостю уступить кро-вать. Тот заявил, что и сам готов проявить самурайскую неприхотливость, однако чуть позже. У него, видите ли, заведено правило – перед отбоем совершать получасовые про-гулки по свежему воздуху. В любую погоду.
Сильвия, кажется, совсем было собралась воскликнуть, что у неё тоже заведено гу-лять перед сном, но трагически опоздала. Её опередила Дарья.
– Я с тобой, дядя Миша.
– Ага, пошли, Волчонок, – согласился Горбунов. – Тебе обязательно надо рассла-биться.
Мисс Голдэнтач погрустнела. Декс, напротив, приободрился. Марк пожелал всем спокойной ночи и ушёл к себе.
Несмотря на сильное утомление, сон не шёл. Марк ворочался с боку на бок, а память снова и снова возвращала его к неслыханным, невозможным, безумным событиям дня. Он задыхался под ворохом воспоминаний, точно под грудой железной саранчи. В конце кон-цов, Марк не выдержал: вскочил с кровати, приоткрыл окно и уселся на пол, прислонив-шись спиной к прохладной стене.
Было тихо. Потом зашуршала палая листва – шли двое. Возле окна шаги останови-лись.
– Ладно, про Пашу и Жерара поняла. В принципе, я и раньше знала, кто они такие. Хайдаров, земля ему пухом, просветил. А вот кто ты, дядь Миша? – вполголоса спросила Дарья Вольф.
– А то сама не знаешь, – прогудел в ответ Горбунов.
– Кончай делать из меня дурочку. За двадцать лет ты не постарел и на год. Только голову побрил. Чтоб скрыть, что седины нету, да?
– Эх, Волчонок ты Волчонок… – Горбунов вздохнул и, кажется, взъерошил Дарье во-лосы. – Вообще-то разглашение государственной тайны – преступление. Но люди, кото-рым я давал подписку, давно мертвы. Да и страна, которой присягал, уже кончилась… Я, Дашенька, Солдат Отчизны, – признался он с особой интонацией, дающей понять, что это сочетание слов для него не пустое колебание воздуха.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});