Читать интересную книгу 1941. Совсем другая война (сборник) - Андрей Буровский

— Кроме того, за нами была Америка. Я недавно нашел очень интересные сведения. В апреле 1941 г. Америка начала в Басре (в Ираке) строить завод по производству «Студебекеров». По-моему, это подготовка к ленд-лизу.

Итак, немцы вышли к Волге, война стала затяжной, а тут начинаются поставки американского бензина, автомобилей… Рано или поздно, если бы Америка вмешалась в войну, начались бы американские бомбардировки городов и все затянулось бы года до 1948-го…

— А если бы у Гитлера все-таки хватило ума в 1941 г. сообразить, что к чему, уступить требованиям собственных генералов, изменить восточную политику и дать землю крестьянам?

— Тогда бы крестьяне не пошли в Красную Армию. Тогла бы крестьяне не поддерживали партизан. Их бы ловили и вешали. Но, кроме всего этого, было еще требование по организации русского правительства. Вот эпизод, когда Андрей Андреевич Власов пришел к Михаилу Федоровичу Лукину и сказал: «Михаил Федорович, давайте вы будете главнокомандующим Русской освободительной армии, а я у вас буду замом». Лукин спрашивает: «Андрей Андреевич, а вы уверены, что, когда мы победим, а мы победим, Гитлер нам позволит создать независимую Россию?»

Власов говорит: «Нет, я в этом не уверен». — «Ну тогда, — говорит Лукин, — я остаюсь здесь и буду сидеть в лагере». Он сидел в лагере до конца, вышел, фильтрацию прошел очень быстро, потому что знали, что он герой защиты Москвы. Как Власов был героем защиты Киева.

Так вот, требованием русских людей, которые действительно могли возглавить войну против Сталина и коммунизма, была независимая Россия, хотя бы и усеченная. А это значит независимая Украина, которую, кстати, бандеровцы провозгласили, как только немцы вошли во Львов. Их всех после этого посажали, и Бандера всю войну просидел в немецком концлагере. Можно вспомнить Локотскую республику, можно вспомнить самоуправление Смоленска при немцах… Народ в то время еще был способен к самоорганизации. Красные партизаны в Локотскую республику нос боялись сунуть, народ их уничтожал беспощадно.

Так называемая «Великая Отечественная война» носила в себе все элементы войны гражданской. Если бы самостоятельная независимая Россия до Волги включительно образовалась бы, то она стала бы барьером для коммунистической России, которая, возможно, сохранилась бы за Волгой.

— А что при этом происходило бы на Западе? Война бы заглохла?

— Гитлер постоянно обращался к британским властям с предложениями о мире. Это были публичные обращения. Но за Великобританией стояли Соединенные Штаты Америки. Я думаю, что Великобритания на мир никогда бы не пошла, а США в войну все равно ввязались бы.

Западная и Центральная Европа — это колоссальные индустриальные и интеллектуальные возможности, но без сырьевых ресурсов. Есть уголь, но нет железной руды. Руда поступала из Советского Союза и Швеции. Нет нефти, по большому счету, нет марганца, никеля, олова, вольфрама, молибдена, без которых воевать нельзя. Если бы Гитлер правильно поставил оккупацию этих стран, то что-то можно было бы сделать. Но и в отношении прочих оккупированных стран все было сделано неправильно.

— То есть если бы на Востоке стабилизировалась ситуация, то на Западе Гитлера это все равно бы не спасло? — Если бы на Востоке стабилизировалось противостояние «Московской Руси» и «Уральской Руси», то Гитлера могла бы спасти только атомная бомба. Если бы Германия сделала бомбу, то тогда получилась бы ситуация, которая описана в романе Джорджа Орвелла «1984», когда существуют три супердержавы, которые друг против друга воюют. Бесконечное бодание, как у коров без рогов.

— Это значит, что у Гитлера единственной возможностью спасения, если бы на Востоке возникли две России, было не просто предложить мир Англии, а втянуться обратно в границы рейха. Тогда мир был бы принят? — Может быть, да, а может быть, и нет.

— То есть даже победа на Востоке не могла защитить Германию от вторжения союзников на Западе. Шансов у нее и в этом случае не было? — Да, наверное.

— Последний, «концептуальный», как сейчас принято говорить, вопрос. Предположим, Гитлер вовремя осознал опасность нападения на Советский Союз и не решился бы это сделать. Что было бы дальше? — Дальше, Советский Союз нанес бы удар, и Германия была бы разгромлена очень быстро.

Гитлер не смог бы отразить этот удар, и получается, что его единственный шанс на спасение был бы все тот же мир с Англией на условиях возвращения в прежние границы рейха и заключение военного союза, потому что устоять против СССР и не отдать ему Европу можно было только совместными усилиями.

— В «Майн кампф» Гитлер писал, что выиграть войну против Советского Союза можно только вместе с Англией….

— И еще он там писал, что выиграть войну против Англии можно только с помощью Советского Союза. Сдуру выбрал в 1939 г. именно этот вариант. И попался.

Спасибо за беседу. 

Михаил Барятинский. Упущенная победа Гитлера

Войну начинают, чтобы побеждать. Трудно представить себе главу государства или правительство, решившихся атаковать соседа без уверенности в победе. Другое дело, что по самым разным причинам эта победа далеко не всегда достигается. Вот тут-то и начинаются разглагольствования типа «если бы знали заранее» или «если бы могли предугадать». Словом, знали бы, где упадем, подстелили бы рогожку. В полной мере все это относится ко Второй мировой войне, к Германии, к Гитлеру. Совершенно очевидно, что фюрер Третьего рейха, начиная войну, был абсолютно уверен в успехе, чего нельзя сказать о его генералах. В отличие от Гитлера все они были людьми образованными, а значит, сомневающимися. Гитлер, с трудом сдавший выпускные школьные экзамены и более нигде не учившийся, в этом отношении имел явное преимущество. Как говорится, меньше знаешь — крепче спишь.

Справедливости ради надо сказать, что уверенность Гитлера существенно подогревалась извне. Сначала немцы оккупировали Рейнскую область, не встретив не только никакого сопротивления, но и никаких серьезных протестов со стороны держав бывшей Антанты. Потом под Германию покорно и довольно охотно легла Австрия. Сей факт опять-таки никого не возмутил. Более того, Коминтерн (читай — Советский Союз), например, по этому поводу разродился резолюцией, приветствовавшей аншлюс и право немецкого народа на объединение. Что было дальше, в общем-то, хорошо известно: по Мюнхенскому пакту Германии отдали Чехословакию — лишь бы не связываться. В такой обстановке у Гитлера не могла не расти уверенность в победе. Хотя в 1938 году реальная война с Чехословакией могла закончиться для Германии плачевно. Вермахт в то время был элементарно не готов даже к войне локального масштаба. Впрочем, судя по воспоминаниям немецких генералов, не слишком он был готов к войне и в сентябре 1939-го.

Немцам повезло, что Польша была готова еще хуже. Однако сводить все к везению применительно к начальному этапу Второй мировой войны будет несправедливо. Гитлер реально переиграл своих явных и возможных противников сначала политически, сумев разобщить их (а СССР и вовсе на время выключить из игры), а потом и в военном отношении, разбив их поодиночке.

Для достижения своих целей в военном отношении Гитлер располагал теорией молниеносной войны — блицкрига. Обычно о блицкриге говорят применительно к периоду Второй мировой войны, а точнее — ее начального этапа. Это не совсем правильно, так как теория эта возникла в начале XX века, незадолго до начала Первой мировой. Тогда тоже никто не собирался обороняться и уж тем более — отступать. Все собирались наступать, причем наступать быстро и решительно, чтобы завершить войну в течение нескольких недель, в крайнем случае — месяцев. Но ничего из этого не получилось. Противоборствующие стороны, как известно, начали с нуля. Войну ждали, но к конкретной дате никто не готовился и армии свои не отмобилизовывал. Боевые действия начались со стычек патрулей с постепенным затягиванием в них все больших масс войск. Процесс этот с обеих сторон шел практически одновременно, и противники не получали почти никаких преимуществ. Попыткой ускорить процесс на начальном этапе войны стало использование больших масс кавалерии. Но огонь скорострельных пушек и пулеметов поставил крест на перспективах этого рода войск. Война быстро перешла в позиционную фазу, а для Германии вылилась к тому же в войну на два фронта — смертельную для немцев.

Совершенствуя теорию блицкрига применительно к новым условиям, германский Генеральный штаб исходил из двух главных постулатов: ни при каких обстоятельствах война не должна переходить в затяжную фазу; ни при каких обстоятельствах война не должна вестись на два фронта. Последнее требование, кстати, полностью соответствовало завету, данному немцам канцлером Бисмарком. Правда, другой завет мудрого старика — никогда не воевать с Россией — последующие поколения немцев проигнорировали. Впрочем, к России мы еще вернемся.